лотоса, заклинание уровня бакалавра, как минимум. В книге писалось, оно похоже на двойную стрелу, только сложнее и на порядок больше силы требует, и опытные маги часто его путают с двойной стрелой, для сильного тёмного мага поцелуй намного привычнее и даже проще стрелы.
— Тебе никто не говорил, для варвара ты слишком умный и читаешь много? И слишком много видишь. И что теперь пойдёшь, поделишься с деканом своими наблюдениями?
— Думаешь, испытывай я желание кому-то о чём-либо рассказать, я стал бы разговаривать теперь с тобой? Мы ведь вроде как друзья. А друзья не закладывают друг друга.
— Друзья? — она снова потёрла щёку, давно заметил, когда Эйс чем-то недовольна, расстроена или нервничает, то трёт щёку ладонью, кусает ногти или прикусывает кончики своих шикарных густых волос.
— А разве нет?
— Скорее приятели. Ты неплохой человек, Корн, но я ещё не доверяю тебе настолько, чтобы считать другом, извини. Да, меня немного подучили перед отправкой в университет, на всякий случай. Основы магии тьмы и пара заклинаний высокого уровня для самых крайних случаев. Я могу справиться с одиночным низшим демоном и прорвать кольцо света церковников. Это всё. И пользоваться этим я стану только в самом крайнем случае, думаю, сам это понимаешь.
— Особенно противостоять магии Церкви. После такого их никакие законы не остановят.
— Агам. Так что закладывать меня особо не в чём, — она насмешливо прищурилась, — пошли, великий сыщик, на основы боевой магии опоздаем.
Ага, закладывать может и не в чем, но я не такой дурак, чтобы не заметить, как ты в середине разговора сложила пальцы в клюв стервятника. У нас в легионе много кто служил, даже пара бывших наёмных убийц затесалась. Они в своё время и показали любопытному пацану этот удар. Очень удобный, если нужно, чтобы все были уверены в том, что человек умер своей смертью от остановки сердца… Неужели твоё обучение, более основательное, чем положено первокурснице, составляет такую тайну, ради которой можно даже убить, а, красавица?
Да, она могла пробить кольцо ограждающего света, но… Но нас этому не учили. На данный момент Церковь официально не может нам ничего предъявить, ну, кроме убийства вот этого не пойми кого, чья тушка теперь валяется у меня за спиной, но разрушь кто-либо светлое заклинание, и никто не сможет объяснить, как это было сделано. А значит, следить за нами станут почти открыто и не стесняясь. А возможно, церковники даже умудрятся повернуть дело так, что разрушение светлого заклинания магией тьмы станет в глазах суда актом агрессии, и тогда и мне, и ей, как тёмным магам, точно конец. По закону маг не имеет права использовать магию как инструмент нападения или насильственного воздействия на гражданина Империи, если нет непосредственной угрозы его жизни, чести или здоровью.
Шаги за спиной отвлекли меня от размышлений. Клинки. Все трое, а за их спинами невзрачный мужик в такой же одежде, как и тот, которого прирезала Эйс. Руки светятся ровным солнечным светом. Вот ведь гадство, выходит, она прикончил клирика. Засада была намного более простой и теоретически более надёжной, чем я думал. Два клирика с двух сторон создают кольцо, а клинки спокойно разбираются с шестью безоружными студентами, чьи заклинания ещё так примитивны, что не пробьют и простейшего защитного амулета. Конечно, тёмная сумела бы их удивить, я в этом уверен, возможно, даже смертельно, да и мы сидеть сложа руки, пока нас зарубят, не стали бы. Но трое клинков, я думаю, нам всё равно не по зубам. Особенно пьяным. Основная ошибка оказалась в том, что рядом с клириками не было охраны. Они не рассчитывали на то, что мы так резво кинемся бежать, да ещё и прикончим по пути одного из загонщиков. С одной стороны, это хорошо, почти все смогли уйти, а с другой — хуже некуда. Убийство церковного мага — очень серьёзное преступление. Правда, он не представлялся, и на лбу у него не написано, кто он такой, но выкрутиться будет очень сложно.
Э, они думают, я вот так сдамся? Клирик держит заклинание и ничего мне не сделает, а эти мордовороты идут как на параде, не, такую наглость нужно примерно наказать!
Нет, конечно, будь я трезвым, возможно, вёл бы себя по-другому, но алкоголь подсказал мне единственный возможный в данном случае вариант поведения. Подхватив стоящий возле окна массивный стол, который от времени не только не сгнил, а наоборот, приобрёл каменную прочность, я запустил им в троицу воинов. Первый встретил его ударом меча, но лезвие застряло в толстой сухой доске. А это у нас что? Табурет, который стоял под столом, такой же высохший и массивный. Я всей массой врезался в полуразрубленный стол, пользуясь им как щитом и ширмой, частично скрывающим мои действия. Один из противников попробовал ударить меня клинком плашмя по голове, но я увернулся и со всей силы приложил его табуретом по голове. Что-то хрустнуло и в моих руках осталась только одна ножка, которую я швырнул в лицо третьему. Теперь только не дать им разорвать дистанцию, в упор двуручный меч не оружие, а только помеха. Перепрыгнув остатки стола, я краем глаза отметил, как получивший табуретом Клинок отступает с рукой, повисшей плетью. Не, ну а чё я, нечего на качестве железа экономить, когда латы делаешь, табуреткой вон чуть не зашиб. Отбив предплечьем тяжёлое лезвие, второй рукой ударил под рёбра центральному. От боли мы с ним взвыли одновременно. Он от сломанных рёбер, а я от того, что сломал ему эти самые рёбра через пластинчатые доспехи. Нет, ну ведь видел же, они в сплошном доспехе, так какого демона голой рукой бил?
Увлёкшись дракой, я совсем забыл о клирике, и это оказалось роковой ошибкой. Священник развеял уже ненужное заклинание Кольца и обрушил на мою голову что-то из церковного арсенала. Свет затопил сознание, впиваясь в тёмный дар и выворачивая наизнанку разум. Последним, что я увидел перед тем, как лишиться сознания, были потемневшие от старости и въевшейся пыли доски пола.
2 Глава
Здравствуйте, я ваш… демон
— Ваше Святейшество. Простите, что отвлекаю Вас. Вернулись те, кто участвовал в засаде на отродья тьмы.
Глава Церкви вздрогнул и, оторвав взгляд от рассматривания собственноручно накарябаных каракуль, уставился на говорящего. Эти странные закорючки, нацарапанные его же рукой на дорогом пергаменте, занимавшем почти весь стол, не на шутку его увлекли, и он не сразу понял,
