Владимир Поселягин
ВТОРОЙ ФРОНТ
Первым делом я хочу поблагодарить читателей форумов ЛитОстровок и Самиздат за то, что они не только читали, но и помогали советами.
Первым делом благодарю: Korobcom, vorobei, dobryiviewer, platon32 и многих других читателей форумов.
Отдельная благодарность авторам фанфиков — это писатели и читатели ЛитОстровка: Михаил Александрович, Agaranga, Александр М и onestjonhes.
Всем большое спасибо. Так же благодарю Издательский дом «Ленинград», без вас книга бы не вышла.
Пролог
Москва. Кабинет Сталина.
26 июня по миру СССР.
24 июня по миру Александра. 18 часов 15 минут.
— Прорыв танковых частей под Кобриным успели локализовать, используя три засадных гаубичных дивизиона. Корректировщики очень хорошо поработали, как и группы минеров. Передовые части немцев фактически уничтожены, но и у нас большие потери, сказывается слабая подготовка бойцов и командиров, — докладывал маршал Шапошников.
— А ведь там собраны наши лучшие бойцы, — с легкой горечью произнес Сталин.
— Это так, но за последние четыре дня действия наших засадных групп становятся все лучше и лучше. Многие бойцы уже прошли через первый бой и сейчас понемногу осваиваются.
— Хорошо, продолжайте, что там у Кобрина?
— На данный момент вторые эшелоны немецких войск заняли город. На сутки раньше, чем мы планировали. Все-таки, несмотря на то что они фактически лишены связи, а мы нет, это не дает сильного преимущества, на которое мы рассчитывали. Слишком большая разница у нас в подготовке войск, — вынужден был признать очевидный факт маршал.
— Я знаю об этой проблеме, именно поэтому Ставкой и было принято решение вывести войска на старую линию УРов. Бойцы, прошедшие горнило приграничных боев, станут костяком в воевавших частях и поделятся своим опытом с другими необстрелянными бойцами, — сказал Сталин.
Маршал об этом знал, поэтому только кивнул в ответ, продолжив:
— Два гаубичных дивизиона успели выйти на другое место сосредоточения, к сожалению, насчет третьего я ничего сказать не могу, связь с ним оборвалась. Последнее радиосообщение гласило, что они ведут бой с парашютистами. Посланная на помощь усиленная мотогруппа вышла на прорвавшийся моторизованный полк противника и отступила, понеся потери. Группы минеров также выступили в неполном составе. Однако это небольшие потери в сравнении с немцами, в одном только пригороде Кобрина они потеряли больше пятидесяти единиц бронетехники, точное количество потерь в людях пока не известно. Используя Ту-двадцать два как высотных разведчиков, благо союзники успели передать нужное оборудование, мы в курсе всех планов вермахта и сосредоточения их резервов. Ночные бомбардировщики сделали больше двух сотен вылетов по резервам немцев, не трогая передовые части. К сожалению, тут тоже не обошлось без потерь. Мы недосчитались восьми машин.
— Что там с генералом Паулюсом? — спросил Сталин.
— Пока отказывается сотрудничать, но пресс-конференцию для иностранных журналистов провести все-таки придется. Немцы обнародовали известие о пленении генерала.
— М-да, рассчитывать на то, что они попридержат эту информацию, не стоило, — задумчиво сказал Сталин.
Загудел зуммер селектора.
— Слушаю, — произнес Сталин, нажав на одну из кнопок.
— К вам товарищ Берия, товарищ Сталин, — послышался в динамике голос секретаря.
— Пропустите, — ответил Сталин.
Бесшумно отворилась дверь, и в кабинет вошел Берия. Поймав взгляд Сталина, он отрицательно покачал головой.
— Проходите, товарищ Берия, — указывая мундштуком трубки на свободный стул неподалеку, велел Главнокомандующий. — Сейчас мы с Борисом Михайловичем закончим и продолжим уже с вами.
Пока Берия приготавливал к докладу бумаги, Шапошников продолжил:
— На других участках нашей границы практически все то же самое, только на Украине был крупный прорыв моторизованных частей немцев, но, попав в огненный мешок артиллерийского корпуса генерала Горбатого, был остановлен и отброшен новыми танковыми бригадами генерала Лисина. Должен сказать, что действия немецких диверсантов в наших тылах фактически сведены к нулю, по сравнению с историей в мире Александра. Эпизодические случаи практически незаметны, тем более подразделения охраны тыла реагируют на удивление оперативно.
— Хорошо. Что у нас с авиацией?
— Бои за небо идут страшные. Командование воздушного флота Люфтваффе фактически забросило охрану своих войск от налетов бомбардировщиков и борется за господство в воздухе. Наши потери в устаревших истребителях огромны, но и немцы потеряли немало хороших пилотов. Хорошо помогают в этих случаях засадные эскадрильи асов на новейших истребителях. Капитана Вольных, сбившего за эти четыре дня двадцать шесть самолетов противника на своем ЯК-один, Геринг объявил своим личным врагом, как только заметка о подвиге капитана вышла в «Звезде».
— Капитан уже представлен к награде?
— Да, сегодня утром был отправлен наградной лист как на него, так и на других командиров, сбивших немало самолетов противника.
— Хорошо, Борис Михайлович, следующий доклад через два часа, — сказал Сталин.
Собрав все листы с докладом в папку, маршал отдал честь и вышел из кабинета.
— Что с Аномалией? — немедленно спросил Сталин у Берии.
— Ученые пока ничего не говорят. Пользуясь тем, что Аномалия закрыта, мы снова стали водить людей в поисках «видящих», но пока безрезультатно. В том месте, где исчез Александр, мы строим сторожку и посадили взвод егерей. Местность оказалось уж очень лесистая. Так что на это время у нас только два пути: это ждать Александра и найти другого «видящего».
— Хорошо, что с настроениями в среде белорусских военспецов?
— Пока все нормально. С ними были проведены разговоры, объяснено, почему не работает почта и связь с их миром, так что волнений ждать не приходится, все они отнеслись с пониманием к этой новости и тоже ждут, пока портал заработает. Тем более некоторые особо дальновидные забрали семьи с собой.
— Приятно иметь дело с такими союзниками, — сказал Сталин и добавил: — Что у нас по Румынии?..
Российская империя. Царство Польское.
Усадьба пана Пшеновского.
Гостевая спальня. 26 июня. 19 часов 40 минут.
Очнулся я от тихого хлопка закрывающейся двери. Несколько секунд тупо смотрел на белый потолок с красивой церковной лепниной. Всякие амурчики, ангелочки просто усеяли углы комнаты. Попытавшись приподняться на локте, со стоном рухнул обратно. Переждав приступ слабости и головокружения, скрутивший меня, попытался снова присесть. На этот раз у меня все получилось. Сел, уперся спиной на подушку, вытер мокрый от пота лоб и осмотрелся.
Судя по обстановке, я находился в музее.
«А профессор-то был прав, мы провалились в прошлое, а не в будущее, как я надеялся!» — подумал, закончив осмотр комнаты. Тяжелые непроницаемые шторы закрывали окно, но и так понятно, что это не родной мне мир, если только мы не попали к какому-нибудь олигарху, повернутому на антикваре, что было сомнительно.
Больше всего меня обеспокоило то, что рядом не было Али. Насколько я ее знал, она не оставила бы меня одного, и это особенно тревожило. Одежды тоже не было, не назвать же одеждой халат, который висел на резном стуле у изголовья. Ни лампочек, ни проводки тоже не рассмотрел, а вот подсвечник с тремя оплывшими свечами стоял на большом красивом резном буфете, вводя в сомнения.
В отличие от меня, постель была сухая, и это значило, что ее только что поменяли.
«Хоть заботятся, уже хорошо», — подумал я, сосредоточившись на своем теле, пытаясь понять, что со мной. Чувствовалась только слабость, голова же была на удивление ясной.
Вдруг за дверью послышались шаги, я мгновенно сполз обратно и принял прежнюю лежачую позу.
Сквозь ресницы смотрел на трех вошедших мужчин в странных, скорее даже старинных одеждах, которые разглядывали меня, подойдя к изголовью.
«Поняли? Или тут стоит система видеонаблюдения?» — подумал я. Мысли просто скакали в голове, давая все новую и новую версию.
— Что вы скажете, профессор? Когда он очнется? — спросил по-русски, с каким-то старинным акцентом, один из них. Говорили странно, вставляя эс на конце фразы, но, как ни странно, более или менее я их понимал. Сухопарый мужчина с жесткой щеточкой усов наклонился надо мной и, приподняв мне веки, всмотрелся в глаза. Понадобились все мои способности, чтобы никак не отреагировать.
— Тут я пока ничего не могу сказать, нужно время и покой, — ответил тот, разогнувшись.
Я чуть не дернулся, когда услышал слова одного из мужчин:
