17 мая князь Горчаков умер, и в Варшаву прибыл военный министр Н. О. Сухозанет, вступивший в должность командующего 1-й армией. 12 августа туда же приехал новый наместник генерал-адъютант граф К. К. Ламберт – католик по вероисповеданию. Меж тем Варшава продолжала бурлить: любой праздник, любая историче-ская дата (от воссоединения Литвы и Польши в 1413 году до именин Александра II) становились поводом для демонстраций, траурных или торжественных богослужений, уличных шествий и митингов.
1 октября – в день памяти Тадеуша Костюшко – в ожидании новых беспорядков Ламберт объявил всю Польшу на военном положении, запретив любые политические действия. Но и это не остановило поляков, и тогда Ламберт, потеряв остатки уверенности, попросился в отставку. На его место прибыл еще один генерал-адъютант – бывший главнокомандующий Крымской армией, а тогда одесский генерал-губернатор граф А. Н. Лидере. Он сумел навести порядок, но только внешний, загнав болезнь внутрь. 15 июня 1862 года в Саксонском саду среди бела дня на него было совершено покушение: неизвестный выстрелил из пистолета и попал ему в челюсть, а сам сумел скрыться. Через полторы недели наместником Польши был назначен великий князь Константин Николаевич. 20 июня он приехал в Варшаву вместе с женой, и уже на следующий вечер, выходя из театра, получил пулю в плечо. Покушавшийся был схвачен. Он оказался подмастерьем портного, фамилия его была Ярошинский. Вслед за тем последовали еще два покушения, оба неудачные, – на маркиза Александра Велепольского – решительного проводника мирной, конструктивной политики сотрудничества с русскими и вместе с тем несомненного польского патриота. Покушавшиеся на него тоже были арестованы и вместе с Ярошинским повешены на валу Варшавской цитадели.
Однако и это не остановило движения: все лето проходили демонстрации, в костелах гремели революционные песни, и любое богослужение заканчивалось пением национального гимна и сбором пожертвований на революцию.
Тысячелетие России и пожары в Петербурге
Смена Кабинета министров и волнения в Польше произошли накануне важного юбилея – тысячелетия России, который было решено отмечать осенью 1862 года. В первой русской летописи «Повесть временных лет» первой датой является 852-й год, когда, по мнению летописца Нестера, «начася прозывати Руска земля», а год 862-й – это год призвания новгородцами варяжского князя Рюрика, основавшего первую правящую династию Рюриковичей, в родстве с которой была и династия Романовых. Потому и решено было отмечать тысячелетие России в 1862 году.
Однако юбилейный год начался неспокойно. В Петербурге разбрасывались прокламации, призывавшие к топору и «красному петуху», а в мае в столице вспыхнули грандиозные пожары, охватившие сначала кварталы бедноты, а к концу месяца перекинувшиеся в центр. 28 мая дотла сгорели Апраксин и Щукин дворы с 2000 лавок, здание Министерства внутренних дел, в подвалах которого хранились тысячи дел об освобождении крестьян. Огонь прорвался на Невский проспект, угрожая Гостиному двору и Публичной библиотеке.
Александр II сам руководил борьбой с пожарами и присутствовал при их тушении; наконец неистовство огня было сломлено. Созданная по приказу царя следственная комиссия не смогла обнаружить поджигателей, но собранные ею сведения отличались большим разбросом мнений – от лондонских агентов Герцена и польских повстанцев (в то время в Польше вновь происходило сильное брожение) до помещиков-ретроградов, желавших реставрации крепостничества. Как бы то ни было, но ближайшим следствием пожаров стало ужесточение цензуры, закрытие воскресных школ, приостановление выпуска журналов «Современник» и «Русское Слово», а среди отданных под суд оказался и Н. Г. Чернышевский, попытавшийся издавать «Современник» в Лондоне и идейно вдохновлявший создателей революционной организации «Земля и воля».
В начале сентября Александр II с семьей отправился в Новгород Великий, ставший центром юбилейных торжеств, ибо именно здесь 1000 лет назад появился легендарный Рюрик – первый, достоверно известный князь, правитель России. 7 сентября царская семья прибыла в Новгород на пароходе, пришедшем по Волхову. 8 сентября после торжественного молебна в Софийском соборе крестный ход прошел на площадь, где был воздвигнут памятник «Тысячелетие России», созданный по проекту скульптора Михаила Осиповича Микешина и еще скрытый от людских взоров полотняным чехлом. Александр был единственным, кто не шел в процессии, а ехал за ней верхом на коне, а уже за ним шли императрица, великие князья и княжны.
У памятника все, кто пришел, опустились на колени и слушали молитву митрополита Исидора, написанную престарелым Филаретом. Под гром пушек и колокольный звон завеса с памятника спала, и люди увидели десятки бронзовых фигур выдающихся исторических деятелей России, стоящих вокруг символа – царской державы. И как только завеса пала, Александр обнял стоявшего рядом с ним цесаревича, которому именно в этот день исполнилось 19 лет. Затем торжества в течение полутора месяцев продолжались в Москве, после чего, незадолго перед новым, 1863 годом, царь с семьей возвратились в Петербург.
Начало польской революции 1863-1864 годов
1863-й год начался вооруженными выступлениями в разных городах Польши. Поводом к беспорядкам послужил рекрутский набор, при помощи которого власти хотели избавиться от молодых мужчин, замешанных в волнениях. В ночь с 10 на 11 января по всей Польше, кроме Варшавы, одновременно во множестве сел и городов вспыхнули восстания. Константин Николаевич немедленно объявил военное положение на территории всей Польши и вызвал на помощь 2-ю гренадерскую дивизию и несколько казачьих полков. Началась война между регулярной русской армией и множеством небольших разрозненных повстанческих отрядов, которые появились и за пределами Польши – в Литве, Белоруссии, Подолии. На Пасху Александр издал «манифест», которым обещал амнистию всем сдавшим оружие и дальнейшее расширение местного самоуправления. Однако Центральный комитет повстанцев отверг предложения царя и объявил себя Народным правительством, требующим полной независимости Польши, Литвы и Руси1, как нераздельных частей единого Польского государства.
Желая подтвердить, что Россия стала совсем другой и более надеется на мирное, цивилизованное развитие, Александр 17 апреля подписал указ об отмене телесных наказаний и в тюрьмах, и на каторге, и в армии, и во флоте. В западных губерниях правительство начало немедленный выкуп земель, чтобы погасить недовольство крестьян и лишить революционеров поддержки среди сельских жителей края. Однако это не привело к желаемым результатам, и Александр встал на испытанный имперский путь разрешения конфликтов – путь беспощадной войны и тотального подавления. Для этой роли им был выбран бывший министр государственных имуществ генерал-адъютант Михаил Николаевич Муравьев, назначенный генерал-губернатором Северо-Западного края.
Михаил Николаевич Муравьев («вешатель»)
Корни дворянского клана Муравьевых уходили в XV век, и их родословное древо дало обильные и очень разные плоды. Среди них были, например, офицеры-декабристы братья Муравьевы и Муравьевы-Апостолы, и все они были в родстве с Михаилом Николаевичем, а некоторые из них имели на него сильное влияние. В 1816 году Михаил Николаевич вступил в «Союз спасения», в 1818-м – в «Союз благоденствия», но через 3 года порвал связи с декабристами. В 1825 году он был арестован, однако не только сумел оправдаться, но и получил чин статского советника и место вице-губернатора в Витебске, а в 1828 году стал губернатором в Могилеве. Столь внезапное возвышение М. Н. Муравьева связывали с тем, что он выдал многих своих родственников и товарищей, купив себе свободу и карьеру. Его продвижению по службе способствовало и то, что в родстве с ним находились и Н. Н. Муравьев-Карский, и Н. Н. Муравьев-Амурский – оба генералы от инфантерии и члены Государственного совета.
Во время польского восстания 1830-1831 годов Михаил Николаевич ушел в армию с чином генерал-майора и беспощадно расправлялся с повстанцами. После взятия Паскевичем Варшавы он стал военным губернатором в Гродно. И там ему рассказали, что один из местных жителей спросил: «Наш новый губернатор родня ли моему бывшему знакомому, Сергею Муравьеву-Апостолу, который был повешен в 1826 году?» Муравьев ответил: «Скажите этому ляху, что я не из тех Муравьевых, которые были повешены, а из тех, которые вешают!» Попав тем самым в фавор к Николаю Павловичу, Муравьев достиг высших ступеней власти и в 1863 году стал генерал-губернатором Северо-Западного края с чрезвычайными полномочиями. Здесь его призвание «вешателя» проявилось в полной мере, ибо он был не только жесток, но и весьма энергичен. Ненавидевший его князь П. В. Долгоруков все же признавал, что «Муравьев по уму и образованию человек истинно замечательный. Познания его обширны, многосторонни и основательны, деятельность изумительна благодаря своему здоровью, столь же медвежьему, как и характер, он может работать по четырнадцать часов в сутки, но сколь высоко стоит он по уму и по образованию, столь низко стоит он по нравственным свойствам своим. Характер его составлен из двух стихий, двух стремлений алчных и ненасытимых: властолюбия и жадности к деньгам. Чувство личного достоинства, честь, совесть для него не существуют; все это для него пустые звуки; власть, деньги – вот его религия».
