– И подолгу ты кил на свободе?
– Когда год, а когда и полгода. Последний раз мне за ограбления и за побеги дали вышку. Я послал в Верховный Совет просьбу о помиловании. Меня помиловали и определили на шесть месяцев в штрафную роту. Вот я и попал к вам.
– Сколько же тебе лет Касимов?
– Девятнадцать, товарищ капитан. Я улыбнулся и покачал головой. Трудно было сказать по его смуглому лицу шестнадцать ему или двадцать.
– А как же ты без документов на воле жил?
– Мне доставали за деньги справку из колхоза, что мне исполнилось шестнадцать лет. Писали, конечно, другую фамилию и имя. Кто может сказать на лицо, сколько мне лет? Вот такая история с камушками, а вы не верите.
– Посмотрим! Посмотрим! – сказал я, – Как ты по камушкам ты возьмешь языка. На этом наш разговор закончился. Через неделю Касимов опять подошел ко мне.
– Вышло! Товарищ капитан! Будет большая удача. Когда будет не знаю. А мне выпала подушка.
– Какая подушка?
– Я сам точно не знаю. Может ранит, а может убьет?
– Причем здесь подушка?
– Подушка будет! Лежать мне обязательно на госпитальной, койке или в земле. Завтра вечером узнаем! Прошел день, наступила ночь. Еще прошел один короткий день. Он был короткий для меня. А для него он был, по-видимому, тягостным и длинным. Дождавшись темноты, мы с Сергеем Курдюмовым вышли за передний край.
Мы постояли на месте, осмотрелись кругом, прилегли на передний развал воронки и стали наблюдать за немцами. Все было как прежде. Вскоре в воронку явился Касимов и его напарник Валеев. Мы присели на корточки и молча посидели. Я не стал давать указания и обычные наставлёния. Пусть все решают (и делают) сами. (Сейчас каждый думал о своем. Подняться и встать это тоже решающий момент. Каждый по своему успокаивает нервы. Пока ты не встал у тебя в голову лезут разные мысли. Каждый думает о смерти. Что будет когда ты встанешь и пойдешь? Но когда встал и сделал несколько первых шагов сомнения и страх пропадают. Ты встал и решился на всё. От первых нескольких шагов зависит многое. Но вот подходит момент, когда надо встать и решиться.)
– Возьму языка, судимость сразу снимается? – спрашивает (наклонившись ко мне) Касимов.
– Как договорились – подтверждаю я. Касимов повернулся на бок. Мы с Сергеем лежали (на край воронки) посматривая в сторону немцев. Очередная осветительная ракета повисла в ночном небе. Сейчас она пролетит свой путь и огарок ее ткнется в снег и погаснет. Мерцающий свет ракеты побежал перед глазами. Ракета зависла в воздухе, потеряла скорость и медленно полетела к земле (вниз). Вот она ударилась в снег, завертелась на месте (и тут же погасла). На снежное поле надвинулась темнота. Касимов и Зал ее в, как призраки поднялись. Они стояли (к нам спиной) касаясь друг друга локтем. Касимов сделал первый шаг, Валеев немого пригнулся и подался за ним. Они, не оглядываясь, пошли на пулеметный окоп. Теперь их внимание было приковано к немецкому окопу. На них были одеты чистые маскхалаты и вскоре они растворились в ночи. По нашему расчету они должны были успеть дойти до одинокого (стоящего) куста и лечь за ним, пока (очередная осветительная ракета не вспыхнет перед ними в ночном темном небе. За кустом они будут лежать и ждать очередную ракету) немцы не пустят очередную ракету. Для верности две ракеты они пропустят,а когда третья погаснет (и шлепнется в снег) они встанут и пойдут (на немцев). Немцы со света в ночной темноте будут плохо видеть (не увидят). К ним в такой момент можно подойти (незамеченными) вплотную. Это не раз нами было предварительно проверено. (Каждый из них на практике убедился в этом сам). Касимов и Валеев лежали в снегу и пускали ракеты, а мы с Cepгеем (в чистых маскхалатах) ходили на них. (Человек должен быть уверен в своих действиях. Иначе нельзя. Мысли. Что может быть быстрее мысли? За секунду себе представить целую картину. Как-то мне нужно было проверить новичков на выдержку, на xхрабрость и трусость. Человек должен на немца спокойно и хладнокровно идти. Пускать их без такой проверки в боевую обстановку тоже нельзя. Мало ли дело как может сложиться. У нас несколько в тылу за лесом стояла пустая деревня. Тыловики почему-то в ней не стали располагаться. Видно близко она была от линии фронта и они побоялись немецких обстрелов… Нам туда не по дороге было ходить. Так и стояла деревенька пустая в стороне. Вызвал я старшину и велел ему приготовить немецкий пулемет и ленты с трассирующими. Пойдешь с Валеевым в крайнюю избу. Выбьешь окно и из окна в нашу сторону будешь постреливать трассирующими, а Валеев будет бросать осветительные ракеты.)
(Сделаешь все, чтобы как у немцев было. Мы ляжем в низину, а ты по краю низины короткими очередями бей. Я выведу проверять новичков на вшивость. Покажу им передний край немецкой обороны и потом пошлю крайнюю избу где вы лежите брать. Чтобы с твоей и с нашей стороны не было потерь, ты минут пятнадцать не дай нам поднять головы. Бей по самому краю, чтобы рикошетом пули визжали. Потом Даш одиночные Та-та-ти-та-та! И из избы, дадите хода. Пулемет бросите на месте. Пусть думают что они трофеи взяли. Трем новичкам был дан приказ подползти к крайней избе, в окна забросать гранатами. Возьмете с собой фонарики. У немцев внутри коптилки обычно горят. А после взрыва гранат ворветесь туда в полной темноте. От взрыва гранат всех не перебьет. В избе будут убитые, живые и раненые. После броска гранат, тут же ворвётесь вовнутрь. На всю операцию даю вам одну минуту. Немцы могут из соседних домов крайний дом огнем обложить. Вот тогда вам оттуда не уйти. Ворветесь в избу осветите по углам фонариками, возьмете живых или раненых, прихватите пулемет и сразу бегом назад. Мы вас здесь в лощине будем ждать. Все ясно? Завтра выходим! Вот так однажды пришлось проверять новичков. Старшине я сказал: отойдешь во вторую избу, дашь по крыше длинную очередь из автомата. Для полного впечатления. /I смотри никому ни гу-гу! А то потом над ними смеяться ребята будут. Валееву прикажи строго на строго держать язык за зубами. А если новичков не проверить на мондраже, можно всех людей из-за одного погубить.) На Валееве и Касимове были одеты новые маскхалаты, с накидной белойt марлей на лицо. Оружие было обмотано (белым) бинтами. Они как призраки поднялись (на снегу) и исчезли в снегу (из видимости не сделав и двадцати шагов). Я смотрел им вслед и вслушивался в ночное пространство. Кругом (по-прежнему) все было тихо и я мысленно отсчитывал их шаги. Вот они подошли, к кусту и легли (в снег). Правее нас, в стороне пролетела кривая нитка трассирующих. Я напряженно вглядываюсь в неясную, снежную даль и пытаюсь ловить (любое, даже) едва заметное движение, или звук. (Но кругом все неподвижно и тихо). У Косимова пока все идет хорошо. Ничего другого в такой тишине не может случиться. Я представляю себе этот куст. Мы ходили с Касимовым туда предварительно. (Я вижу все мелкие детали как наяву. Я представляю как они там спокойно лежат и ждут, как словлено третью ракету.) Вот быстро набирая скорость (высоту) в небо взметнулась первая (мерцающая, дрожащим светом осветительная) ракета. Я, прищурив глаза, провожаю ее полет (по восходящей траектории). Вот горящий огонь ее с кривой дуги сорвался (вспыхнул) и разлетелся на мелкие куски, горящие осколки (и угольки) вертикально полетели к земле. Немецкий пулемет по-прежнему молчал. Опять наступила темнота, опять начались томительные минуты ожидания. (Теперь в стороне слева пролетела лента горящих и светящихся пуль). Над головой высоко в небе прошуршал немецкий снаряд (дальнобойной пушки). (Темнота и мерцание снега снова расплылись перед глазами. Мне даже в такой момент показалось, что перед нами стоит немец с автоматом в руках, показывает мне стволом, чтобы я встал и сделал руки хенде хох!) Сергей заерзал от холода и неподвижной позы. По моим расчетам сейчас в небо взметнется вторая ракета.
Мы её пропускаем и ждем третью. Когда третья взлетит и погаснет, ребята встанут и пойдут на окоп. Вот она вскинулась из темноты, и до нас долетел хлопок. Яркий след прочертил в темном небе кривую. Снежные бугры и их тени побежали быстро (полетели неестественно) назад. (Потом) Светлое пятно на снегу (понеслось вперед) замелькало и закачалось. (И вот) Ракета наизлете. (Меркнет её след, она ударяется в снежный настил и исчезает в снегу). Из немецкого окопа в нашу сторону летит короткая очередь из пулемета, пуль десять трассирующих (не больше). Что это? Случайный выстрел, (дал очередь) на всякий случай? (просто так?). Или немец обнаружил наших ребят? Стрельбы больше нет. Трескотня не последовала (пули провизжали, и всё стихло кругом). Если бы он обнаружил ребят, то тут бы взревела немецкая артиллерия и вся передовая. Тут бы такой гром и грохот поднялся, что живого места не осталось бы на снегу. А тут короткая очередь в десять пуль и опять тишина.и полная темнота. Успели они (двое) подняться в рост до стрельбы? Слышу как у Сергея стучат в кармане (со звоном) карманные часы на цепочке. Впереди все по-прежнему тихо (непроницаемо и недвижимо). Сколько времени прошло (пролетело) с момента, когда погасла ракета? – спрашиваю я себя и мысленно хочу представить что там происходит. И вот (вдруг) из снежной ночной пелены вырвалось едва заметное очертание идущей фигуры. Она медленно двигалась на нас. Если бы она застыла на месте, я бы ее сразу потерял из вида. А она шла (покачивалась) прямо на нас. Теперь я ясно вижу одного из наших ребят. На снежном фоне белым пятном мелькает его маскхалат. (Покачиваясь и тяжело дыша он подходит всё ближе).
