Рекомендуемая литература
Copan Paul and Ronald Tacelli (eds.), Jesus' Resurrection: Fact or Figment? (Downers Grove, IL: University Press, 2000)
Crisp Oliver, Divinity and Humanity: The Incarnation Reconsidered (Cambridge: Cambridge University Press, 2007)
Davies Stephen T. et al (eds.), The Trinity (Oxford: Oxford University Press, 1999)
The Incarnation (Oxford: Oxford University Press, 2002)
Howard–Snyder Daniel, «Was Jesus Mad, Bad, or God?… or Merely Mistaken?» Faith and Philosophy 21(2004): 456–79
McCall Thomas and Michael Rea (eds.), These Three Are One: Philosophical and Theological Essays on the Doctrine of the Trinity (Oxford: Oxford University Press, 2001)
Morris Thomas, The Logic of God Incarnate (Ithaca, NY: Cornell University Press, 1986)
Rea Michael (ed.), Oxford readings in Philosophical Theology (Oxford: Oxford University Press, 2008)
Swinburne Richard, The Resurrection of God Incarnate (Oxford: Oxford University Press, 2003)
Wright N.T., The Resurrection of the Son of God (Minneapolis Mn: Fortress Press, 2003)
The Challenge of Jesus (Downers Grove, IL: 1999)
Часть вторая. Проблема рациональности религиозных убеждений
Глава 4. Вера и рациональность
Вера, согласно христианскому Священному Писанию, есть «осуществление ожидаемого и уверенность в невидимом» (Евр 11:1). Но не напоминает ли вера, подобным образом определяемая, принятие желаемого за действительное или упрямый отказ оценивать собственные убеждения перед судом неопровержимых фактов? Короче говоря, не кажется ли такая вера чем–то вроде иррационального или, в самом лучшем случае, не–рационального способа приобретать убеждения и отстаивать их?
Некоторых людей ничуть не тревожит мысль, что их религиозная вера каким–то образом противоречит разуму или не подчиняется ему. В этой связи нередко цитируют древнего отца церкви Тертуллиана, будто бы заявившего: «Верую, ибо абсурдно»[13]. Цитата неточна, но те, кто неверно цитирует Тертуллиана, часто вполне одобряют данную идею. Того, кто представляет себе религиозную веру именно так — т.е. считает ее иррациональной или не–рациональной, полагая при этом, что иметь подобную веру совсем неплохо или даже очень хорошо, — называют фидеистом.
Многие философы и теологи относились к фидеизму весьма серьезно. Но стоит на мгновение задуматься и станет ясно: большинство из нас фидеизм ни малейшим образом не устроит. Предположим, вы пришли к врачу лечиться от простуды и врач говорит вам, что ему, как он полагает, явилась превосходная мысль — удалить одну из ваших почек. Вам, естественно, захотелось бы услышать какие–нибудь разумные доводы в пользу этого мнения, и на вас бы не произвел ни малейшего впечатления следующий простой ответ: «Никаких разумных доводов у меня, собственно говоря, нет. У меня есть лишь глубокое убеждение: удаление почки — это именно то, что вам поможет». Когда на карту поставлено что–то по–настоящему важное — здоровье, жизнь, сердечные желания, — нам нужны твердые доказательства, а не субъективная, ни на чем не основанная убежденность. Иначе говоря, мы должны быть уверены, что убеждения, исходя из которых действуем мы или другие люди, в самом деле разумны. Если же мы видим, что кто–то рискует причинить вред нам или другим людям из–за своих убеждений, приобретенных безответственным, иррациональным или нерациональным образом, то мы испытываем вполне справедливое негодование.
А значит, у нас не будет ни малейших причин для радости, если обнаружится, что религиозная вера возникает из безответственно, иррационально или нерационально принятых убеждений. Ведь религиозные убеждения затрагивают, как правило, вопросы величайшей важности, а действия (или отказ от действий), основанные на религиозных убеждениях, часто самым существенным образом отражаются на благополучии других людей. В самом деле, по мнению иных, сама наша судьба в вечности может в решающей мере зависеть от наших религиозных убеждений, а потому — с этой точки зрения — тот, кто сознательно или по неведению измышляет ложные религиозные взгляды, рискует сбить с пути истинного других и подвергает опасности собственную бессмертную душу. А значит, не следует беспечно повторять, что все о'кей и что мы вправе принимать религиозные убеждения иррациональным или нерациональным образом или, что еще хуже, потому что эти самые убеждения абсурдны — такая позиция многим из нас покажется, самое меньшее, глупым упрямством.
Но способна ли вообще религиозная вера избежать обвинения в иррациональности? Ответу на этот вопрос и будет посвящена большая часть настоящей главы. Мы начнем с обсуждения природы веры, а также того, что называют необходимыми условиями рациональности. Затем мы перейдем к анализу оснований религиозных верований. Мы рассмотрим различные мнения о том, каким должен быть фундамент веры, чтобы ее можно было считать обоснованной. Мы также исследуем вопрос, действительно ли широко распространенный феномен религиозных различий разрушает любые доводы, которые мы могли бы привести в оправдание наших религиозных убеждений. Завершит главу разбор аргумента, пользуясь которым защитники религии пытаются бить своих оппонентов их же оружием, доказывая, что не религиозная вера, а скорее атеизм является в своей основе иррациональным.
4.1. Природа веры
Пока мы еще не успели слишком далеко забраться в анализе различных концепций веры и их философских достоинств, нам следует ясно указать, что существует ряд значений слова «вера» — притом вполне респектабельных, — которые не попадут здесь в фокус нашего внимания. В дальнейшем изложении мы будем рассматривать веру как способ отношения к высказыванию, т.е. как когнитивную позицию, объектом которой является высказывание. Возьмем высказывание «В этом году Мировую серию выиграют «Кабз». Относительно данного высказывания можно занимать разные позиции (или иметь разные установки): я могу сомневаться, верить, бояться, надеяться и т.д. Каждое из выделенных слов выражает особый способ отношения к высказыванию. В данной главе вера будет нас интересовать прежде всего как способ отношения к высказыванию, и в частности, мы будем рассматривать веру как (всего лишь) разновидность убеждения. Причина, по которой мы помещаем в фокус внимания данное значение и исключаем прочие, состоит в том, что именно об этом значении и заходит по преимуществу речь, когда люди спорят о рациональности веры или об отношениях между верой и разумом.
Термин «вера» имеет, конечно, и другие значения. Скажем, некоторые философы подчеркивают, что во многих религиозных традициях вера является добродетелью (а ее отсутствие — пороком), и в этом своем качестве, заключают они, вера не может быть делом убеждения. Ведь добродетели и пороки суть состояния, за которые мы несем моральную ответственность, и как таковые, данные состояния должны находиться под прямым или опосредованным контролем нашей воли. Неясно, однако, способна ли наша воля управлять убеждениями, и если да, то до какой степени. (Как вы ни бейтесь, вам не удастся убедить себя в том, что у вас нет головы или что вы Шекспир. А многие люди утверждают, что они находили столь же невозможным приобрести или сохранить убеждение в существовании Бога.) А потому некоторые считают, что та вера, которая только и имеет значение в области религии, не является каким–то убеждением, но скорее чем–то вроде надежды вместе с готовностью действовать, опираясь на собственную надежду, как если бы она представляла собой самую настоящую реальность[14]. Такое представление о вере заслуживает, вероятно, всяческого уважения, но не о нем пойдет у нас речь.
С другой стороны, многие верующие люди используют слово «вера», чтобы обозначить особый вид личного доверия. Возьмем, к примеру, человека, который ненавидит Бога, полагая, что Бог хочет сделать его несчастным, и потому сам только тем и занят, что деятельно непокорствует Богу. Имеет ли он веру в Бога? Здесь, похоже, мы хотим сказать, что хотя он и принимает на веру существование Бога, однако веры в Бога у него нет. В первом случае слово «вера» указывает на его отношение к вы оказыванию «Бог есть», во втором же оно означает отсутствие у него какого–либо доверия к Богу, упования на Бога. Второе употребление термина, подразумевающее некую разновидность личного упования, является вполне приемлемым и почтенным, но не его будем мы рассматривать здесь.
Существуют, несомненно, и другие способы употребления термина «вера». В дальнейшем, однако, мы будем говорить о вере лишь как о разновидности убеждения. Но какого рода это убеждение? Что бы еще ни подразумевала вера, едва ли не каждый из нас согласится, что верить в утверждение означает считать его истинным, не имея ни логических доказательству ни непосредственных чувственных свидетельств его истинности. «Доказательство» в данном контексте нужно понимать в том смысле, в каком понимает его геометрия, т.е. как дедуктивное рассуждение, исходящее из посылок, которые, как предполагается, самоочевидны для каждого здравомыслящего человека. (Следовательно, в естественных науках, как правило, не бывает доказательств в описанном смысле слова; в лучшем случае удается получить весьма убедительные свидетельства.) Непосредственные чувственные данные мы получаем через использование наших чувств — зрения, слуха, осязания и т.д. Путаница в спорах о вере возникает в значительной степени оттого, что доказательства не отличают от свидетельств и вдобавок не проводят различия между отдельными видами свидетельств. Еще одна причина недоразумений — отсутствие должного внимания к тому, что можно и что нельзя на разумных основаниях считать необходимыми условиями знания. В настоящем разделе мы попытаемся кратко классифицировать некоторые из подобных затруднений, после чего рассмотрим основные элементы веры и те условия, при которых она имеет место.
