В первую ночь мне, естественно, было не до прогулок. А вот вчерашними сумерками я, слегка оклемавшийся, спускался в этот же дворик. Со мной был Дега, но недолго. Все посматривал на часы, те самые, которые слямзил из бардачка внедорожника. Я спросил, куда ему спешить? А он, пробормотав какую-то невнятную отговорку, скоро умчался, оставив меня одного. Я еще долго стоял вот на этом самом месте, словно ребенок, коленями на скамейке, локтями опершись на кромку стены.
Я вспоминал в ту ночь, как когда-то – давным-давно – мы с мамой стояли на нашем балконе, ждали папахена, который вот-вот должен был вернуться из рейса. И была такая же звездная темнота, и я был счастлив, что мне можно не ложиться спать, и что приезжает папахен (в той далекой жизни еще не папахен, а просто папа), и что сегодня состоится традиционная «раздача слонов».
И мама, наверное, чтобы скоротать время, вдруг начала рассказывать мне, изнывающему в предвкушении, о звездах и о созвездиях, о том, как они называются и почему… Я следил за движением ее пальца и с удивительно безукоризненной ясностью различал всех этих Стрельцов, Пегасов, Дельфинов, Медведиц, Ящериц… И были они для меня тогда не просто скоплением мигающих сверкающих точек, соединенных невидимыми линиями, а вполне одушевленными сказочными существами, сонно и загадочно ворочавшимися в фиолетовой сочности неба, как в мягкой постели, доброжелательно подмигивающими мне оттуда…
С неподвижного голубого стекла Белого озера в лицо мне вздохнул прохладный ветер. Я мокро прокашлялся, шваркнул рукой по глазам, вытер ладонь о джинсы. Хорошо, что сейчас меня никто не видит! Зашарил по карманам в поисках сигарет…
И недоуменно моргнул.
Не было сигарет. И зажигалка тоже куда-то подевалась.
Это что такое-то? Я же точно помню, как захватил с собой и то и другое еще в келье!
Я проверил карманы еще раз. Ничего.
Да что происходит-то?
И тут за моей спиной раздалось мерзкое рассыпчатое хихиканье…
Это, конечно, был Дега. Очень довольный собой, победоносно ухмыляющийся, демонстративно вертящий в руках мои сигареты и зажигалку Дега.
– Ничего не потерял? – осведомился он.
– Дай сюда!
Он отпрыгнул на шаг.
– Дай! Профуфлыжил, теперь не дергайся. Ладно, по дружбе половину верну, так и быть.
– Как умудрился-то? Пока я умывался, да?
– Поди знай…
– Погоди-ка… А потом ты куда делся? Тебя же не было еще минуту назад. И спрятаться тут негде…
– Если есть тот, от кого нужно прятаться, найдется и куда спрятаться, – изрек мой кореш заготовленную заранее и явно не придуманную самостоятельно фразу.
– Больно ты умный стал. Отдай, говорю, курево!..
Дега протянул мне пачку, предварительно вытащив из нее две сигареты, одну тут же закурил, другую заложил за ухо. Поднес и мне зажигалку, после чего упал на скамейку, вольно развалился, похлопывая себя по ляжкам. Я вдруг подумал, что давно уже не видел его таким… жизнерадостным.
– Ну и? – садясь рядом, спросил я.
– Я тебя от самой комнаты вел… То есть от этой… от кельи, – дымя сигаретой, охотно заговорил Дега. – Карманы почистил – да, когда ты рожу полоскал. Мог бы, естественно, в любой другой момент, но тогда было удобнее всего.
– А потом-то куда сквозанул, что я тебя не видел?
– А никуда! – Дега торжествующе захохотал. – Я все время у тебя за спиной был. Если б сам не решил показаться, ты б меня так и не заметил.
– Хорош врать-то… – Я приподнялся, чтобы выбросить окурок за стену. А когда повернулся снова к Деге, его уже не было. Исчез мой кореш неожиданно и беззвучно, оставив после себя только облачко табачного запаха.
Я резко развернулся. Никого. Развернулся снова – в другую сторону. Тот же результат. Не оборачиваясь уже, по-лошадиному несколько раз лягнул ногой пустоту позади себя. Опять развернулся… Представив, как, должно быть, смешно выгляжу со стороны, перестал дергаться и позвал:
– Выходи, где ты там прячешься?..
Абсолютно бесшумно Дега появился откуда-то сбоку.
– Неплохо, да?
Несколько секунд я соображал: что это сейчас было и как такое вообще возможно. Потом сделал то, что на моем месте сделал бы, наверно, любой. А именно – спросил у кореша:
– Научишь меня так, а?
– Не-э-э, – важно ответил Дега. – У тебя таланта нет.
– Как это нет? – само собой, обиделся я. – Какого таланта?
– Особого. Ты думал, легко человеку, который не пьяный и не спит, карманы облегчить? Легко подкрасться так, чтобы он даже не прочухал, что рядом кто-то есть? Это как… петь, например, или на скрипке пиликать. Кто-то годами будет учиться – и ничего значимого не достигнет, а кто-то…
– Ясно, – прервал я его. – Понял.
– Да не обижайся, Умник! – усевшись рядом, Дега толкнул меня локтем. – Я ж это не сам про себя, что у меня талант… Это мне отец Федор сказал. Он меня, кстати, и учит.
– Воровать?
– Ну да.
– Настоятель Монастыря?
– А что такого?
Я помолчал немного, вызвав в памяти устрашающий образ отца Федора – таким, каким я его увидел первый раз, тогда, на берегу Белого озера. Нет, понятно, конечно, по его татуировкам, что он до того, как стать настоятелем, совсем не в воскресной школе раздачей булочек заведовал… Но – как мне кажется – чтобы духовный сан получить, надо покаяться и раз и навсегда завязать с прошлой неправедной жизнью. Особенно с такой, как у него. А он – вона как. За старое, получается, взялся. Или я чего-то не понимаю?..
– Не понимаешь, – согласился Дега, когда я поделился с ним своими сомнениями. – Он говорит, что любой талант нужно развивать. А уж для какого дела свои способности использовать – это сам человек выбирает. Может, я на благое дело эти самые способности направлю, а?! – с хохотком добавил мой кореш. – Я еще не решил. Выбор то есть не сделал.
Я, конечно, тоже посмеялся.
– Не соврал Макс-то! – сказал еще Дега. – Когда говорил, что нас тут всяким этаким штукам научат, что мы круче копов и старшаков станем! Это я если за пару дней таких успехов достиг, что же тогда через год будет? Ого!..
Затянувшись последний раз, я выбросил окурок за парапет. Интересно, когда эта пачка закончится, где нам сигареты брать? Шалманов поблизости что-то не наблюдается…
– А он, вообще, настоящий священник? – поинтересовался я.
– Ну… – замялся Дега. – Он мне объяснял, а я что-то не до конца понял. С одной стороны, ненастоящий. Потому что рукоположения не проходил и учился всему сам, по книжкам. А с другой – настоящий. Потому что почти все священники, которые это самое рукоположение проходили, теперь целиком и полностью проект «Возрождение» поддерживают…
– А чем «Возрождение»-то плохо? – удивился я.
Дега вздохнул:
– Вот это-то я как раз и не понял… Отец Федор только к зрелым годам, почти к старости в религию ударился, а до того никогда и не думал, что так выйдет. Он ведь двадцать семь годков оттянул, наш отец Федор. Больше чем половину жизни. Последний раз сел – и вдруг прикинул, что на волю-то, возможно, и не выйдет уже, пожилой человек как-никак. И начал он того… жизнь переосмысливать. Кто в тюрьме сидит, их хлебом не корми, дай только жизнь попереосмысливать, итоги подвести. Ну и получился у нашего Федора такой итог, что хуже некуда, – позади тюрьма и впереди тюрьма. И никакого просвета, и никакой надежды. Вот он зарок дал, то есть не зарок, а это… завтрак – не завтрак, ужин – не ужин…
– Обет, – подсказал я.
– Ага, обет. Если освободится, не загнется в неволе, остаток дней посвятит служению Богу и людям. Чтобы, значит, грехи отмолить свои. Книжки всякие читать начал… – Дега вдруг прервался, душераздирающе зевнув. – Спать охота, – сообщил он. – Всю ночь занимались. Круто, что здесь ночью запираться не надо и гулять можно, где хочешь и когда хочешь!
– Что-то не складывается у меня, – признался я. – Служению Богу и людям твой Федор себя решил посвятить – и подкрадываться да по карманам шарить тебя учит? А через год выпустит первоклассным ворюгой? Ничего себе достижение…
Дега беспечно пожал плечами. И сказал:
– Кстати, тебе же к Семенычу надо, да?
– Ты еще и подслушивал…
– Я ж нечаянно… Ждал, пока ты выйдешь. Что мне, уши затыкать, что ли, надо было? Пойдем, провожу.
И мы пошли. По узким коридорам под открытым небом, время от времени ныряя в закрытые помещения и снова выбираясь наружу, поднимаясь и спускаясь по бесконечным каменным лестницам… И чем дальше, тем больше нам по пути попадалось народу; всякого-разного народу – мужчины и женщины, и постарше, и помладше, одетые то обыкновенно, то совсем неожиданно. Как-то странно было видеть незнакомцев – раньше-то, выбираясь из своей кельи исключительно по нужде, я никого здесь не встречал… А еще через пару минут я не на шутку напрягся, когда нам навстречу из-за очередного поворота вышли двое копов-сержантов, на пузе у одного из которых болтался короткий автомат. Я даже остановился, намереваясь по привычке шмыгнуть куда-нибудь от греха подальше, но Дега пихнул меня кулаком в бок:
