Короче, Фелтон с честью выполнил поставленную им самим перед собой задачу по спасению репутации американской разведки на европейском театре военных действий. Теперь ему предстояло позаботиться о ликвидации последствий. Когда он встретился со своим шефом ван Деманом и представил ему обстоятельный отчет о проведенной операции, тому не оставалось ничего иного, как полностью согласиться с капитаном по поводу правильности выбранного решения. Когда США через несколько месяцев вступили в войну, Фелтона отправили наблюдателем в Россию. К сожалению, его следы там теряются, и больше об этом находчивом американском разведчике нам ничего не известно. Американский летчик, благодаря которому план Фелтона смог воплотиться в жизнь, уехал домой, но в феврале 1917-го снова оказался во Франции, но теперь уже как кадровый пилот американских ВВС. Английский офицер, павший жертвой неминуемого противоборства американской и британской разведок, как известно, благополучно пережил плен и после войны продолжил свою карьеру в разведке. Зато Пауль Юпертс…
О дальнейшей судьбе Пауля Юпертса следовало бы рассказать особо, хотя и в общих чертах. Учитывая тот факт, что он был “засвечен” перед всеми вражескими разведками, его определили инструктором в шпионскую школу Эльзы Штагмюллер. На новом месте он принес немало пользы американцам и русским, о чем узнал только в двадцатые годы от сбежавшего в Германию чекиста, который во время войны участвовал в налаживании будущих русско-американских отношений в обход англичан и французов. Впрочем, до самой своей смерти, наступившей в 1925 году, Юпертс не верил в это, а его особо никто и не убеждал. Всю правду, видимо, знали только американцы да германский полковник Николаи, у которого в архиве и отыскалась эта невероятная история. Комментарии, как говорится, излишни.
Часть 4. На сопках Манчжурии
… Нельзя писать книгу о нераскрытых тайнах международного шпионажа и хотя бы краем не упомянуть об интересах советской разведки в Китае в 20-е и 30-е годы. Заслуживающей доверие литературы на эту тему существует очень мало, документов, сами понимаете, еще меньше, из них достоверных — кот наплакал, к тому же пойди проверь, где настоящая бумага, а где плод фантазии "литератора" из НКВД или КГБ прошлых лет. Еще есть информация, исходящая от разведок и контрразведок других стран, которых это касалось прежде всего — Китая, Японии, США и Великобритании, но выбирая источники, к импортной продукции следует относиться еще осторожней, чем к отечественной. Впрочем, как доподлинно известно, глаза страшатся, а руки делают. Сделаем и мы из того, что имеется в наличии на данный момент, более-менее правдоподобную картину того, чем занималась советская разведка в огромной стране, где и в мирные годы не стихали залпы всяких войн — и малых, и больших, и освободительных, и не очень, а уж вооруженным конфликтам по поводу и без повода и вообще было несть числа.
Глава 1. За двумя китайскими зайцами
…Китай начала ХХ века, как известно не понаслышке, не представлял собой единого государства в полном смысле этого слова, а его политическое и экономическое положение к моменту прихода к власти большевиков в России было настолько сложным, что даже китайским историкам в этом не разобраться до скончания мира. После сокрушительного поражения в японо-китайской войне 1894-95 годов и подавления "боксерского" восстания, ознаменовавших начало пробуждения древней страны от тяжелого раннефеодального сна, Китай фактически превратился в английскую колонию, что, несомненно, было шагом вперед в сравнении с прошлыми "слишком уж застойными" временами. Обретению настоящей независимости Китая не помогла даже антимонархическая революция 1911 года — довольно прогрессивная поначалу партия Гоминьдан во главе со своим лидером Сунь Ятсеном была довольно слаба для того, чтобы освободить всю страну и занять ее историческую столицу Пекин, и потому юрисдикция центрального правительства распространялась только на несколько провинций Южного Китая со столицей в Чунцине. В результате к началу 20-х годов Китай оказался раздробленным на многочисленные "княжества", где полноправными хозяевами были так называемые провинциальные военные лорды — китайские генералы, опирающиеся на подконтрольные им войска и захватившие власть в ряде провинций в свои руки. Номинально они все были гоминьдановцами, однако нередко были случаи, когда такие генералы вели боевые действия не только друг с другом, но и против правящего "чунцинского" режима, в любом случае верховному командованию полностью никто из них подчиняться и не думал даже на бумаге.
После окончания гражданской войны в России и установления Советской власти в Сибири и на Дальнем Востоке большевики обратили самое пристальное внимание на положение в Китае, в частности — в Маньчжурии, куда бежало множество белогвардейцев, не смирившихся с поражением антибольшевистской коалиции и разрабатывавших планы отторжения от красной России ее восточных владений, опираясь на помощь и поддержку Японии и других заинтересованных в этом деле держав. Вооруженные нападения на земли Забайкалья и Приморья таких непримиримых врагов Советов, как атаман Семенов и генерал Савич попортили немало крови не только местным большевикам, но и центральному руководству в Москве. И потому одной из важнейших задач военной разведки в 20-е годы стало получение точной и своевременной информации о планах руководителей белой эмиграции, окопавшейся в Харбине (Маньчжурия).
…Первой попыткой повлиять на активность бандитских вылазок с территории Китая была довольно успешная деятельность резидента военной разведки Христофора Салныня, прибывшего в Харбин в 1921 году под видом бежавшего из России крупного коммерсанта. Внедрение шпиона в эмигрантскую среду произошло без излишних сложностей благодаря неуемной фантазии этого неординарного человека, но не в меньшей степени — наличию практически неограниченных средств, выделяемых ему Разведупром РККА без всяких проблем. Благодаря "своим капиталам" Салнынь, представившийся харбинским эмигрантам Христофором Фогелем, объявил так называемый "конкурс на лучший проект вооруженной акции против Советской России", и тем самым привлек к себе очень многих бывших белых офицеров, которые представляли для большевиков немалую опасность. Некоторые из предоставленных Салныню проектов были вполне осуществимы и нанесли бы Советам огромный вред, но разведчик все их отвергал один за другим под предлогом их нереальности и авантюрности. Тем временем благодаря этим контактам разведка изучала личности и возможности "засветившихся" белогвардейцев, составляла на них картотеку. Через этих же офицеров Салнынь получал информацию о возможных провокациях и вооруженных выступлениях на дальневосточной границе, которая тут же передавалась в Центр, перепроверялась и передавалась на пограничные заставы.
Однако один Салнынь-Фогель, даже будь он семи пядей во лбу, не мог защитить дальневосточные границы СССР в одиночку, потому что Манчжурия тех времен являлась настоящим рассадником так называемого "белобандитизма". Деятельность не желавших сдаваться белогвардейцев по формированию "отрядов вторжения" продолжалась вплоть до 1929 года по всей линии КВЖД[204] с центрами в Харбине и Хайларе, и противостоять ей могла только могущественная широкоразветвленная по всему Северному Китаю сеть. И без блокирования с представителями других "силовых структур" тут обойтись никак не могло.
Определенную помощь военной разведке в налаживании такой сети в определенный момент оказал Иностранный Отдел ОГПУ, отрядивший немало своих агентов для обеспечения задачи, поставленной советским правительством. В 1922 году в Пекин в качестве военного атташе был направлен один из "внедренцев" практики строительства концентрационных лагерей в гражданскую войну, красный комкор Анатолий Геккер, которому на этот раз было поручено создать первую легальную резидентуру в Китае. Одновременно с ним в Харбин для аналогичных целей приехал некий Владимир Иштук, прошлое которого настолько туманно, что рассказать о его происхождении практически нечего.
Работа этими "посланцами" была проделана огромная, но практически безрезультатная, так как постоянные реорганизации, вызванные неразберихой в московском руководстве, сводили на нет усилия разведчиков. В конце концов все резидентуры в Манчжурии и Монголии были переданы в подчинение разведотдела 5-й дальневосточной армии, а некоторые разведсети, перемалывавшие впустую немалые суммы денег, и вовсе были ликвидированы. К началу 1923 года разведывательная работа в Харбине и Мукдене велась так вяло, что все донесения в Центр представляли собой банальные переводы из китайской прессы. Советская разведка в Китае переживала не лучшие времена.
