А ведь тогда действительно расклады были неприятные. Иные вывели свой флот в трехмерное пространство в районе небольшой периферийной планеты, вроде Малого Квебека, только чуть гуще заселенной. На орбите – две орбитальные крепости второго класса, флот – три старых фрегата и полицейские суда. Все вместе смогло бы задержать врага буквально на несколько минут, но так уж получилось, что рядом шел с небольшой эскадрой Лафкрафт, тогда еще коммандер. Звание небольшое, эскадра соответствующая. Никто бы и мыслью не попрекнул, бросься Лафкрафт наутек – по всем законам тактики его корабли размазали бы едва ли не быстрее, чем планетарную оборону. Тем не менее он не только остался, но и сделал невозможное. Построив гибкую систему обороны с опорой на орбитальные крепости, Лафкрафт продержался в течение тридцати шести часов против сорокакратно превосходящих сил противника. Ровно столько, сколько потребовалось объединенным силам быстрого реагирования для броска к месту сражения. Ну и, естественно, наглецов, решивших пощупать человеческие миры на прочность, ждала немедленная и жестокая экзекуция. Как оказалось, бывают ситуации, когда силы Альянса и Империи прекрасно могут работать совместно, и, обладая теперь уже двойным перевесом в численности и тройным в огневой мощи, они асфальтовым катком прошлись по тем врагам, которые не успели разбежаться.
От эскадры Лафкрафта, которую с момента начала боя уже списали в неизбежные потери, уцелело два корабля. И командующий ими не только стал героем в глазах всего человечества, но и начал стремительный взлет.
– …Я общался с теми, кто знал его лично. Все говорили, невероятный был человек. Офицер и ученый, дипломат и исследователь… Он был редким сочетанием жесткого, прагматичного и циничного профессионала и романтика космоса, романтика дальних странствий… Его книги, и не только по тактике, но и по естественным наукам, и даже художественные, переводились на все языки мира и переиздаются до сих пор. Брался за всё – и всё у него получалось. Популярность имел невероятную. Честно говоря, если кто и сумел бы объединить человечество, так это он. За ним бы пошли, не раздумывая. Но Лафкрафту было наплевать на карьеру и власть. А потом он исчез, и все гадали, что же случилось. Вот это и случилось. Черт!
– И вы не скрываете, что он и впрямь был лучший? Притом, что служил во флоте ваших врагов?
– Не врагов, а вероятных противников. Большая разница. Мы Альянс никогда не считали врагами. Скорее, теми, с кем надо вести себя крайне осторожно и быть готовым постоять за себя.
– Все равно. Получается, он мог вас уничтожить?
Серов вздохнул, медленно покачал головой:
– Равных ему тогда не было. Откровенно говоря, если бы он возглавлял флот Альянса во время Большой Разборки, неизвестно еще, чем бы она закончилась.
– Большая разборка? Это когда Империя напала на Альянс и отжала у него три планеты?
– Дана, что за жаргон? – усмехнулась внимательно слушавшая их разговор Кобра. – Не отжала, а завоевала. Если подвергшаяся агрессии и победившая страна забирает часть территории напавшего, это нормальная ситуация, и претензии не принимаются.
– А нас учили…
– Дана, – Серов раскурил, наконец, трубку и, выпустив клуб ароматного дыма в сторону вентиляционной решетки, вновь погрузился в мягкие недра своего кресла. – Я неплохо представляю, чему учат в школах Альянса, да и многих других планет. Честно говоря, большего бреда я не слыхал.
– Но почему?
– Потому что побежденным надо на кого-то списывать свои ошибки, и проще всего это сделать на подлость врага. Хотя подлость – это смешно, если идет война, любое внезапное телодвижение называется военной хитростью.
– Хорошо. А чему, в таком случае, учат у вас? – похоже, Дану задело пренебрежительное отношение русских к Альянсу вообще и его школам в частности.
– Нам дают выжимку информации, кто хочет большего – идет в библиотеку. Но, если хочешь, я могу рассказать тебе, как все было на самом деле. Все же в военном училище мы разбирали ту операцию по косточкам.
– И как?
– Довольно просто. В Альянсе хватает умников, которые обожают устраивать войну чужими руками. Вот и решили они дестабилизировать ситуацию в одной из стран, вассальных Империи. Не в первый раз, кстати. Это уже чуть ли не в традицию вошло. Они устраивают попытку переворота, которую приходится подавлять. Империя тратит ресурсы на собственно подавление. С другой стороны, вылезает наружу вся шушера, все предатели, которые раньше сидели и гадили исподтишка – и их под это дело отправляют на уран. В общем, в определенной степени это выгодно обеим сторонам, но Альянсу все же больше, поскольку ресурсы, которые могли бы идти на куда более важные проекты, Империя тратит на то, чтобы купировать причиненный бунтом ущерб.
– И что с того?
– Ничего особенного. Просто на этот раз произошла утечка информации из вашего штаба. Каким образом – не знаю, да и не так уж это важно. Главное, наши спецслужбы решили воспользоваться моментом и надрать Альянсу задницу. И это у них, согласись, получилось весьма пристойно.
– Ну, не так уж и надрали, – скривилась Дана.
– Надрали-надрали. Сделали вид, что не обратили внимания на действия бунтовщиков, создали ситуацию, когда всем извне казалось, что все висит на волоске, осталось чуть-чуть подтолкнуть… Но самим бунтовщикам сил для этого толчка не хватает. И ваши купились, ввели в систему эскадру. Скорее всего, она и в бой-то не вступала бы, повисела, создавая психологическое давление, но дело в том, что проверять этого никто не стал. Наш флот стоял в засаде и уничтожил корабли Альянса прежде, чем те успели дернуться. Оставалось лишь раструбить на весь мир о вашем вероломстве и нанести удар заранее подготовленными силами по интересующим нам системам. Благо как раз там никто к такому повороту готов не был.
– Вам не кажется, что это подло?
– Не-а, – усмехнулся Серов, еще раз затягиваясь. – В конце концов, не стоило нас провоцировать. А полезли – получили, все честно. Больше того, мы не стали развивать наступление, а позволили Альянсу собрать силы для контрудара. И затем покончили с ними.
– Нелогично. Если уж вы говорите, что весь ход Большой Разборки – военная хитрость, то почему вы позволили флоту Альянса собраться в кулак? Поодиночке ведь бить намного легче.
– Не совсем. Бить поодиночке – это значит терять время, распылять в конечном итоге силы и иметь проблемы с кучей недобитков, жаждущих отомстить и рассеянных по десятку систем. А позволить собраться вместе – это возможность решить дело в одном генеральном сражении. Что, собственно, и произошло. Тоже своего рода военная хитрость.
– Но вы могли и проиграть.
– Могли. В особенности если бы во главе флота Альянса оказался адмирал Лафкрафт или кто-то ему подобный. Однако там оказался вполне среднестатистический флотоводец, а у нас было попросту больше сил. Людей, кораблей… Наше оружие всегда было чуточку лучше, чем у других, и экипажи готовятся куда серьезнее, мы-то специализируемся на больших войнах, а не травле туземцев. Извини, Дана, но при прочих равных шансов у Альянса не было. И политикам из Большого Радужного Барака стоит радоваться, что они так легко отделались. Всего-то три планеты и некоторая сумма денег. Точнее, их материального эквивалента, но это уже не столь важно.
– Но почему тогда… Вы ведь могли взять всё!
– Могли. А зачем? Империя взяла ровно столько, сколько могла переварить, и не более того. Даже подтягивание уровня жизни тех планет до общеимперского уровня и ассимиляция населения обошлись нам в кругленькую сумму, и контрибуция, выплаченная Альянсом, покрыла ее лишь частично. Больший же кусок запросто мог подорвать экономику Империи. Оно надо?
Серов встал, выколотил трубку.
– Всем спать. У нас был тяжелый день.
Ворочался Серов долго, несмотря на усталость, никак не мог заснуть. А может, не «несмотря» а «из-за». Можно было, конечно, воспользоваться гипноизлучателем, но просто не хотелось – ну, не любил Серов эту высоконаучную хрень. И мысли его постоянно сворачивали на то, что они услышали тогда, от мертвого человека в рубке мертвого корабля. Банальная история небольшого предательства, помноженного на жажду власти. Старо, как мир, и оттого страшно.
Станция, которую конвоировал флот адмирала Лафкрафта, и впрямь была сверхсекретной. Более того, настолько секретной, что даже тем, кто ее отправлял, известен был лишь конечный пункт ее маршрута, а сам он оставался на усмотрение командующего эскадрой. Очевидно, у кого-то в штабе Альянса случился острый приступ паранойи, хотя, учитывая повышенный интерес к его действиям со стороны практически всех разведок, такая секретность вполне могла оказаться оправданной. Все же Альянс в тот момент находился на подъеме, а учитывая его агрессивность, оставить столь наглого соседа без внимания казалось весьма неразумным.
