Вырос Микулка, стал защитником новых земель и друзей России. Имя богатырское оправдал.
Глава третья На западе
Русский запад. Река Нарова. Там, за Наровой, за озерами Чудским и Псковским, лежит Ливония.
Это земли латышей и эстонцев. Вторглись сюда в давние времена немецкие рыцари. Подчинили себе местных жителей. Возник здесь Ливонский рыцарский орден. Не раз рыцари нападали на нашу Родину. Поднимались тогда русские люди, давали отпор врагам.
Вспомните князя Александра Невского.
Вспомните знаменитое Ледовое побоище.
Это наши предки громили немецких рыцарей, напавших на русские земли.
Во времена царя Ивана Грозного борьба с Ливонским орденом вспыхнула с новой силой. Россия рвалась на запад к торговым путям, к Балтийскому морю. Ливонские рыцари мечтали о западных русских землях. В 1558 году между Россией и Ливонией началась ожесточенная война. Получила она название Ливонской и продолжалась более двадцати лет.
Разошлись и сошлись
Русские штурмовали ливонскую крепость Нарву. Сильной, хорошо укрепленной считалась крепость. Стоит она на пограничной реке Нарове. Поднялись высоко в небо ее боевые башни.
Не удержалась Нарва под натиском русских войск.
Сражались под ливонской крепостью, в числе других, братья Нил и Кирилл Коржовы. Вот какая случилась с ними в те дни история.
Честно сражался Нил.
Честно сражался Кирилл.
Взяли приступом русские Нарву. Отыграли победу трубы. Есть победа, значит, добыча, награда будет.
Многие из защитников Нарвы попали после сражения к русским в плен. Нил и Кирилл тоже двоих схватили. Стали допытывать имена. Назвались пленные:
– Юхан.
– Яак.
Оказалось, что они, так же как Нил и Кирилл, родные братья. Поразились такому совпадению братья Коржовы. Словно бы на всем белом свете только они, Нил и Кирилл, и могли быть братьями.
– Кто вы – немцы?
– Эсты, – ответили Яак и Юхан.
По законам тех давних времен пленные считались военной добычей. Ты пленил – ты и хозяин. Есть хозяин теперь у Юхана. Есть хозяин теперь у Яака. Пленных, как правило, затем продавали в разные дальние страны. Вот и братья Коржовы своих пленников продадут.
Однако тут пришел вдруг царский приказ отпустить по домам всех плененных эстов.
– Как?!
– Почему?!
– По какому праву?
Жалко было поначалу Кириллу и Нилу лишаться живой добычи. Честно же взяли в плен. Даже прикинул уже Кирилл, сколько за Юхана он получит.
– Три золотых, – заявил Кирилл.
– Пять золотых, – размечтался Нил. Прикинул уже Нил – большой ли доход от продажи Яака.
И вот приказ: отпустить всех пленных. Обидно Кириллу и Нилу.
– Несправедливо, – сказал Кирилл.
– Обижают, – промолвил Нил.
Однако потом, посмотрев еще раз на Яака, на Юхана, уже по-другому заговорили братья:
– Так ведь – эсты. Так ведь люди они подневольные.
И вот расставание. Уходят недавние пленники к себе домой. В дальнейший поход отправляются братья Коржовы. Стоят они у дороги. Люди напротив людей. Братья напротив братьев.
Махнул на прощанье рукой Кирилл.
Юхан ему ответил.
Махнул на прощанье рукой Яак.
Ответил приветом Нил.
Смотрят братья эстонцам вслед.
– Разошлись наши судьбы, – Нилу сказал Кирилл.
– А может, как раз сошлись, – тихо ответил Нил.
Кот Фердинанд, пес Элефант
Немецкий купец Вильгельм Кенигсмарк, при взятии русскими Нарвы, бежал из города.
Бросил он в Нарве дом.
Не жалеет, что бросил дом. Благодарит судьбу, что живым остался.
Бросил он в Нарве торговую лавку.
Не жалеет, что бросил лавку. Благодарит судьбу, что живым остался.
Бросил в Нарве на реке Нарове торговый корабль.
Не жалко ему корабля. Спасибо, что жив остался.
Спрятался беглец где-то на далеком эстонском хуторе. Сидит. Дрожит.
Хорошо жилось в Нарве купцу Кенигсмарку. Нарва – город торговый. Балтийское море почти что рядом. Нарова – река полноводная. Из ближних и дальних стран мира приходят в Нарву торговые корабли.
– Э-эх, жизнь какая была доходная, – вспоминает Вильгельм Кенигсмарк. Понимает: не видать ему больше Нарвы.
Прошло несколько дней. И вдруг приносит хозяин хутора известие: всех, кто жил в Нарве, созывают назад. И горожан, и купцов, и просто рабочий люд.
Усмехнулся Вильгельм Кенигсмарк:
– Не такой я дурак. Так и побегу. Слава Богу, что жив остался.
Прошло еще несколько дней. Снова хозяин хутора приносит все ту же весть. Созывают русские в Нарву всех, кто жил и родился в Нарве: и жильцов, и купцов, и ремесленный всякий люд.
Посмотрел недоверчиво на хозяина хутора Кенигсмарк:
«Может, просто решил от меня избавиться?»
Вновь посмотрел:
«Может, смерти моей желает?!»
Не вернулся в Нарву купец Кенигсмарк.
Сам не пошел, так за ним явились. Ведут его в Нарву. Идет: «Эх, час мой последний пробил».
Прибыл в Нарву. Подвели его к дому:
Видит – все как было. Даже пес Элефант у дверей лежит.
Ведут к реке Нарове, туда, где стоят торговые корабли:
– Твой?
– Мой! – закричал Кенигсмарк.
Говорят купцу:
– Забирай. Промышляй. Торгуй!
Царь Иван Грозный придавал большое значение Нарве, как большому торговому и ремесленному городу. Это по его приказу вернули в Нарву бежавших жителей. Особенно наказывал царь оберегать купцов. Выдал им специальные грамоты. Разрешил без пошлин торговать по всей России.
Доложили вскоре царю:
– Наладилось все в Нарве. Вновь заморских гостей[6] полно.
Обрадовался царь, как такому же известию тогда из Астрахани:
– Ждем вас в гости, торговые гости.
Старый город
Продвигаются русские войска в глубь Ливонии. Вслед за Нарвой были взяты крепости и города Нейшлот, Везенберг, Нейгауз. В июле 1558 года московские полки приступили к осаде Дерпта. Упорно сражались немецкие рыцари. Пятьсот пушек обороняли город. Не уставая, палили они по русским, смерть налево, направо сеяли.
Оказался здесь, под Дерптом, среди русских ратников знающий человек – Варсонофий. Пробыл он до этого шесть долгих лет в монахах. Не вынес монастырской жизни. Бежал. И вот сразу из монахов попал в ратники. Ростом он человек высокий. В плечах широкий. Как столб верстовой, сразу в глаза бросается.
Показал как-то Варсонофий рукой на ливонскую крепость, произнес:
– Не Дерпт это вовсе, а город Юрьев.
Сказал, посмотрел на других ликующим взглядом: пусть, мол, все видят, видят и знают, какой он осведомленный человек.
Только не дождался бывший монах удивления.
– Верно, конечно, Юрьев, – послышались в ответ голоса.
Выходит, многие знали другое название этого города.
…Прекрасен современный эстонский город Тарту. Второй по величине в Эстонии. Новые здания. Старые улочки. Река Эмайыги. Тартуский государственный университет.
Юрьев, Дерпт, Тарту – это названия одного и того же города.
Когда-то на этих землях находилось поселение древних эстов – Тарпату. Во времена киевского князя Ярослава Мудрого русские основали здесь город, который был назван Юрьевом. В 1210 году Юрьев был захвачен немцами. Позднее на какое-то время он вновь переходил к России. В годы Ливонской войны им владели немецкие рыцари и бывший Юрьев и будущий Тарту называли Дерптом.
После Риги и Ревеля (так в те годы называлась столица современной Эстонии город Таллин) Дерпт был важнейшим ливонским городом.
Две недели штурмовали войска Ивана Грозного стены рыцарской крепости. Как волны, шли на приступ стрелецкие отряды.
– Возьмем Юрьев, свечку поставлю Богу, – говорил Варсонофий.
Бьют по-прежнему без отдыха пушки. Летят ядра из крепости в крепость. Смерть налево, направо щедрой рукой бросают.
– На слом! На слом! – неслось в рядах ратников.
– Круши! Круши! – кричал бывший монах и мчал на приступ аршинным шагом.
Не пришлось Варсонофию сдержать данное слово. Не поставил он Богу свечку. Не добежал до стен Юрьева. А другие дошли.
Не выдержал Дерпт осады. Сдали немецкие рыцари город.
Гариф и дружина
Не поверил Дружина Подкова своим глазам. И в первый миг. Да и вслед за первым.
– Привиделось! Привиделось! Наваждение, сгинь!
Штурмовали русские ливонскую крепость Мариенбург. Неприступной считалась крепость. Глубокое озеро. Среди озера высится остров. На острове крепость. Это и есть Мариенбург. Прямо у стен вода. Только дело было зимой. Замерзло озеро. По льду и шли русские ратники на штурм Мариенбурга. Катили пушки. Ставили туры. Здесь при штурме…
Впрочем, надо начать с другого. Было это во время боев за Казань. Как и сейчас, шли тогда русские войска на крепостные стены. Шел и Дружина. А когда подорвали одну из стен и устремились в пролом, вот тут-то все и случилось.
В бою на какой-то миг вдруг засмотрелся Подкова на одного из казанцев. Уж больно бесстрашно казанец бился. Залюбовался Дружина. И то ли откликнулось отважное сердце в тот миг на отважное, то ли что-то другое в Подкове двинулось, только был момент, когда мог Дружина сразить казанца. А тут вдруг отвел копье. Был он тогда в копейщиках.
