Однако ни экономический саботаж, ни разрушение предприятий на временно оккупированной китайскими войсками территории не смогли подорвать экономику СРВ. Во-первых, разрушенные и разграбленные захватчиками предприятия не играли первостепенной роли в национальном экономическом потенциале СРВ. Главная продукция вьетнамской промышленности создается такими крупными предприятиями, как Ханойский станкостроительный завод, Хайфонский цементный комбинат, ГЭС Тхакба, текстильный комбинат в Намдине, угольный бассейн в Хонгае, десятками других заводов и фабрик. Во-вторых, во Вьетнаме строятся новые предприятия, на них более 90 — при экономическом и техническом содействии Советского Союза.
Агрессия Пекина, хотя и потребовала нового напряжения сил всего вьетнамского народа и затормозила на некоторое время темпы экономического развития республики, остановить его не смогла. Даже во время военных действий в марте 1979 года народный комитет Ханоя продолжал отработку деталей плана реконструкции столицы. Речь шла о дальнейшей реставрации средневекового храма Ванмиеу и пагоды Мот Кот, расширении ботанического сада и зоопарка, благоустройстве берегов ханойской «Яузы» — реки Толить. Как мне сообщил представитель ханойской мэрии, намечалось включить в черту города новые пригороды и 5 поселков, после чего население столицы должно достигнуть 2 миллионов 557 тысяч человек. Сводки, поступающие в промышленный отдел с 200 предприятий и 300 кооперативных мастерских, свидетельствовали о наращивании темпов выпуска продукции, несмотря на то что часть трудовых ресурсов и материальных средств отвлекалась на возведение оборонительных сооружений.
Тогда же я поинтересовался данными, которыми располагал Государственный банк СРВ, о хозяйственной деятельности республики. Мне рассказали, что кредиты промышленности вновь расширены. В сельском хозяйстве капиталовложения использовались для организации укрупненных госхозов, для оснащения кооперативов техникой, строительства элеваторов. На 250 миллионов донгов возросли личные вклады трудящихся в сберегательных кассах лишь в течение 1979 года. Показательным было и то, что Госбанк СРВ продолжал расширять свои внешние связи: список его контрагентов за рубежом достиг 500 и охватывал к марту 1979 года 60 с лишним стран.
«В труде, как в бою!» — такие лозунги висели повсюду.
19 марта 1979 года заместитель министра иностранных дел СРВ Нгуен Ко Тхать принял группу журналистов из братских стран. — Мы знаем, что план китайского наступления предусматривал захват Лаокая, Лангшона и Каобанга в первые же 48 часов войны, — сказал он. — Планировалась военная прогулка. Удар наших региональных сил возвратил Пекину чувство реальности… Китайскому генштабу, конечно, стало известно, что в помощь ополченцам и региональным силам мы подтягиваем к району боев регулярную армию. Что было бы, если ее части вступили бы в действие со всей их мощной боевой техникой и опытом современной войны?
Заговорили о возможных последствиях вторжения во Вьетнам для самого Китая. Нгуен Ко Тхать заметил, что политические издержки у Пекина, несомненно, будут велики. Естественно, на второй день после окончания войны трудно было с достаточной точностью определить, какова экономическая «цена» агрессии для КНР. Однако через полтора с небольшим года на сессии Всекитайского собрания народных представителей в конце лета 1980 года кое-что прояснилось. Так, из доклада министра финансов КНР Ван Бинцяня следовало, что военные расходы страны в 1979 году составили 22 миллиарда 270 миллионов юаней — на 2 миллиарда 40 миллионов больше, чем планировалось. А по сравнению с 1978 годом, предшествовавшим тому, в котором была развязана война против СРВ, расходы на армию и вооружение возросли еще больше — на 6 миллиардов юаней.
Западная пресса писала, что китайская экономика «въезжает в 80-е годы на тормозах, нажатых до предела», и это в известной мере результат безрассудной авантюры во Вьетнаме. Выплавка стали, как явствует из документов ВСНП КНР, оставалась в 1980 году практически на уровне 1979-го — 35 миллионов тонн вместо 34,5 миллиона. В энергетике — топтание на месте. Выпуск тракторов сократился на четверть. Становятся все ощутимее инфляционные тенденции. Снижается уровень жизни трудящихся. Города переполнены безработной молодежью.
Что же касается политических последствий нападения Пекина на СРВ, то, в частности, парижская газета «Фигаро» в октябре 1980 года писала: «Большинство китайцев знает, что их армия в 1979 году потерпела поражение. Наказание, которое Китай хотел учинить Вьетнаму, он учинил самому себе…»
— Морально-политическое единство нашего народа, — говорил Нгуен Ко Тхать, — его нерушимая сплоченность вокруг коммунистической партии, уверенность в победе, в своем будущем, в своих друзьях, высокая организованность и выдержка ярко проявились в суровое время нашествия. Конечно, велик принесенный нам материальный ущерб. Но это не остановило и не остановит нашего движения вперед в социалистическом строительстве.
Особо заместитель министра иностранных дел СРВ остановился на разъяснении предложений, выдвинутых в те дни вьетнамским правительством с целью урегулирования вьетнамо-китайских отношений.
Вьетнам предложил, чтобы обе стороны отвели войска из зон непосредственного соприкосновения но всей контрольной линии границы, существовавшей до 17 февраля 1979 года, на расстояние от 3 до 5 километров в глубь своей территории, предлагалось прекратить военные провокации и враждебную деятельность. Районы по обе стороны от линии отвода войск становятся демилитаризованной зоной. Обе стороны немедленно обмениваются списками людей, взятых в плен во время войны, чтобы ускорить их возвращение на родину.
Второй пункт предложений касался восстановления нормальных отношений между двумя странами на основе принципов мирного сосуществования: уважения независимости, суверенитета и территориальной целостности; отказа от агрессии и применения силы или угрозы силой; невмешательства во внутренние дела другой стороны; урегулирования разногласий и споров в отношениях между двумя государствами путем переговоров; развития экономических и культурных связей в духе взаимного уважения и взаимной выгоды.
Третий пункт предусматривал урегулирование пограничных и территориальных проблем между двумя странами в соответствии с принципом уважения исторически сложившейся границы, зафиксированной конвенциями 1887 и 1895 годов, подписанными французским правительством и китайским императорским двором, в духе уважения независимости, суверенитета и территориальной целостности.
— Мы не ожидаем легких переговоров, — сказал Нгуен Ко Тхать. — На этот счет трудно питать иллюзии. Мы — реалисты и поэтому не сбрасываем со счетов возможность того, что представители Пекина будут препятствовать конструктивному ходу переговоров. Однако наша принципиальная позиция состоит в том, что мы будем стремиться сделать все от нас зависящее для сохранения традиций дружбы между нашими народами.
— Считаете ли вы вероятным, что китайская сторона вообще отнесется негативно к самой идее переговоров? — был задан вопрос.
— Вряд ли Пекин, чей международный престиж весьма ощутимо пострадал в результате совершенной агрессии, решится на такой открыто грубый шаг и с ходу отвергнет идею о переговорах. Скорее всего китайцы на переговоры пойдут, но будут пытаться блокировать их в ходе самих встреч. Но у нас уже есть опыт…
Нгуен Ко Тхать улыбнулся и закончил:
— Опыт дипломатических переговоров с теми, в ходе борьбы с которыми мы приобрели и опыт военный.
Однако прошел еще месяц, прежде чем делегация КНР на вьетнамо-китайских переговорах прибыла в ханойский аэропорт Зиалам. Только 31 марта 1979 года пришел ответ на вьетнамское предложение начать переговоры. 4 апреля министерство иностранных дел СРВ пригласило журналистов, аккредитованных во вьетнамской столице, и сообщило, что, руководствуясь доброй волей, оно готово принять китайскую делегацию в удобное для нее время. «Для нас, — сказал Нгуен Ко Тхать, — самое важное: срочные меры по урегулированию на основе взаимного уважения территориальной целостности, суверенитета и независимости для нормализации отношений между СРВ и КНР. Китайской делегации остается, как говорится, только запросить визы. Мы готовы ее принять, и чем раньше, тем лучше».
Вьетнамская сторона сделала многое, чтобы создать нормальную атмосферу для встречи двух делегаций. «Вьетнамский народ, — заявил в те дни журналистам заместитель министра иностранных дел СРВ Фан Хиен, — полон решимости защищать свою независимость, суверенитет и территориальную целостность. Но, будучи в то же время глубоко преданным делу мира, он не хочет возобновления военных действий. Он всегда стремился и стремится к солидарности и дружбе между двумя странами, вьетнамским и китайским народами и не хочет, чтобы между СРВ и КНР существовали враждебные отношения».
