— Если бы только Бурсука было так просто посадить на поводок, — рана немного кровоточила. — Галина прижала ткань к ладони кронпринца. — Дави на рану, пока кровь не перестанет течь.
Аревик смотрела на окровавленную иглу с ужасом и отвращением. Она вяло нащупала сумочку, глядя на иглу, осмотрелась и сунула ее в черный край большого гобелена, криво висящего на стене, кусок оторванной ткани валялся на полу. Галине было все равно. Гобелен звался «Война за богов». Она всегда презирала его, потому он и остался во время ремонта. Там были два десятка солдат, терзающие друг друга, кровь летела брызгами, и замок на холме с цветами виднелся на фоне, пастух махал там, ведя овцу. Глупый гобелен, особенно для зала, где она ужинала, глупые солдаты и глупый пастух. Она посмотрела на свои ладони. Она ненавидела кровь под ногтями.
Аревик пробубнила:
— Я думала, что сделала хуже из-за того, что не видела, что делала, — она оторвала больше ткани от зеленого платья и протянула. Галина вытерла руки и передала ей.
— Вытри ему лицо, шею и ладони, как можешь.
Валдрам поймал запястье Галины, когда она выпрямилась.
— Благодарю, ваша светлость, — он погладил окровавленными пальцами ее ладонь.
Она отдернула руку.
— Предлагаю не шевелиться. Удар повредил тебе мозг.
— Возможно, — Валдрам пожал плечами. Он теребил край рукава Галины. — Шелк Бесеры. Тебя предал твой жених?
Аревик охнула, принц ухмыльнулся.
Галина склонилась ближе, их лица разделяли дюймы.
— Тебя предала твоя глупость? — она выпрямилась и окинула кузена взглядом. Его левый глаз был с синяком, губа опухла. Кровь запятнала серую тунику и штаны. Он уже не выглядел мило. Она кивнула на его лицо. — Мне нравится, что сделал Кадок. Это улучшение.
Аревик раскрыла рот.
Валдрам усмехнулся.
— Я ношу войну почти так же хорошо, как ты, Красный клинок.
Галина изогнула губы.
— Ты не изменился, Валдрам. Все такая же заноза.
Он нахмурился.
— Я изменился. Просто ты этого не видишь, — сказал он. — Тебе нравится играть спасительницу и мученицу, воительницу, которая выбралась из оков крови бастарда, чтобы встать на вершине навозной кучи ее королевской семьи. Королева своего замка, — она махнул на зал. — Ты не одна боролась. Ты не знаешь, с какими сложностями сталкивались жители Налвики после войны.
— Сложности от войны, которую начали Бурсуки, — указала она на него.
— И никто не дает нам забыть.
— А с чего бы? Галион и Тириус умерли в той войне. Я все еще ощущаю боль и шрамы от той войны. Я не смогу родить из-за той войны, — она скрестила руки. — Почему мне нужно верить, что Бурсуки изменились? Вы хорошо улыбаетесь, но при этом режете всех со спины.
Валдрам нахмурился сильнее.
— Не только у тебя шрамы. Урсинум — не единственное королевство, которое пострадало от ошибок моей семьи, но остальная Кворегна позволила продолжать. Нам постоянно напоминают об ошибках. Наши дети голодают. Наша страна растерзана от войны. Остальная Кворегна годами поддерживает санкции против нас, хотя мы сделали все, что от нас просили, когда мы сдались.
— О, хочешь, чтобы я проглотила печальную историю. Но ты пытался убить меня с детства. Жители Налвики страдают из-за жестокости и жадности твоей семьи. Не из-за того, что вся Кворегна хочет им страданий. Санкции ослабили. Я была при тех переговорах. Не думай, что я не знаю о политике королевств из-за того, что я — женщина. Только в Налвике женщин считают дурами и вещами. Твой народ не должен голодать и страдать. У них есть все, что нужно, но богачи не дают им.
Аревик глядела на нее. Магод смотрел на свои ноги. Наемники скалились. Галине нужно было замолчать и уйти, но Валдрам вызывал в ней худшее. Всегда.
Он сжал кулаки. Он хмуро глядел на нее с ненавистью, ревностью и голодом в глазах. Может, он ударит ее. Она расправила плечи. Это будет весело. Но он покачал головой и расслабил ладони. Он выглядел спокойно, ответил ровным голосом:
— Да, есть проблемы с коррупцией. Уверен, такое есть и в Урсинуме, Ор-Хали и Бесере, — он кивнул на наемников. — Другие дома не идеальны, Галина. Ни капли.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
— И я не без изъяна. Я не верю в твою невинность. Я не раз сталкивалась с тобой в бою. У меня есть шрамы от тебя, и у тебя много шрамов от меня, — она поднесла кулак к его лицу. — Лучше проглоти свою ложь, или я дам тебе новые шрамы.
Она повернулась, Валдрам сказал:
— Я изменился к лучшему, Галина. Ты увидишь, — он хорошо скрывал свои намерения. Ее много раз заставляли терпеть его жестокость в детстве, а потом видеть, как он играл невинного мальчика. Его даже хвалили за то, что он освобождал ее из ловушек, которые сам установил. Слово юного кронпринца было выше слова маленькой бастардки. Так все еще было.
— К лучшему? — она фыркнула. — Точно. От личинки до мясной мухи. Обе едят навоз и любят смерть.
Валдрам не выдержал. Он выругался на нее на налвикском и отошел.
— Если думаешь, что я буду поддерживать брачное соглашение отца после этого, ты — идиот, — сказала она ему в спину.
Атмосфера комнаты исказилась, словно ветер пронесся мимо нее. Она повернулась к двери главного зала. Кадок был там с несколькими наёмниками, Бриттой и Винсом. Юные маги опустили чары. Это объясняло ветер, приличия покинули комнату. Галина посмотрела на Аревик и Магода, хотела, чтобы они тут не присутствовали. Только они тут были хорошими.
Кадок отсутствовал часами, но теперь пошел к ней.
— Не нужно было убивать тех солдат, — сказала она, скрестив руки, отгоняя неприятное осознание, что она поступила бы так же на его месте.
Он остановился в центре комнаты.
— Конечно, нужно было, и ты это знаешь. Играть дуру у тебя не выходит, маркграфиня, — он откусил яблоко, хруст поставил точку в предложении. Он холодно смотрел на нее и жевал.
— Пришел убить меня?
Он проглотил и вытер сок с губ.
— Всему свое время, — он отцепил кожицу от зубов, посмотрел на нее и съел, махнул ей яблоком. — Ты умрешь интересно, лорд Риш это обещал, — еще укус. Сок капал с его подбородка. Он вытер его рукавом и бросил огрызок камин. Он шлепнул об камни, семена и сок разлетелись в стороны. — И не жди спасения снаружи. Мои маги зачаровали периметр замка. Никто не войдет и не выйдет без нашего ведома.
Двое мужчин появились на пороге северной двери слуг, но они не вошли в комнату. Кадок кивнул им.
— Ну?
— Слуг нет, как и стражи замка.
— Ключи?
Один из них протянул несколько колец с ключами.
— Все, что мы нашли.
— Начинайте искать их замки, — щелкнул пальцами Кадок. — Принесите два стула. Нам с хозяйкой нужно поболтать, — он подмигнул Галине.
— Началось, — буркнула она, Кадок прошел к боевым магам и своим четверым людям, ухмыляясь. Она хотела ударить его мечом.
Магод подошел к ней справа.
— Почему мы еще живы?
— Думаю, мы вот-вот узнаем.
Он встал между ней и приближающимися наемниками, скрестил руки и хмуро смотрел на них.
— Ближе не подходите.
Кадок замер, приподнял брови.
— Мило, но глупо. Не заставляй меня убивать тебя.
Галина сжала плечо Магода.
— Я благодарна за твою верность, — она обошла его и сжала плечо сильнее, увидев его гневный взгляд. — Я не могу позволить кому-то еще умереть, особенно под моей защитой.
— Но…
Она впилась пальцами в плоть, пока он не скривился.
— Не спорь со мной, — она понизила голос до шепота. — Ты нужен мне живым, — она посмотрела на Аревик за ними, на Валдрама у колонны, а потом на Магода. — Я верю, что ты защитишь мою сестру от Кадока и Валдрама.
Он посмотрел на двух мужчин и смирился.
— Своей жизнью, ваша светлость.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
Она кивнула, повернулась и шагнула вперед.
— Почему мой отец умер, Кадок?
— Кроме большой потери крови? Я думал, это было ясно. Ничто не начинает войну быстрее мертвого короля. Нам заплатили, чтобы начать эту войну, — мужчина соединил ладони и постучал пальцами по губам, почти в молитве, а потом улыбнулся, не вызывая доверия. — Теперь поговорим.
