высочество, вы стали ещё прекраснее за это время, – сообщил Кастор, склоняясь к моей руке.
– Благодарю, ваше высочество, – я присела в почтительном реверансе.
– Я очень рад, что вы наконец приняли моё предложение.
– Мне было лестно его получить.
Обменявшись улыбками и любезностями, мы разошлись. Официальная помолвка должна была состояться через три дня. И всё это время отец с Кастором посвятят обсуждению брачных соглашений. Очевидно, что за мной давалось неплохое приданое. Боривия давно хотела получить Биртрамское герцогство, расположенное на нашей границе. И теперь их желание наконец исполнится. Но ведь и Зареван от этого брака должен получить свои преференции. В общем, свадьба выгодна обеим странам.
Я заставляла себя думать об этом. А ещё о том, что щемящее чувство в груди связано с предстоящим расставанием с моей прежней жизнью и семьёй.
В первую же ночь я почти не сомкнула глаз. Крутилась с боку на бок, раздумывая о своём будущем. И, в конце концов, не выдержала – дёрнула за шнурок, желая выпить успокаивающий отвар из ромашки.
Выждала несколько минут – Ная не появилась. Дёрнула ещё раз.
Весь день камеристка проводила в моих покоях и всегда была под рукой. Но на ночь она уходила в свою комнату в крыле для слуг. Когда я дёргала шнурок, в её спальне звенел колокольчик, и Ная приходила ко мне.
Правда, не в этот раз.
Когда и на третий звонок она не откликнулась, я перестала тянуть шнурок. Может, устала и спит без задних ног. А я, пожалуй, смогу обойтись и без ромашкового чая.
Действительно, вскоре я задремала. И утром вспомнила об этом только потому, что горничная была бледной и прятала глаза.
– У тебя всё в порядке? – спросила я.
– Да, ваше высочество, всё хорошо, давайте повяжем сегодня голубую ленту?
Ная бросила возиться с моими волосами, отчего они снова упали тяжёлой волной мне на спину, и убежала в гардеробную, где хранился стратегический запас лент второй принцессы Заревана. Я смотрела ей вслед. Что-то здесь было не так. Моя камеристка всегда была весёлой и внимательной. Она сначала продумывала причёску, обсуждала со мной, запасалась всем необходимым и лишь потом приступала к работе.
Сложив утреннюю рассеянность Наи с ночным отсутствием отклика на вызов, я сделала логичный вывод. И когда она вернулась из гардеробной, сообщила:
– Я хочу, чтобы ты показалась врачу.
Ная дёрнулась и выронила ленты. Мы обе проследили взглядом, как голубой атлас опускается на пол, а затем камеристка бросилась на колени и начала поднимать ленты, приговаривая:
– Простите, простите меня, госпожа. Я случайно.
Она была на грани истерики. И я поспешила её заверить, что вовсе не сержусь. Но всё это было слишком странно. Ная никогда прежде себя так не вела.
– Но я хочу, чтобы ты сходила к доктору. Или, если боишься, приглашу его сюда?
– Нет! – она бросилась передо мной на колени, схватила за руки. – Пожалуйста, не надо доктора! Я абсолютно здорова, клянусь!
А потом, испугавшись собственного порыва, отпрянула. Смотрела на меня полными слёз глазами, готовая расплакаться в любой момент.
– Хорошо-хорошо, – я тоже испугалась её реакции. Прежде Ная никогда себя не вела настолько эмоционально.
Но решила не лезть. Захочет – расскажет. Главное, что здорова.
Потом я закрутилась в дневных обязанностях и совсем забыла о странном поведении камеристки. Вспомнила о ней только ночью, когда опять принялась дёргать за шнурок и снова никто не пришёл.
– Что же с тобой происходит, Ная? – спросила я вслух, надела халат и, вооружившись горящей свечой, отправилась к ней в комнату – искать ответ.
Я сразу поняла, что не ошиблась. Едва приоткрыла дверь, как услышала стоны. Хриплые, как будто стонал мужчина.
Неужели Ная так сильно простудилась, а я и не заметила?
Движимая чувством вины, направилась к кровати, где металась и стонала моя камеристка. Из-за плотных занавесей в комнате было темно. Мне пришлось подойти прямо к постели и поднести свечу, чтобы разглядеть…
Чтобы разглядеть, что Ная была не одна.
Я не удержала вскрика. Мужчина встрепенулся, поднял голову… И я встретилась глазами… с Кастором. Он был потный и тяжело дышал. Но, как только увидел меня, вскочил, прикрываясь краем одеяла.
– Иоланда? То есть ваше высочество, что вы здесь делаете?
Он говорил отрывисто, не в силах восстановить дыхание. И это разозлило меня, позволив прийти в себя от потрясения.
– Нет, это что вы делаете в постели моей камеристки?!
– Вы всё не так поняли… – начал он, потом кинул взгляд на сжавшуюся под ним Наю и сменил показания: – Я всё могу объяснить, позвольте мне одеться.
Я отошла к окну, раздвинула занавеси и смотрела на серпик луны, нависший над садом. Изо всех сил сдерживала злость, рвущуюся наружу. Как он смел? Нет, как он посмел?!
За спиной слышалось шуршание одежды и лёгкий скрип половиц, когда Кастор переступал с ноги на ногу. Оделся он весьма быстро. Видимо, сказывался опыт обнаружения в чужих постелях.
– Ваше высочество, я готов. Вы позволите мне объясниться?
Я медленно обернулась, смерила принца взглядом и холодно произнесла:
– Жду вас после завтрака в кабинете его величества Эвана, чтобы объявить о том, что помолвка не состоится. А сейчас – убирайтесь!
Кастор некоторое время смотрел на меня. Сверху вниз, как на несмышлёного ребёнка. Затем снисходительно улыбнулся, поклонился с издёвкой.
– Доброй ночи, дорогая невеста, увидимся утром.
И ушёл.
Я повернулась к Нае. Она лежала, не двигаясь. Даже дышать боялась. И неотрывно смотрела на меня. В её взгляде смешался целый коктейль эмоций: страх, мольба, надежда, раскаяние.
– С тобой тоже поговорим утром, – решила я.
Сил выяснять отношения ещё и с горничной у меня не осталось. После ухода Кастора всё, что меня держало, словно бы сдулось. Я чувствовала себя разобранным после праздника шатром, хотя вся эта безобразная сцена заняла лишь несколько минут.
К своему удивлению, я уснула, лишь только голова коснулась подушки. Да и пробудилась, чувствуя себя отдохнувшей и неожиданно спокойной.
Измена Кастора – это, конечно, неприятно, но зато мне не придётся выходить за него замуж. Где-то в глубине души я была даже рада, что он так поступил. Но, разумеется, для отца мне придётся изображать глубоко оскорблённый вид.
А потом пришла Ная. По её опухшему лицу и покрасневшим глазам было понятно, что девушка не спала этой ночью.
– Простите меня, ваше высочество, – она бухнулась мне в ноги и разрыдалась.
– Прекрати! – прикрикнула я на неё, чтобы привести в чувство.
Камеристка замолчала, подавившись очередным всхлипом, и подняла на меня перепуганный взгляд.
Добившись её внимания, я строго велела.
– А теперь рассказывай всё с самого начала!
Оказалось, принц поймал её ещё вчера вечером в коридоре, когда Ная шла в свою комнату. Он сказал, что у него есть поручение, с которым справится только она. А когда Ная попыталась объяснить, что она личная служанка принцессы Иоланды, усмехнулся.
– Он ответил: «Тем более», а потом схватил меня за руку и велел показать мою комнату, – Ная спрятала лицо в ладонях и разрыдалась.
У меня в голове сложилась картинка. Разумеется, служанка не могла отказать наследному принцу соседнего государства. У Наи не было ни единого шанса избежать его поползновений.
Но он… Зная, что она – моя камеристка. Меня накрыла волна злости на Кастора. И с этим человеком я всерьёз намеревалась связать свою жизнь?!
Подумав, на Наю я решила не сердиться. Она действительно не могла ничего сделать. Разве что должна была признаться мне после первой же ночи. Но девушка испугалась, не представляя, как я отреагирую на подобное заявление.
Поэтому я велела подать
