— Но это была честная дуэль, — залепетал, возражая, Ренки. — Все могут подтвердить это!
— Никому не интересно, что там было в действительности! — устало ответила дама Тиира, внезапно успокаиваясь и садясь обратно на диван. — Найдется немало желающих, готовых нашептать старому графу свою версию событий. И можно даже не сомневаться, под каким соусом ему подадут это блюдо.
— Я готов сам поехать и объяснить ему все! — гордо задрав подбородок, ответил Ренки. — И если он сочтет нужным…
— Бессмысленная жертва, — махнула рукой дама Тиира, устало опуская плечи, что напугало Ренки еще сильнее. — Но можешь не сомневаться: я принесла бы ее, коли в этом был бы хоть какой-то толк. Только вот сейчас это воспримут как слабость с нашей стороны, и станет только хуже. Воистину, прав Риишлее, когда говорит, что надо запретить дуэли. Сколько проблем ты, мальчишка, создал всем нам одним ударом своей шпаги! Кстати, сударь, если вы считаете, что оказали услугу своим друзьям, подумайте об иных последствиях этой дуэли. Вашему приятелю Лоику Заршаа уже точно придется жениться на девице из рода Краастов, несмотря на то что о его неприязни к ней судачит весь двор. Теперь это будет прямой приказ короля, а значит, он не осмелится ослушаться. Конечно, этого будет недостаточно для искупительной жертвы, но ему придется принести ее. И не только ему… Да и эта ваша купчиха… Мало того что она осталась без благородного жениха, так теперь еще и ее жизнь находится под угрозой. Для Краастов прикончить эту девицу не сложнее, чем прибить муху. Это очень мстительный род, а ее имя постоянно упоминается в разговорах об этой дуэли. Версия о том, что размолвка между двумя представителями древних благородных родов произошла из-за некой девицы из низкого сословия, кажется всем весьма пикантной и потому мусолится на каждом углу. Так что жизнь и благополучие вашей «прекрасной Одивии» теперь находятся в большой опасности. Вот, сударь, каковы результаты вашей мальчишеской выходки! Довольны?
— Но… — растерянно пробормотал Ренки. — Что же теперь делать? Я готов…
— Кто бы сомневался! — язвительно усмехнулась дама Тиира. — Что вы «готовы». Как все возомнившие о себе боги весть что сопляки, вы, конечно, готовы сотворить любую храбрую глупость. Но не готовы хоть немножко подумать головой, прежде чем дать волю рукам или ногам. А теперь запомните, сударь! Зарубите это себе на носу, напишите на руке или наймите специального слугу, который будет держать соответствующую табличку перед вашими глазами. Вы не будете предпринимать ничего, чтобы исправить сложившееся положение дел! Ни единого шага, ни малейшего движения. Даже думать об этом не смейте! Иначе вы все запутаете и сделаете еще хуже! Когда взрослые и серьезные люди обдумают, как надо поступать в данной ситуации, вас проинструктируют о ваших дальнейших шагах, и вот тут уж вы послушно сделаете все, что нужно, невзирая на собственное мнение о «правильном и неправильном». Сейчас же вам следует поехать в свой городской дом и какое-то время пожить там. Я хочу, чтобы вы все время были у нас под рукой. Вам позволено будет выходить в город, но держитесь подальше от двора. И вообще — не советую наносить визиты любого рода в дома придворных и появляться в тех местах, которые они посещают наиболее часто. А еще постарайтесь избегать разговоров о дуэли. Внимательно следите за своим языком, потому что вас будут пытаться поймать на слове и выставить все в дурном свете. Если уж расспросы будут слишком назойливыми, то говорите, что вы оба были пьяны. Гаант Крааст оскорбил ваш полк, усомнившись в храбрости его солдат, и был недостаточно вежлив с вами. В данной ситуации чем глупее и нелепее будет причина дуэли, тем проще будет поверить в ее случайность. Идите, сударь, и постарайтесь быть благоразумным хоть какое-то время!
Надо ли говорить, что в свой столичный дом Ренки прибыл в весьма расстроенных чувствах. Событие, которое он уже мысленно готов был записать как очередной подвиг и возложить свиток на алтарь предков, оказалось не пойми чем.
Но ведь он был полностью прав! Он следовал кодексу благородного человека, не отступившись от него ни на полшага, ни на толщину волоса. Те, в чьем сердце живут честь и доблесть, никогда не станут молча слушать хулу на своих друзей. В кодексе об этом прямо говорится, и можно привести десятки, если не сотни подтверждений из баллад и исторических трудов.
И тем не менее получается, что, сделав все правильно, он, оу Ренки Дарээка, всех подвел, «превратив плохое в худшее».
Но как же тогда жить дальше? Трусливо прятаться от жизни, опасаясь, что очередной твой шаг может стать ошибкой? Кодекс прямо предостерегает от подобного.
«Если не знаешь, что делать, — делай шаг вперед», «Из двух путей выбирай тот, что ведет к смерти»[2]. Кодекс был буквально напичкан подобными сентенциями, и Ренки всегда следовал этим поучениям. И вот — оказался в положении без вины виноватого. Но мог ли он поступить иначе?
Ренки попытался представить, как повел бы себя в подобной ситуации Готор. И не смог. Приятель всегда умудрялся быть абсолютно непредсказуемым, то становясь щепетильнее жреца-отшельника, то выказывая себя беспринципным человом, будто напрочь лишенным гордости и чувства справедливости.
При этом Ренки понимал, что какая-то своя система моральных ценностей у него есть. И пусть она иногда схожа с его собственными представлениями о правильном, тем не менее было бы большой ошибкой считать ее идентичной той, что принята в Тооредаане.
Однажды, еще на каторге, он попытался было разобраться во всем этом, но Готор понес такую околесицу насчет своей религии, что Ренки показалось, будто он и сам в этом не очень хорошо разбирается. Он даже путался в количестве собственных богов, то утверждая, что их трое, то — что один, а то вдруг приплетал еще множество непонятных сверхъестественных сущностей, которые тем не менее не были ни богами, ни демонами. А под конец признался, что сам во все это не слишком верит, но тем не менее…
Ренки, будучи скорее практиком, чем философом, не стал углубляться во все эти сложности, сделав для себя практический вывод, что раз даже Готор, попавший в совершенно иной мир, пользуется своими представлениями о плохом и хорошем, то уж ему, оу Ренки Дарээка, тем более не следует отступать от своих принципов, находясь в собственном мире. И он продолжал жить согласно кодексу благородного человека, религиозным правилам и обычаям своей страны.
И вот каков результат его «правильного» пути. Одно расстройство и разочарование!
Кодекс в таких случаях говорил, что если ты сделал все, что от тебя требовалось, остается только принять со спокойной душой все последствия своих поступков, как бы тяжелы они ни были. Но в том-то и суть, что последствия падали не на него, а на головы его друзей. И что еще хуже — его действия навредили королю! И это было в высшей степени неправильно!
Три дня Ренки провел в тяжких раздумьях. Ну не все три дня — примерно полтора из них были украдены одиночной пьянкой и тяжким похмельем, к мукам которого добавилось еще и самобичевание за проявленную слабость. Ведь он сейчас, можно сказать, почти на войне, а значит, должен быть собран, решителен и готов к бою. А вместо этого страдает от головной боли и жуткого поноса.
Самобичевание привело к раскаянию, а раскаяние — к желанию сделать что-то полезное, раз уж нельзя попытаться исправить создавшееся положение. Ибо деятельной натуре благородного оу Дарээка была невыносима даже мысль о сидении в четырех стенах своего дома, когда можно было лишь бестолково пялится в окно, пьянствовать или читать романы… Не то чтобы он окончательно расстался со своим былым увлечением подобного рода литературой. Когда выпадал момент, он с удовольствием раскрывал томик новомодного автора, ничуть не смущаясь надуманностью сюжетов или вопиющими ляпами в описании оружия, армейских, флотских или придворных реалий. Но все это относилось к понятию «удовольствие», а Ренки сейчас требовалось скорее искупление.
Что ж… Однажды, отправляя друга на учебу, Готор назвал это «полезным делом». И раз он, оу Ренки Дарээка, не может изменить окружающий мир, дабы сделать его лучше, он может изменить себя.
Сначала оу Дарээка написал письма Одивии и Готору, в которых честно рассказал о своем поступке и предупредил о возможных последствиях, а потом, наспех собравшись, отправился в университет.
Глава 8
— Конечно, в этом мало приятного, но не бери в голову… — после непродолжительной паузы заключил Готор. — Я, скорее всего, поступил бы… Ну наверное, не совсем так же, но примерно в том же духе. А может быть, и еще хуже — поиздевался бы над этим уродом вволю и приобрел бы отменного вражину. Живого, а не мертвого.
Ренки, конечно, мечтал услышать подобные слова от своего старшего друга и наставника, но…
