— Раз уж ты решил войти в наш славный отряд, который существует уже пятнадцать лет и исходил всё пространство от Тулы и Смоленска на севере до Гомеля на востоке, мы тебя спросим. Если наш командир, славный и удачливый Кир Одноухий, прикажет тебе перерезать горло родной матери или кастрировать отца, ты сделаешь это?
Новобранец заметно побледнел, и на его лбу моментально выступила испарина. Он весь как‑то сразу сжался в комочек и ответил:
— Нет, конечно. Это невозможно.
— Тогда зачем ты к нам пришёл, если не готов выполнить приказ командира, который обеспечивает тебя работой и платит такому никчемному паршивцу деньги? Почему ты думаешь, что можешь стать наёмником?
— У нас в селе в этом году неурожай. Голодно было, и меня в город на заработки послали. Здесь работы хорошей нет, а ремесла никакого я не знаю. Вот и решил…
— И решил ты, парень, стать вольным бойцом, который работает за деньги. Так?
— Да.
Мужик одним залпом выпил брагу, одобрительно крякнул, оглядел сотоварищей, которые шумели вокруг него, нахмурился и, ударив по столу кружкой, проревел:
— Тихо! Говорить буду! — Шум стих, а мужик махнул рукой в сторону столика, стоящего в тёмном углу, где сгрудились ещё человек семь новобранцев: — Сюда подойдите. Не хочу по два раза одно и то же повторять.
Кандидаты в наёмники, такие же тощие парни, как и тот, что уже стоял возле стола, мгновенно подскочили к нему и испуганной кучкой застыли в ожидании слов бывалого солдата удачи. Тот помолчал, собрался с мыслями и начал:
— Если вы думаете, что будете получать деньги за то, что станете рисковать своей шкурой, то ошибаетесь. Если считаете, что быть наёмником — это романтика, так это тоже полная чушь. Нам платят за то, что мы убиваем других людей, и подумайте сейчас вот о чём. Когда‑нибудь, когда вы выживете в десятке схваток, судьба может распорядиться так, что вы вернётесь в свою деревню как захватчики. Вам будет приказано уничтожить село, потому что оно приносит некоторый доход врагу нашего нанимателя, и вы не сможете отказаться. У нас нет ничего: ни веры, ни совести, ни законов, но мы всегда выполняем приказ. Для нас нет слов «терпимость» и «гуманность». Мы действуем без каких‑либо сомнений и колебаний и убиваем людей, которые не сделали нам ничего плохого, и это только потому, что нам за это платят. Про нас говорят, что мы боевое братство, и это так, но только до тех пор, пока тот, кто рядом с нами, сможет выполнять свою работу, а когда он становится обузой, его добивают. — Мужик замолчал, зло посмотрел на сельских парней и почти выкрикнул: — В последний раз спрашиваю: вы готовы быть наёмниками?!
Из восьми новобранцев трое понурились и молча покинули помещение трактира, а пятеро других остались, были приняты за стол с ветеранами, накормлены, напоены и взбодрены словами, что не всё так страшно, как говорит Зубочек, так, оказалось, звали мужика, толкавшего речь.
Тем временем мы почти допили своё пиво и готовились снова отправиться в город, но тут у соседей случился интересный разговор, и я немного задержал своих товарищей. Один из новобранцев спросил сидящего рядом с ним наёмника:
— Дядь, а куда мы отправимся?
— В смысле? — донёсся до меня голос подвыпившего солдата удачи. — Ты хочешь знать, с кем у нас заключён следующий контракт?
— Ну да…
— Вообще‑то это тебе знать не положено, но я тебе как младшему брату скажу. Тульский патриарх собирается в крестовый поход на юг, и мы готовимся пристать к его войску.
— Так ведь они не берут наёмников… — удивился парень.
— Обычно нет. Но тут случай особый. Далеко от своих земель идти никто не желает, а регулярного войска у Константина мало. Поэтому нам немножко заплатят и разрешат грабить все поселения, какие попадутся на нашем пути. За счёт этого и будем жить, и, как человек опытный, я знаю, что будет всё: золотишко, добыча, бабы в самом соку, а не потасканные шлюхи из борделей, много выпивки и другие кайфовые вещи. Понял?
— Да‑а‑а! — завороженный видениями из грядущего похода, выдохнул парень.
Наёмники продолжали веселиться и обсуждать грядущий крестовый поход, который, по их словам, должен был начаться через пару недель, а мы, запомнив всё, что услышали, покинули «Вкуснейшие окорока». Итак, мы подкрепились и отправились искать воронежских купцов, которые, по неизвестной мне причине, свой товар на рынке не выставляли.
Благодаря помощи проводника искомых людей нашли достаточно быстро, и выяснилось, что зашли мы очень вовремя. Как оказалось, весь товар из Воронежа — а привозили купцы охряную краску и мел — по оптовой цене скупил сам Папа Миша. Купцы, семь здоровых и крепких мужчин, лет около тридцати, не иначе солдаты или дружинники, этим обстоятельством были очень довольны. Сегодня они закупили боеприпасы и оружие, а на завтра наметили покинуть Орёл, дабы поскорее доставить ценный груз в родной город, на который постоянно накатывались отряды сектантов из кланов Золотых, Голубых и Серых Кругов.
Представившись, как положено, капитаном ОДР при ГБ Мечниковым, я вкратце объяснил торговым гостям нашу ситуацию и предложил сопроводить их груз и самих купцов до места назначения. Про то, что Кубань тоже воюет против Внуков Зари, купцы, на самом деле, как я предполагал, оказавшиеся военными людьми, знали, так что от помощи не отказались.
Однако было одно но. Помимо самого обоза с закупленным в Орле товаром, с ними в Воронеж следовали и святые отцы из РПЦ, которые в каждом населённом пункте на предполагаемом пути следования крестового похода готовили для него почву и выясняли местные внутриполитические расклады. Конечно, основной маршрут для крестоносцев Тула — Орёл — Курск — Харьков. Но помимо этого, военными стратегами от православия планировалось послать небольшие подразделения на Воронеж.
Впрочем, для меня присутствие в караване православных священников препятствием не было и никак меня не задевало, так что это известие я воспринял вполне спокойно, без напряжения. Всего лишь ещё одни попутчики, да и только.
Купцов мы покинули уже затемно. Воины моего отряда отдыхали перед очередным этапом на пути к дому, а у меня и офицеров впереди была бессонная ночь, которую предстояло посвятить хозяйственным заботам.
Глава 17. Липецкая область. Берёзовка. 5.07.2065-6.07.2065
Обоз воронежских купцов, три десятка поставленных в круг повозок на резиновом ходу, расположился на лесной поляне, которая находится в семи километрах от Дона. Невдалеке безымянный, давным‑давно покинутый людьми и разрушенный временем посёлок. Горят костры, всхрапывают жующие овёс кони, и в воздухе витают запахи нехитрой походной стряпни, которую готовят в котлах обозные кашевары. Всё как всегда, за исключением одного: молодого сильного голоса, который разносится над этим ничем не примечательным глухим местом, выбранным нами для остановки на ночлег:
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
