так думаю… И я видел этого «призрака».
— Да ладно! Серьёзно⁈ — тот посмотрел на Кондрата с каким-то восхищением.
— Да, сегодня ночью. Это была девушка. Она была похожа на мать семьи Уэльсов, особенно на дочь, но значительно выше. Плюс её скрывала вуаль, и потому точно разглядеть внешность было проблематично. Я погнался за ней, но она скрылась. Я сразу обыскал дом, но никого и ничего не нашёл.
— Сбежала из дома?
— Возможно, но входные двери были заперты, и я старался не терять их из виду. Если только у неё не было ключа.
— Или сообщник в доме, — но Вайрин сразу задумался. — Хотя ни у кого из них нет мотива. Ну типа зачем? Хороший бизнес, приличные деньги, обеспеченность на всю жизнь. Да и говорят они искренне…
— Да, есть такое, — согласился он.
— Может постояльцы? Те, кто остался? Подозрительно ведь, всех там убивают, а они всё равно не съезжают.
Да, эта мысль уже приходила Кондрату в голову. Однако подкрепить эти подозрения было попросту нечем. Нужна была информация на обоих, которую можно было получить только в архиве.
— А если продать дом, кто получит деньги? — спросил задумчиво Кондрат.
— Отец. Раз дом его, то и деньги тоже.
— Не дети, — уточнил он.
— Нет, — уверенно заявил Вайрин. — Дети ничего не получат. Ну, по крайней мере, пока отец жив.
— То есть, если отец умрёт, они бы получили дом? Или, допустим, если продаст и потом умрёт, деньги перейдут им, я верно понимаю?
— Ну да, по закону наследования получится так. Но я бы не сказал на детей. Они как бы любят отца, это сразу видно. И мать любили, из-за чего не хотят расставаться с домом. Вон, та же Сиция, у неё глаза не просыхают от слёз, когда речь заходит о матери или смертях. Такое подстроить невозможно.
— Вы давно работаете сыщиком? — поинтересовался Кондрат.
Тот, кажется, смутился этого вопроса.
— Ну… недавно, но я неплохо показал себя в столице. Арестовал преступников, которые совершали финансовые преступления.
— Финансовое преступление? — заинтересованно взглянул на него старый детектив. Это было сильным заявлением. Может этот парень не так уж и плох? — А можно поподробнее?
— Да. Бабки незаконно семечки продавали на рынке и не платили налоги. Покрутил всех. Правда, после этого меня сюда отправили… — закончил Вайрин глухо.
Так, он забирает свои слова обратно. Этот парень безнадёжен. Теперь понятно, почему он хочет себя показать и раскрыть преступление.
— Как бы то ни было, на будущее. Никого нельзя исключать из подозреваемых, если у них были мотивы. Даже самые маленькие.
Тем временем они дошли до перекрёстка и остановились. Район домов, напоминающих стены, закончился, и здесь начинались частные дома, которые обладали собственными участками. Здесь Кондрат с Вайрином остановились.
— Получается, — начал парень, — у нас четверо подозреваемых. Строитель, призрак, постояльцы и дети.
— Пятеро.
— А кто последний?
— Кто-то, кому это всё выгодно, но он не показывается на свет.
— Хорошо, пятеро. У строителей самый сильный и очевидный мотив. У призрака тоже. У детей очень слабый. У постояльцев и неизвестного он вообще непонятен. Тогда под кого копать могилу?
— Ни под кого. У нас нет улик. И самое главное, мы не знаем, как проникают в комнату, — ответил Кондрат. — Вы говорили, что имеете доступ к архивам. Значит, там есть документы по прошлым убийствам, я верно понимаю?
— Да, я там и вычитал о них, — кивнул Вайрин.
— Я бы хотел тоже взглянуть, — попросил он.
— Ну… — тот огляделся по сторонам. — Почему бы и нет, наверное… Всё равно в тупике.
Вайрин подошёл к краю, и когда мимо проезжал экипаж, махнул рукой. Тот остановился у самого тротуара, и кучер открыл дверь, приглашая внутрь. Это была небольшая крытая карета с сидениями на двоих с всего двумя колёсами. Не сказать, что она отличалась комфортом, однако всё лучше, чем пешком.
— Нам в северный отдел стражей порядка, — бросил парень, залезая внутрь. Кондрат залез за ним.
Едва они оказались внутри, дверца закрылась, после чего экипаж дёрнулся и медленно начал набирать скорость, трясясь по мостовой.
Мимо проплывали дома, меняясь в зависимости от того, какой район они пересекали. Очень скоро постройки сменились на безликие невзрачные дома из камня, которые теснились ближе друг к другу, будто пытались занять как можно меньше места. Люди здесь были разношёрстными, от богатых до бедных, все куда-то спешили, из-за чего на тротуаре скапливалось много народу.
Экипаж остановился перед массивным большим серым зданием. К большим двустворчатым дверям подходила широкая лестница, а на козырьке над входом красовался тот же самый символ, что на значке нового товарища Кондрата.
— Приехали… — вздохнул тот невесело, выпрыгнув на улицу и расплатившись с кучером.
Они оказались на шумных улицах, чем-то напоминающих даунтаун, где скапливалось множество людей от туристов до местных жителей.
Кондрат предположил, что этот район был деловым центром или чем-то вроде этого. Ему было бы интересно прогуляться по району, но Вайрин сразу же направился к участку. Взбежав быстро по лестнице, он остановился у входа, дождавшись, пока Кондрат не поднимется наверх. Вместе они вошли внутрь и попали в главный холл отдела стражей правопорядка
И Кондрат будто попал домой.
Здесь всё до боли напоминало родной участок. По сторонам вдоль стен сидели посетители. Напротив входа стойка, у которой можно было узнать информацию. За ней было два коридора, которые уходили вглубь здания.
Повсюду куда-то спешили стражи правопорядка, кто-то разговаривал с простыми людьми, другие наоборот, двигались к выходу в обход улиц. Рядом с ними, заломав руки за спину, тащили возмущающегося мужчину, который обвинял конвоиров в беззаконии.
Это было местом, где барьер нещадно перерабатывал и фильтровал всю грязь с улиц, не давая ей просочиться в нормальное общество. Оно было наполнено своей атмосферой, этим чувством бесконечного потока сточных вод, которых сколько ни сгребай с улиц, меньше не становилось. Обычные воришки, проститутки, убийцы, маньяки — они будто пропитывали стены здания собой, заставляя тебя чувствовать это буквально на физическом уровне. Ощущение ни с чем не спутаешь. И казалось бы, люди были другими, но суть оставалась той же.
Кондрат и Вайрин подошли к стойке, за которой сидело несколько стражей порядка. Молодой сыщик положил свой значок на столешницу перед одним из них.
—
