В эти же дни громкое преступление было совершено в Ленинграде. Там средь бела дня, прямо в центре города, некий молодой человек выхватил из кармана пиджака молоток и разбил витрину ювелирного магазина «Аметист». Пока работники магазина приходили в себя, преступник быстро сгреб все выставленные на витрине драгоценности в портфель и бросился бежать. На углу он передал портфель своему сообщнику, и они разбежались в разные стороны. Казалось, что преступники предусмотрели все: и внезапность ограбления, и передачу портфеля друг другу, и пути возможного отхода. Не учли только одного: реакцию свидетелей. Между тем среди них нашелся тот, кто не согласился с ролью немого статиста, а смело бросился в погоню. Смельчаком оказался студент 5-го курса Ленинградского технологического института холодильной промышленности Михаил Дороднов. Парнем он оказался не только смелым, но и настырным: бежал за преступником несколько сот метров, пока не догнал его и не сбил с ног. Студент держал преступника в низком партере до тех пор, пока ему на помощь не прибежал милиционер — участковый С. Костомаров. Вдвоем они скрутили грабителя и доставили его в отделение милиции. И хотя в течение доброго часа преступник ломал дурочку — утверждал, что витрину разбил по пьяни, а где драгоценности и вовсе не ведает, — но ему никто не поверил. В итоге был изобличен и он сам, и его сообщник, в доме которого были найдены все похищенные драгоценности. А храброго студента наградили денежной премией.
25 мая Елена Боннэр уговорила-таки своего мужа Андрея Сахарова сесть за написание мемуаров. По ее словам выглядело это следующим образом: «Мы шли на день рождения к моей тете. Из большинства нашей родни она ни в какие годы — ни в тридцать седьмые, ни в Андреевы — не прерывала дружбы с нами, и Андрей пользовался ее особой симпатией. Мы подымались по лестнице. Андрей шел впереди. В какой-то момент свет, падающий из окна и через лестничный пролет, отделил его от меня. Он стал уходить за свет. Туда… высокий. Еще совсем не сутулый. В зеленоватом костюме… И я поняла: он должен написать эту книгу…»
А теперь из Москвы перенесемся в городок Камышлов, что в Свердловской области. Там в эти дни был уничтожен до основания замечательный памятник архитектуры — Александро-Невская церковь. Построенная в конце XIX века, она стояла в центре города, и вплоть до 1930 года ее прихожанами были несколько тысяч горожан и жителей близлежащих деревень. Церковь была красива как снаружи, так и внутри: на ее стенах размещались уникальные росписи из жития святых. При большевиках церковь закрыли, крест сбросили, колокольню разбили. Там разместили столовую для учащихся профтехучилища, а в доме настоятеля разместили автостанцию. В таком виде здание просуществовало до мая 78-го. А потом камышловские власти надумали строить на этом месте новый горисполком и запросили «добро» на снос здания у 1-го секретаря Свердловского обкома Бориса Ельцина. Тот проконсультировался с Москвой и дал отмашку: взрывайте. А чтобы верующие люди особо не возмущались, камышловцам объяснили, что церковь сносится «ввиду аварийного состояния» (на самом деле она была в хорошем состоянии — наши предки строили надолго, не чета современным строителям).
Уничтожение церкви назначили на 25 мая. Саперов-подрывников пригласили заранее из Свердловска. Несмотря на рабочий день (четверг), перед церковью собралось чуть ли не полгорода. Однако милиция, вызванная для оцепления, не пускала людей ближе чем на 300 метров. Как утверждают очевидцы, все было кончено за какие-нибудь полминуты. Не обошлось без мистики. Говорят, во время взрыва раскололся алтарь, и оттуда вырвался огромный фонтан воды, который бил несколько дней подряд. А ведь водопровода под зданием никогда не было. Люди потом долго судачили, что таким образом плакала церковь.
А теперь вновь вернемся в Москву. В тот же день вечером во Львов на съемки фильма «Д’Артаньян и три мушкетера» должны были улететь исполнители двух главных ролей: Вениамин Смехов (Атос) и Лев Дуров (де Тревиль). Но у обоих на вечер были назначены спектакли: Смехов играл злодея Клавдия в «Гамлете», Дуров — злодея Яго в «Отелло». Требовались какие-то экстренные меры, чтобы артисты смогли успеть во Внуково на последний рейс самолета. И меры были приняты: оба актера уговорили своих партнеров чуточку ускорить ход спектакля, а администраторов театра ужать антракт минут на пять. В итоге оба спектакля закончились на 15 минут раньше обычного. Пулей вылетев из своих театров, Смехов и Дуров поймали такси и рванули в аэропорт. Вот как об этом вспоминает один из участников той гонки — В. Смехов:
«Несутся из двух театров в одну точку два шекспировских негодяя. В одну точку земного шара стремятся их мечты: во Львов… Таксист мой ловко объезжает всех, дает резкий вираж из туннеля Садового кольца вправо, к Ленинскому проспекту. Его прижимает машина ГАИ. Радиоголос велит прибиться к обочине. Таксист, не сбавляя скорости, сближается с врагом, кидает в окно начальнику десятку, орет: «Извини, дорогой, мушкетер на самолет опаздывает!»
Я — во Внуково. А вот и Дуров. А вот и очередь на посадку. Дуров каким-то чудом уже сговорился с пилотами, нас ждут! Но дежурная, проверяя пассажиров, вдруг страстно возненавидела нас обоих — не пущу, и все! Мы и так, и эдак — она уже кричит: «Отойдите без билетов, самолет не пойдет, здесь командую я!» И правда, без ее слова взлета не будет.
Лева с разбегу прошмыгнул и исчез вдали. Тетка совсем обозлилась. Я в отчаянии: не быть мне во Львове, а завтра — все актеры будут в кадре, без меня нельзя, другого дня такого не предвидится, Хилькевич сойдет с ума. И при последних свидетелях из очереди я внезапно и вдохновенно пророчествую: «Слушайте, вы! Запомните мои слова! Скоро выйдет фильм «Три мушкетера». Его полюбит весь советский народ! И когда его все полюбят, я найду ваш дом, приеду к вашим детям и скажу им: дети, хотите знать, кто эта тетка, Баба-яга, которая одна на всю страну мешала снимать ваш любимый фильм? Это ваша мать, дети!»
Тетка остолбенела от моей наглости и крика, а я скрылся в момент ее столбняка и вспорхнул по трапу в салон самолета. Команда и пассажиры — наши болельщики. Когда дежурная взошла на проверку, нас нигде не оказалось. Народ секрета не выдал! Самолет взлетел. Мы вышли из своих укрытий: Яго — де Тревиль покинул рубку пилотов, а Клавдий — Атос вышел из гардероба, где задыхался меж синих габардиновых пальто летчиков…»
Когда актеры прибили, в аэропорту их никто не встретил. Но они этому не удивились: знали, какой бардак царит в съемочной группе. Поймали такси и сами добрались до гостиницы «Ульяновская», где обитали киношники. Но там их поджидали новые приключения: обоих поселили не в отдельные номера, а с постояльцами. А у актеров завтра съемки, им выспаться хочется. Но директор фильма в ответ заявляет: «Ничего, не прынцы. Вот до вас здесь жила Алиса Бруновна Фрейндлих, вот это женщина! Звезда покруче вашего, а хоть бы какой каприз учудила. Даже голову холодной водой мыла и молчала!»
Утром Смехов и Дуров приехали на съемочную площадку позже всех — ночь-то была бурной. Штаб группы расположился в здании Дома культуры, там же находились и гримерные. Когда актеры вошли в ДК, они ахнули: на полу, прямо вповалку, спали их коллеги-мушкетеры: Михаил Боярский (д’Артаньян), Валентин Смирнитский (Портос) и Игорь Старыгин (Арамис). От них несло таким перегаром, что проходивших мимо чуть ли не с ног валило. Самое интересное, но когда вскоре будет дана команда «по коням!», мушкетеры мгновенно вскочат на ноги и, взобравшись на своих лошадей, будут выглядеть уже как огурчики.
В тот день за городом снимались эпизоды проезда мушкетеров по полю на лошадях. Четверка мушкетеров неслась галопом навстречу оператору с камерой, и лица их были серьезны и сосредоточенны. Глядя на них и не скажешь, что их обладатели вчера провели бурную ночь: один нелегально пробрался на борт самолета, трое других пропьянствовали в гостиничном номере. Кстати, для Смехова и этот день оказался неспокойным. Когда оператор скомандовал: «Стоп! Снято!» — три мушкетерских коня разом остановились, а вот смеховский — его звали Воск — и не подумал. Он еще шибче понесся по полю, унося своего всадника в безбрежную даль. И что только не делал Смехов: кричал «Стой, сволочь!», натягивал узду, бил коня пятками по бокам — все напрасно. А впереди уже маячил овраг. У Смехова буквально душа ушла в пятки от мысли о том, что будет, если Воск надумает перемахнуть через него. И он в очередной раз изо всех сил натянул узду. Воск сделал «свечку»… и Смехов рухнул на землю. К счастью, падение оказалось не слишком болезненным, и Смехов благополучно встал на ноги. Ему потом за эту «свечку» еще и трюковые заплатили.
26 мая в Госкино состоялся просмотр фильма «Женщина, которая поет». Как мы помним, с тех пор как работа над лентой была закончена (а случилось это еще месяц назад), ее никак не хотела принимать Главная сценарно-редакционная коллегия. Там обнаружили в фильме массу недостатков: и пошлый он, и актеры играют безобразно и т. д. и т. п. Фильм был отправлен на доработку, а режиссеру-постановщику Александру Орлову даже влепили выговор и снизили ему размер постановочного вознаграждения на 20 %. Ленту вполне могли бы и вовсе положить на полку, а убытки списать за счет студии (подобное тогда практиковалось), но случай был не тот: все-таки в главной роли снималась сама Алла Пугачева, а это обещало создателям картины, даже при наличии ее низкого художественного уровня, колоссальные прибыли. Короче, Госкино фильм приняло и заставило это сделать и ГСРК.
