– Решай, Захар, решай сейчас, – они опять сели, – он тебе не сын. И усыновить ты его не можешь. У вора нет семьи. А пацан – это уже семья. Тебя заметут, что с ним станет? – Монгол говорил спокойно и рассудительно. – Ты хочешь, чтобы я его учил десять лет. А я хочу, чтобы он влез в форточку. Один раз. Мне надо получить свою вещь. Пусть он поможет.
И Захар согласился.
Когда гости ушли, он тихо вошел в комнату и сел к Коле на кровать. От него сильно пахло табаком и перегаром.
– Не спишь, небось? – спросил он шепотом.
– Нет, – ответил Коля и открыл глаза.
– Этот узкоглазый умеет убивать одним ударом, без всякого оружия, – начал Захар, – он никогда не болеет, может не есть и не спать по несколько суток. Он почти не чувствует боли, если его бьют. Но его никогда не били. Его невозможно ударить, он всегда опередит. Он – самый свободный человек из всех, кого я знаю. Он свободен от себя самого. Ты понимаешь меня, Сквознячок?
– Понимаю, – кивнул в темноте мальчик.
– Я вор, – продолжал Захар, – вор в законе. У меня никогда не будет семьи. Не имею права. Есть среди нас такие, которые плодят детей по всей России и забывают, как кого зовут. Но я другой. Я всегда хотел иметь сына, пацана, как ты. Я не могу тебя усыновить, хотя мне этого хочется. Я не живу долго на одном месте, меня в любой момент могут взять за жабры, и мусора, и свои. Я не хочу, чтобы ты хлюпал в дерьме. Монгол обещал научить тебя многому. Таким, как он, ты не станешь. С этим надо родиться. Но сумеешь стать свободным. И это будет твой главный капитал на всю жизнь. Однако, Сквознячок, ничего не бывает задаром. Чтобы Монгол взялся тебя учить, ты должен ему помочь. Пойти на дело. Понимаешь?
Мальчик быстро кивнул, и Захар заметил, как заблестели в темноте его глаза.
– Ты хочешь стать вором, малыш? – тихо спросил он.
– Хочу.
– Почему?
– Мне это нравится.
Захар хрипло откашлялся, вышел на кухню, вернулся с папиросами, закурил.
– Ты думаешь, это только рестораны, шикарные бабы, много денег и никакой работы? Ты думаешь, это легкая и красивая жизнь?
Он сидел, тяжело сгорбившись, опустив голову, и показался вдруг Коле таким старым, усталым, беспомощным.
– Нет, – медленно проговорил мальчик, – я так не думаю. Я хочу стать вором потому, что всех ненавижу. – Он промолчал и добавил совсем тихо:
– Всех, кроме тебя.
Остаток ночи Коля провел без сна. Он лежал с открытыми глазами, смотрел в потолок и обдумывал предстоящее дело. Ему всего одиннадцать лет, а он уже идет на дело, серьезное и рискованное.
Ему предстоит по пожарной лестнице добраться до четвертого этажа и влезть в форточку. Потом он должен очень быстро и тихо пройти в прихожую, отпереть входную дверь. Остальное его не касается. Они войдут в квартиру, он выйдет и сразу убежит. Захар будет ждать его в машине за углом. И все.
Нельзя сказать, чтобы маленький Сквозняк волновался, а тем более трусил. Ему было жаль, что он не останется в квартире, не увидит, как все произойдет.
– Ты сразу убежишь, – несколько раз повторил Захар, – сразу. Понял? Если вдруг кто-то проснется, ты услышишь. Будет тихо, квартира большая. Спят в спальне. Если вдруг шаги или шорох, ты все равно успеешь добежать до прихожей. Главное, старайся не шуметь и ни в коем случае не зажигай свет. Можешь осветить фонариком замок. Но только на секунду.
– А сколько в квартире будет людей? – спросил Коля.
– Двое. Мужчина и женщина.
– Молодые?
– Не очень. Женщина молодая, а профессору за пятьдесят.
– Хозяин квартиры – профессор?
– Да. Археолог. Древний Восток изучает.
– А женщина?
– Не знаю. Спи.
– Ты меня заберешь из интерната? – тихо спросил мальчик.
– Да.
– Я буду жить с тобой?
– Нет. Ты будешь жить в другом интернате, с нормальными детьми. Это специальная спортивная школа. Монгол преподает там вольную борьбу. А я буду брать тебя на каникулы и на выходные.
– Тебе не дадут. Если ты меня не усыновишь, тебе не дадут. Наша директриса отпускает меня с тобой по блату. А там блата не будет.
– Не твоя забота. Дадут. Там тоже будет блат. Спи. Завтра тяжелый день. Вернее, тяжелая ночь.
Утром Захар устроил что-то вроде репетиции. Он велел Сквозняку выйти на балкон и влезть в форточку на кухню. Потом еще раз. Это было совсем несложно.
– Главное, чтобы ты не простудился, – говорил Захар, – тебе придется лезть раздетым, только в свитере. А ночью заморозки. Все-таки конец октября.
– Ерунда. Я здоровый.
Днем Захар уложил его спать. Видно было, как он волнуется. Он расхаживал по кухне, курил, но к спиртному не притрагивался. Кофе себе варил, ставил Высоцкого. Коля дремал в комнате под хриплый басок.
Живешь в заколдованном ди-иком лесу,
Откуда уйти невозможно…
Пел магнитофон.
Из дома они вышли в два часа ночи. За углом, в соседнем дворе, их ждал новенький бежевый «жигуль». За рулем сидел какой-то незнакомый мужик, совсем молодой, курносый, в кожаной кепке, низко надвинутой на лоб. Рядом – Монгол, а беспалый – на заднем сиденье.
Ехали совсем недолго. По пустым ночным улицам до центра домчались за полчаса. Притормозили в тихом дворе у семиэтажного дома с колоннами и башенками. Из машины вышли только двое – Монгол и Коля.
– Смотри, – сказал Монгол, – лестница проходит мимо окна. Форточка открыта. Там кухня. Главное, старайся не шуметь, когда будешь спрыгивать на пол. Прежде чем проходить в прихожую, оглядись, глаза должны привыкнуть к темноте. И все очень тихо. Ты понял?
Коля кивнул.
– Боишься? – В бледном, зыбком свете фонаря глаза-щелочки впились в лицо Сквозняка.
– Нет, – тихо ответил мальчик.
– Держи фонарик. – Монгол сунул ему в ладонь маленькую металлическую коробочку чуть больше спичечного коробка.
Было очень холодно и влажно. Скинув куртку, Коля невольно поежился. Монгол взял у него куртку, легко подсадил на высокую лестницу и растворился в темноте. Было слышно, как заработал мотор «жигулей».
Коля остался один. Обледенелый металл перекладин сразу обжег ладони. Он стал быстро карабкаться, стараясь не замечать ломоты в промерзших руках.
Вдруг одна из перекладин предательски лязгнула под его ногой. Он понял: можно запросто сорваться. Проржавевшие винты держатся на соплях. Сердце гулко стукнуло. Конечно, высота не такая уж большая, насмерть он не разобьется. Но дело сорвет. И ноги переломает.
В лицо ударил порыв ледяного ветра. Сверху хлопнула форточка. Та самая, на четвертом этаже. Мелькнула идиотская мысль, что оттуда, из темного окна кухни, его заметили и закрыли форточку. Но он тут же разозлился на себя. Это ветер, просто ветер.
Задрав голову и внимательно взглянув вверх, он понял: самое трудное впереди. На какой-то момент ему придется отпустить обе руки и балансировать на скользком жестяном карнизе. Он должен оторвать одну руку от лестницы, а другой дотянуться до оконной рамы. Эта секундочка может стоить жизни.
Главное, оставаться совершенно спокойным, не пускать в душу панический ужас перед пропастью высотой в четыре этажа. Тогда каждое движение будет точным. Четыре этажа – это совсем немного, но дом старый, потолки высокие… Только не смотреть вниз. Только не смотреть…
Ледяная жесть карниза немного прогнулась и спружинила под ногой. Через секунду он легко и ловко протиснулся в форточку.
Ничего страшного. Жив.
Пахнуло теплом чужой кухни. Прямо под столом оказалась широкая деревянная лавка. На минутку он присел на лавку, отдышался и тут услышал какое-то сухое дробное постукиванье, совсем близко. Он понял: стучит пишущая машинка.
Колю это не испугало, а наоборот, странно воодушевило. Значит, не спит хозяин-профессор, сочиняет какую-нибудь научную статейку. И сочинять ему осталось совсем недолго. Но пока он ничего не подозревает.
Маленький жалкий детдомовец Коля Сквознячок знает, что случится с сытым счастливым профессором через несколько минут, а сам профессор – нет. Выходит, Коля Сквознячок сильнее и важнее.
У хозяина шикарной квартиры все было – мать, отец, всякие бабки-деды. Жил, сволочь, припеваючи, профессором стал. А Коля Сквознячок сейчас откроет дверь спокойного чистого дома, и профессору будет так хреново, как и не снилось в кошмарном сне.
Сквозняку вдруг захотелось хоть краем глаза взглянуть на профессора. Он да1ке зажмурился, сжал кулаки, чтобы перебороть жгучее любопытство. Это оказалось труднее, чем удержаться на скользком карнизе. Но справился.
Глаза привыкли к темноте, он на цыпочках вышел из кухни и оказался в широкой прихожей. Кеды ступали по паркету почти бесшумно, только половицы чуть поскрипывали. Достав из кармана брюк фонарик, он быстро осветил входную дверь.
А машинка все стучала. Сквозняк быстро справился с английским замком.
В квартиру вошли трое: Монгол, беспалый и тот курносый парень, который сидел за рулем. Не сказав ни слова, они выпустили Колю на лестницу и тихо закрыли за ним дверь.
