наконец, смогла пришвартовать лодку и, подхватив мешочек со всякими зельями, который дала Бальба, сошла на помост.
И странное дело… За каких-то жалких несколько секунд у пристани образовалась целая толпа мужиков, которые образовали живой круг и таращились на меня, как на какую-то заморскую диковинку.
Нет, я все понимаю, ведьмы народ зрелищный, но как-то не нравился мне нездоровый блеск в глазах некоторых из мужчин, и то, как они поправляли ширинки — тоже, словно… Словно они возжелали меня все разом!
Я неуверенно сглотнула. В такой ситуации оказывать мне еще не приходилось. И откуда вот это все взялось? Женщин они что ли не видели?!
Даже не знаю, что бы я делала, если бы на плечо мне вдруг не опустилась рука, а у самого уха не раздалось:
— Попридержи-ка свои чары, матушка.
Хельтайн! Как хорошо, что я все-таки не огрела его тем веслом!
— Какие чары?! — прошептала я, бродя взглядом по лицам мужчин, которые со пугающим голодом пялились на меня в ответ, как будто я была сочным куском мяса. — Ничего я не делала!
— Если глаза вам все еще дороги, то разворачивайтесь и проваливайте, — угрожающе произнес тритон, и от его тона мурашки по коже пошли даже у меня. — Эта ведьма моя! Кто сунется — прирежу.
И в доказательство своих слов он вдруг крепко прижал меня к себе, так что я уткнулась носом ему в грудь, ощущая запах мокрой ткани и слабый аромат вереска.
— Не думаю, что это сработает, — пробурчала я.
Но вопреки моим ожиданиям, мужчины с разочарованными вздохами и ворчаниями и правда стали расходиться. А Хельтайн тем временем отстранился, вернулся в лодку, подхватил свой плащ и кинул его мне.
— Прикройся, а то до харчевни мы не дойдем.
— Зачем мне прикрываться? — нахмурилась я, переводя взгляд с пойманного плаща на тритона. — И твои глаза… — начала было я спорить, но вдруг поняла, что зрачки тритона больше не были столь насыщенного яркого цвета.
Хель как-то странно усмехнулся и склонил голову набок.
— В твою светлую головушку не приходила мысль о том, что ты слишком красива? Даже забавно, что Бальба укутала меня, но тебе плаща не дала, хотя из нас двоих именно ты та, кого нужно прятать от окружающих.
Его слова пробежали по коже мурашками и разлились в груди теплом. Но куда больше меня поразило отсутствие внутренного отрицания. Раньше я бы точно сказала что-то вроде: «Посмеялись, и хватит. Что еще за «слишком красива»?! Курсы пикапа пересмотрел?!». Но сейчас… Сейчас мне просто было приятно.
Я красива. Да, я красива.
Хотя не думала, что настолько…
— Знаешь, если бы Лейла не была моей нареченной, я бы не отпустил тебя просто так, — неожиданно добавил Хельтайн.
Но тут я уже не могла не усмехнуться.
— А ты, надеюсь, помнишь, что тебе нельзя флиртовать с женщинами?
В его голубых глазах плясали чертята.
— Говорить правду — это не флирт, — хмыкнул он. — Тем более, флиртовать с матерью — это какое-то извращение, право слово. А я, да будет тебе известно, тритон исключительно высоких нравственных принципов.
— Нисколько не сомневаюсь, — прыснула я.
Но тут женщины в мантиях, стоящие чуть дальше на пристани, словно черные тени, снова привлекли мое внимание, и все шутливое настроение вмиг испарилось.
Беспокойство опять стянуло грудь, и я задумчиво посмотрела на тритона.
Если покинул этот мир не кто-то на острове, тогда… Кто?
— Ведьма еще никогда не приходила ко мне в сопровождении мужчины, а тем более — такого мужчины, — произнесла Эльга, хозяйка харчевни, хлопая ресницами настолько активно, будто пыталась на них улететь. — Где вы его раздобыли?
Опершись руками о прилавок, она с любопытством высматривала оставшегося на улице Хельтайна. Только вот, по виду хозяйка годилась Хелю в матери, если не в бабушки… Но как известно, любви все возрасты покорны.
— Он сам раздобылся, — усмехнулась я и опустила на стол перед ней мешок с зельями от Бальбы.
Эльга в ответ улыбнулась и теперь присмотрелась ко мне.
— Да, и вас я вижу впервые. Молодая совсем, — проговорила она, вглядываясь в мое лицо. — Он тот, кого вы выбрали для зачатия?
Покачав головой, я села на стул.
— А вы, как я вижу, хорошо знакомы с нашими обычаями?
— Да, как не знать. Уж почитай несколько веков бок о бок живем, — хмыкнула она и, вытерев мокрые руки о передник, подхватила мешок и заглянула внутрь.
Переданные Бальбой зелья полностью поглотили внимание хозяйки харчевни, а я снова мысленно вернулась к женщинам на пристани. Так странно… Умер кто-то на острове, или нет — меня это совершенно не касалось. Но почему-то я не могла увести мыслей от их скорбного образа и белоснежных лепестков, которые они бросали в воду. Почему-то у меня сжималось сердце, каждый раз, когда я вспоминала о них.
Я бросила задумчивый взгляд на Эльгу. Кому, как не хозяйке харчевни знать ответ на этот вопрос?
— Тогда… — начала я как бы невзначай. — И тех, кого плакальщицы провожают к Хозяйке туманов, знаете?
Эльга поджала губы и бросила на меня короткий взгляд. Со вздохом она вернула мешок на стол и села за прилавок.
— Горе ступило в Туманные острова, ведьма, — проговорила она, понизив голос. — Намедни пришли вести, что жена и дочь ярла сгорели в пожаре.
По телу пробежал холодок, а кожа покрылась мурашками.
Что? Я ослышалась? Она сказала, что я и Лейла сгорели?! Но кто так решил? Откуда она взяла это? Это Келленвайн?! Решил объявить нас с Лейлой мертвыми, что бы самому беспрепятственно жениться на Катарине?!
В груди заклокотала злость. Правильно я сделала, что ушла, и каждое мое сказанное ему слово было верным. Он изначально только этого и хотел! Только и хотел, что бы я и Лейла оказались мертвы!
Грязный ублюдок!
Сжав зубы, я отвернулась, отчаянно жалея, что под рукой нет чего-нибудь, что бы можно было швырнуть, и оно прилетело бы прямо в голову Келленвайна!
— И что, вести о свадьбе уже есть? — процедила я, не в силах скрыть раздражения.
— Свадьбе? — охнула Эльга. — Какая же тут свадьба, ведьма! Туманные острова в скорби! Все оплакивают любимую жену и дочь ярла Келленвайна! Теперь еще полгода нельзя будет свадеб справлять!
Любимую жену и дочь?! Вот, уж пошутили, так пошутили. Любимых раньше срока мертвыми не объявляют!
Я мрачно усмехнулась и встретила взгляд Эльги.
— С чего вы решили, что госпожа Абигайль любимая… — начала я было развенчивать представления хозяйке о нашем с Келленвайном «счастливом» супружестве, но тут снаружи послышались крики.
— Окружай его! Держи! Смерть тритону!
Я похолодела.
