Тонкие губы Филона дергаются в усмешке.
— Они сами хотели быть зачарованными.
Филон вообще-то был нашим союзником, но то, что я узнала, тревожит меня, и я пытаюсь понять, кому, собственно, дала обещание.
— Эта сила во многих из нас умерла от того, что ею не пользовались. Но в некоторых, как в Нееле, она сохранилась.
Сумеречная женщина входит в хижину. Она переводит взгляд с нас на Филона, потом на Креостуса, и что-то говорит Филону на их языке. Филон отвечает на нем же, и женщина, подозрительно покосившись на меня, садится рядом с Креостусом. Она кладет руку ему на спину и перебирает мягкую шерсть. Филон в два длинных шага пересекает комнату и устраивается в большом кресле из пальмовых листьев. Это странное существо достает откуда-то трубку и курит, пока его глаза не становятся нежными и стеклянными.
— Мы должны обсудить будущее сфер, жрица. Мы оказали тебе помощь, когда ты в ней нуждалась. Теперь мы ждем вознаграждения.
— Пора создать союз, — громыхает Креостус. — Мы должны пойти к Храму и там соединить руки. Тогда магия будет принадлежать всем нам, и мы станем жить так, как сочтем нужным.
— Но есть и другие соображения, — говорю я.
Мысль о том, что здешние жители уводили к себе смертных ради развлечения, не дает мне покоя.
— Какие соображения? — спрашивает Филон, вскинув бровь.
— Неприкасаемые, — напоминаю я. — Где они? Им тоже следует быть здесь.
— Неприкасаемые! — Неела сплевывает. — Ба!
Филон резко выдыхает, и комнату затягивает туманом.
— Я посылал за ними. Они не пришли и, насколько я знаю, не придут.
— Почему?
— Они страшатся перемен, — отвечает Филон. — Они привыкли служить, не задавая вопросов.
— Они просто трусы! — ревет Креостус. — Они всегда были рабами Ордена, эти грязные болячки! Я бы вообще очистил от них сферы, если бы мог!
— Креостус! — укоризненно произносит Филон.
Он предлагает кентавру трубку. Тот фыркает и отталкивает ее. Филон безмятежно делает новую затяжку, потом еще — и наконец вся комната заполняется крепким пряным ароматом, от которого кружится голова.
— В сферах живет много разных племен, жрица. Тебе никогда не привести их к согласию.
— Откуда нам это знать, если ты даже не сказал неприкасаемым о нашей встрече? — обвиняющим тоном произносит Фелисити.
Филон выпускает клуб дыма прямо ей в лицо. Фелисити кашляет, а потом вскидывает голову, ожидая еще порции странного аромата.
— Придется поверить мне на слово, — отвечает ей Филон.
Креостус беспокойно мечется по комнате.
— Да почему мы должны делиться с этим сбродом, с неприкасаемыми? Отбросы Ордена. Хилые трусы. Они заслужили свою судьбу.
Неела сидит рядом с Филоном и гладит шелковистые волосы существа.
— Пусть докажет свою преданность нам. Вели ей прямо сейчас отвести нас к Храму.
— Я не стану соединять с вами руки, пока не поговорю с Ашей, — возражаю я.
От дыма язык у меня слегка заплетается.
Креостус вспыхивает гневом. Он пинает копытом какой-то столик, и тот разлетается в щепки.
— Опять сплошные увертки, Филон! Когда ты наконец поймешь, что тебе не удастся договориться с этими ведьмами?
— Они заберут всю магию себе, а нас к ней и не подпустят, — шипит Неела.
Креостус смотрит на нас так, словно готов втоптать в пыль.
— Надо нам было раньше о себе позаботиться!
Неела таращится на меня.
— Она предаст нас так же, как все другие. Откуда нам знать, что она уже не договорилась с Орденом?
— Ньим сьятт!
Голос Филона сотрясает хижину, стены дрожат. Все сразу утихают и съеживаются. Креостус склоняет голову. Филон выпускает очередной огромный клуб дыма и смотрит на меня кошачьими глазами.
— Ты обещала поделиться с нами силой, жрица. Ты берешь назад свое слово?
— Нет, конечно же, нет! — говорю я.
Но я ни в чем не уверена. Я боюсь, что слишком быстро доверилась этим существам и слишком много им наобещала.
— Я только прошу дать мне еще немного времени, чтобы лучше разобраться в сферах и в моих обязанностях.
Неела скалится.
— Ей нужно время, чтобы организовать заговор против нас.
Креостус подходит ко мне. Он огромен и устрашающ.
— Я пока могу вам предложить временную магию, — говорю я, чтобы как-то их задобрить. — Небольшой дар в знак доброй воли.
— Дар? — огрызается Креостус. — Это не то же самое, что владеть ею! Быть одаренным — не то же самое, что стать обладателем! Мы что, должны вымаливать у тебя магию, как вымаливали у Ордена?
— Я не Орден! — возражаю я.
Я вся дрожу.
Взгляд Филона холоден.
— Ты так утверждаешь. Но становится все труднее и труднее понять разницу.
— Я… я хочу только помочь.
— Нам не нужна твоя помощь, — фыркает Неела. — Мы хотим получить свою законную долю. Мы хотим наконец-то сами управлять своей жизнью.
— Мы могли бы иметь больше, нежели чуть-чуть, жрица, — говорит Филон. — Но делай то, что должна. Мы дадим тебе время…
— Но, Филон!.. — взрывается Неела.
— Мы дадим тебе время, — повторяет Филон.
Он в упор глядит на Неелу. Она отступает к Креостусу, сжигая нас взглядом.
— Но я не буду чувствовать себя спокойно до тех пор, жрица, — продолжает Филон. — У меня есть долг перед моим народом. Так что скоро мы опять встретимся — как друзья или как враги.
— Но ты ведь не собираешься объединяться с этими ужасными тварями? — спрашивает Фелисити, когда мы идем между высокими деревьями к берегу реки и горгоне.
— А что я могу поделать? Я дала им слово.
Да, теперь я об этом сожалею. Мысли у меня такие же туманные, как горизонт, движения замедлены. Я вдыхаю свежий запах листвы, чтобы выгнать из головы пряный дым трубки Филона.
— Неужели они действительно тайно похищали смертных? — спрашивает Энн.
Это как раз из тех кровожадных историй, которые она обожает коллекционировать.
— Ужасно, — зевая, говорит Фелисити. — Они недостойны того, чтобы делиться с ними магией. Они же будут ею злоупотреблять!
Я в полной растерянности. Если бы я не обменялась рукопожатием с Филоном, я бы превратила в своих врагов и лесной народ, и те племена, что его поддерживают. А если я поделюсь с ними магией, они могут оказаться недостойными доверия.
— Джемма…
Я очень давно не слышала этого тихого голоса. У меня падает сердце. На тропе стоит матушка, все в том же синем платье. Она широко раскидывает руки.
— Джемма, милая…
— Мама? — шепчу я. — Это ты?
Она светло улыбается. Потом улыбка переходит в смех. Ее тело меняется, расплывается, становится чем-то совсем другим… и вот я уже смотрю на Неелу. Она хихикает, прикрыв рот длинными, похожими на стебли травы, пальцами.
— Джемма, милая…
Голос моей матери исходит из горла вот этого отвратительного маленького существа.
— Зачем ты это сделала? — кричу я.
— Затем, что я могу это делать, — отвечает Неела.
— Не вздумай повторить! — рявкаю я.
— А то что будет? — дразнит она.
У меня начинает покалывать пальцы от прилива магии. Через несколько секунд сила уже несется сквозь меня, как бурная весенняя река, все тело дрожит от этой царственной энергии.
— Джемма!..
Фелисити удерживает меня, обхватив руками. Я не могу погасить волну. Я должна выпустить ее на свободу. Мои руки сами собой поднимаются к плечам Фелисити, и магия течет в мою подругу без предупреждения, без контроля. Ее терзают изменения: вот она королева, валькирия, воин в кованой кольчуге… Фелисити падает на четвереньки, жадно хватая ртом воздух.
— Фелисити! Ты в порядке?
Я бросаюсь к ней, но не дотрагиваюсь. Я боюсь.
— Да, — с трудом произносит она тонким голоском, еще раз меняется и наконец становится сама собой.
Я слышу, как за моей спиной смеется Неела.
— Это уж слишком, жрица. У тебя что-то с головой. Лучше позволь управляться с магией кому-нибудь, у кого больше опыта и искусства. Я была бы рада избавить тебя от непосильной ноши.
— Фелисити, — говорю я, не обращая внимания на Неелу. — Прости, пожалуйста. Я не смогла с этим справиться.
Энн помогает Фелисити встать. Фелисити прижимает руки к животу, как будто ее ударили под ложечку.
— Слишком много перемен, и слишком быстро, — чуть слышно говорит она. — Я была не готова.
— Прости, — повторяю я и кладу руку Фелисити себе на плечо, чтобы поддержать ее.
Неела хрипло хихикает.
— Жрица! — кричит она нам вслед.
Когда я оборачиваюсь, она становится моей копией.
— Скажи-ка: как ты будешь сражаться, если ты ничего не видишь?
— Как ты, Фелисити? — спрашиваю я.
Мы спешим по земляному коридору в слабо пульсирующем свете.
— Лучше. Смотри!
