О'Брайен уже склонился в углу над Соколиным. Мейер вытер со лба пот и посмотрел на него.
– Как он?
– Жив, – ответил О'Брайен.
– Я знал, что дело кончится пальбой, – кротко сказал Мейер. Он повернулся к тому месту, где, словно изогнутая подставка для огромного коня-качалки, лежал Коттон Хейз. – Так-так, – произнес он, – а это что у нас здесь за старье? Взгляни-ка, Боб.
– Развяжи меня, – попросил Хейз.
– Оно еще и разговаривает, – сказал Мейер. – Ей-богу, по-моему, это говорящая качалка. Вот диковинка!
– Кончай, Мейер, – взмолился Хейз, и тут Мейер впервые заметил его распухшее, изуродованное лицо и быстро наклонился, чтобы разрезать веревки.
Хейз с трудом поднялся, потирая затекшие запястья и лодыжки:
– Да, надо сказать, вы прибыли тютелька в тютельку.
– Морская пехота всегда прибывает вовремя, – парировал Мейер.
– И кавалерия США тоже, – добавил О'Брайен. Он взглянул на блондинку: – У нее обалденные ноги.
Мужчины с минуту оценивающе разглядывали ее.
– Так, – произнес наконец Мейер. – Ну, вот и все, я полагаю. Нам, видимо, понадобится санитарная машина для этого типа.
– Угу, – сказал О'Брайен безразлично.
– Не хочешь сходить позвонить, Боб?
– Ладно.
Он вышел. Мейер наклонился над блондинкой и защелкнул ей на запястьях наручники. С бесстрастием примерного семьянина он посмотрел в последний раз на ее оголившиеся ноги и затем одернул на ней платье.
– Ну, вот, – сказал он. – Еще одна победа морали и приличий. У нее был совершенно бешеный взгляд, у этой дамочки. Хорошо, что не пришлось сцепиться с ней всерьез.
– А мне пришлось, – сказал Хейз.
– М-м-м. – Мейер внимательно разглядывал его лицо. – Боюсь, что у нас есть еще один пассажир для санитарной машины. Выглядишь ты, надо сказать, не шибко, дружище.
– Я себя и чувствую не шибко, – ответил Хейз.
Мейер засунул револьвер в кобуру.
– Люблю повеселиться, особенно в воскресенье.
– Ты-то что выступаешь? – возмутился Хейз. – Сегодня, между прочим, у меня выходной.
* * *
– Лгу? – переспросил Бен Дарси. – Что вы хотите сказать? Зачем мне...?
– Вставай, Бен. Пойдем в дом, – сказал Карелла.
– Для чего это? Что я... – Карелла, словно бы машинально, покрутил перед его глазами револьвером.
Дарси оторопело уставился на него, потом спросил:
– Господи, вы что, серьезно?
– А ты? – спросил Карелла, и они вдвоем направились через кусты к дому. Позади них лопались ракеты и восхищенные стоны толпы сопровождали каждое новое чудо пиротехники. Возле веранды их встретил Клинг.
– Я искал тебя, Стив, – сказал он. – Уже девятый час, а я должен заехать за Клер в девять. Так что я, пожалуй, покачу.
– Задержись еще на несколько минут, Берт.
– Зачем?
– Задержись, пожалуйста.
– Ладно, но ты же знаешь, что мне бывает от Клер, когда я опаздываю.
– Иди в дом, – сказал Карелла Дарси.
Они вошли внутрь и поднялись в комнату, которая раньше была детской Стива. Школьные спортивные вымпелы до сих пор украшали стены. С потолка свисали модели аэропланов. Справа от окна, рядом с письменным столом, висел на стене самурайский меч, который Стив прислал домой с флота. Карелла не испытывал никакой ностальгической грусти. Он привел сюда Дарси потому, что в этой комнате им никто не помешает, а он собирался провести допрос по всем правилам, и ему для этого нужно было психологическое воздействие замкнутого и беззвучного пространства (четыре стены), которое создавало полное впечатление ловушки. В восемьдесят седьмом участке он повел бы его в специальную комнату для допросов, находившуюся рядом с канцелярией, и тоже по этой же самой причине. Некоторые полицейские использовали этот кабинет и для силового давления, но Карелла за все годы службы ни разу не тронул ни одного заключенного и сейчас тоже не собирался менять свои привычки. Но отказываться от психологического воздействия он не хотел. Он твердо знал, что Дарси лжет, и ему было важно понять, почему он лжет. Карелла и револьвер свой не убирал с этой же целью. Он знал, что оружие ему не понадобится, но оно придавало их разговору большую значительность и официальность. И Клинга он попросил сопровождать их наверх для того же, резонно полагая, что присутствие второго полицейского еще более вызовет у допрашиваемого чувство неизбежного разоблачения: напрасно будет ложь выпускать свои щупальца, их он неумолимо отсечет все новыми и новыми уличающими Дарси доводами.
– Сядь! – приказал он Дарси.
Дарси сел.
– А теперь ответь, почему ты хочешь смерти Томми? – без всякой подготовки спросил он.
– Что?
– То, что ты слышал. – Карелла встал справа от стула, на котором сидел Дарси. Клинг, понимая, что происходит, немедленно навис над допрашиваемым слева.
– Смерти Томми?! – воскликнул Дарси. – Вы что, разыгрываете меня?
Для чего мне...
– Именно об этом я тебя и спросил.
– Но я...
– Ты сказал, что какой-то мужчина, ростом чуть повыше тебя, подошел к тебе сзади в кустах и обхватил тебя рукой за горло, так?
– Да.
– А затем он ударил тебя по голове, так? Один раз? Так?
– Да. Все так и произошло. Но какое это имеет...
– У меня рост шесть футов, – сказал Карелла, – плюс-минус четверть дюйма. Вот здесь Берт, он на два дюйма выше. Между нами примерно такая же разница в росте, как между тобой и нападавшим, не так ли? Ты ведь, кажется, так говорил?
– Да, именно это я...
– Берт, схвати-ка меня, пожалуйста, сзади. И попробуй так отставить руку, которой ты меня обхватишь, чтобы я видел, во что ты одет. Ты ведь говорил мне, Бен, что на твоем обидчике был смокинг, не правда ли?
– Ну, я...
– Разве не так?
– Так.
– Давай, Берт.
Клинг обхватил шею Кареллы. Тот стоял с револьвером в руке лицом к Дарси.
– Мы ведь очень близко стоим друг к другу, Дарси, не правда ли? Практически вплотную. Так вот, Берт просто не сможет ударить меня по голове, если только не оттолкнет меня от себя. Я не прав?
– Да, все верно, – быстро сказал Дарси. – Этот человек действительно оттолкнул меня от себя. Я теперь вспомнил. Я заорал, и тогда, прежде чем ударить, он отпихнул меня. Чтобы размахнуться. Все верно. Все именно так и было.
– Ну что ж, это меняет дело, – сказал Карелла улыбаясь. – Почему же ты сразу не сказал? Значит, он оттолкнул тебя, верно?
– Да.
– Берт, продемонстрируй, пожалуйста.
Клинг легонько оттолкнул Кареллу, и тот сделал шаг вперед.
– Примерно так? – спросил он Дарси.
– Да, но тот толкнул меня сильнее. Я оказался примерно в нескольких футах от него.
– Ну что ж, для начала тебе бы и следовало все это мне рассказать, – укоризненно покачал головой Карелла, продолжая улыбаться. – Он ударил тебя сзади с расстояния нескольких футов, так?
– Да.
– Это уже совершенно меняет дело, – сказал Карелла с любезной улыбкой. – И при этом он не бил тебя ногами. Правильно я говорю?
– Все правильно, – кивнул Дарси. – Он оттолкнул меня от себя, а потом ударил. Вот и все.
– В таком случае я бы хотел, чтобы ты объяснил мне, Бен, каким это образом рана оказалась у тебя сверху надо лбом точно посередине черепа? Я бы хотел, чтобы ты мне это объяснил, Бен.
– Что? Я не...
– Если бы тебя ударили сзади, то, вероятнее всего, удар пришелся бы или сбоку головы, или в затылок. Рана никак не могла оказаться надо лбом, если только этот человек не был каким-то гигантом. А мужчина такого роста, какого ты описал, смог бы нанести подобный удар только в том случае, если бы поднял оружие у тебя над головой и затем вертикально опустил его вниз.
– Он... Он был выше, чем мне показалось.
– На сколько?
– Дюймов на шесть, может быть. Или еще выше.
– Этого все равно недостаточно! Следуя естественному движению руки, его оружие опустилось бы по наклонной тебе на затылок. Или же он ударил бы тебя сбоку, либо справа, либо слева, за ушами. Так как, Дарси? Рану ты нанес себе сам, не так ли? Нагнулся, разбежался и стукнулся головой о тот большой клен, не правда ли?
– Нет, нет, для чего мне было...
– Чтобы отвести от себя подозрение. Потому что это ты, и никто другой, подпилил конец рулевой тяги! – сказал Клинг.
– Ты ведь ходил сегодня утром на прогулку? Так ты мне сказал, когда я только тебя увидел? – сказал Карелла.
– Да, но...
– Ты разбил себе голову о дерево? Ты подпилил конец тяги во время прогулки?
– Нет, нет, я...
– Ты прислал Томми «черную вдову»?
– Нет, нет, клянусь, я ничего такого...
– На этой коробке с пауком была записка, – гнул Карелла свое. – И мы сравним твой почерк...
– Мой почерк?.. Но я не...
– Эта блондинка тоже с тобой заодно? – грозно спросил Клинг.
– Какая блондинка?
– Та, из пистолета которой был убит Бирнбаум!
– Бирнбаум?
– Или это ты убил Бирнбаума?
