Какое-то сопротивление оказали только на корабле Ост-индской компании "Мадрас". Дисциплина там оказалась выше и на вахте было не менее 20 человек. Они успели открыть порты левого борта и выпалить из нескольких пушек. Большинство ядер попало в борт соседнего, уже горящего судна, но одно поразило наш вельбот. По второму открыли было ружейный огонь, но бортовым залпом картечи с "Востока" стрельба была пресечена. Сразу три наших вельбота кинулись к "Мадрасу" и он тут же запылал.
Это я наблюдал уже из маленькой лодки, в которой поджидал свой бриг вместе со шкипером Айзерсом. При свете зарева десяти горящих кораблей, как при огненном столпе израильтян, "Восток", подобрав свои абордажные команды, шел нам навстречу."
Время атаки было подгадано к началу отлива, да и ветер теперь был попутным. Таким образом более мощные английские параходы не имели никакого преимущества, а шкипер Айзерс, не смотря на критику князя Урусьева, оказался отличным лоцманом.
"Воды реки Янсекиян, которые продолжают свое мутноглинистое течение далеко в океане, голубеют. Пятьдесят миль прошли от берегов Китая. Солнце всходит. В море полная тишина. Кажется, что наш корабль идет по гладкому, как зеркало, небольшому озеру. Поразительная чистота воздуха. Кое-где стоят рыбацкие лодки со сложенными соломенными парусами, похожими на оранжевых гусениц, забравшихся на голубые мачты. Другие лодки, как красные веера, воткнуты в океан там, где дует ветер."
Не всем каперам достались такие громкие дела, но все они внесли свой вклад в то, что потом назовут "ситуацией равновесной ничьей". Например капитан-лейтенант Унковский на паровом корвете "Петр Великий" отправленный к берегам Австралии. Скоро он захватил там пароход "Адмелла" и углевоз "Ланцестон", командирами которых назначил своих помощников: лейтенантов Белавенеца и Анжу. Затем, имея два парохода и угольщик, Унковский в течение полугода терроризировал всё южное побережье материка так, что большая часть морского сообщения там стала производиться под нейтральными флагами.
Особый интерес представляет налёт на город Кучинг, столицу княжества Саравак, эскадры, в составе крейсера "Аврора" капитан-лейтенанта Изыльметьева и парового корвета "Америка" лейтенанта Криднера. Иногда этот рейд двух мощных кораблей на столь отдалённый и незначительный пункт объясняют попыткой заключить антибританский союз с даяками и малайцами, издавна занимавшихся пиратством.
На первый взгляд это походит на правду. Ведь удар был нанесён по владениям и судам раджи Джеймса Брука, причём его племянник и наследник Чарльз Брук чуть не погиб на пароходе "Немезида", флагмане дядиного флота.*(4) Сам же раджа Джеймс, получивший от султана Брунея во владение Саравак вместе с княжеским титулом, был главным врагом этих племён.
Но к тому времени эпоха огромных пиратских флотилий уже прошла. Последний из "морских раджей", выводивших на "промысел" десятки прау и тысячи воинов, Мамадам, вождь иланунов из Тунку, прославившийся тем, что убил Роберта Бернса, внука великого поэта, потерпел поражение в бою с корветом "Фокс" и лишился всего флота в 1852г. Другие, как неукратимый вождь ибанов Рантанга, были оттеснены с побережья. Не было также отмечено ни одной попытки русских офицеров или агентов РАК наладить контакты с прочими вождями пиратов, не обладавшими столь значительными флотами, но продолжавшими "промысел": Аро Датоэ с Балабака, вождём иланунов Си Рахманом или Чинь Я Линем - последним "солидным" китайским пиратом.
Добычи в рейде было взято немного. "Немезида", ещё один параход "Компании северного Борнео" и десяток парусных судов были утоплены, а Кучинг разрушен корабельной артиллерией без высадки десанта. Зато политические и экономические послеледствия этой операции, задуманной Митковым и одобренной прочно связанным с интересами Компании Завойко, были далеко идущими.
Острова Индонезии вызывали большой интерес в Правлении РАК и у бостонских дельцов. Об этом, в частности, свидетельствует то обстоятельство, что вскоре после выпуска книги английского капитана Генри Кеппеля "Экспедиция на Борнео судна ее величества "Дидона", несколько экземпляров её было срочно доставлено в Петербург. В этой книге подробно описывалась деятельность Англии на Борнео в 1838-1845 гг. и она помогала членам Правления ориентироваться в обстановке, которая сложилась в этой части Индонезии.
В том же 1845г. бостонцы предприняли попытку закрепиться на острове Лабуан, расположенном по соседству с Борнео и взять у султана Брунея Бангирану Анак в аренду имеющиеся там месторождения угля.
Этот шаг вызвал острую реакцию Джеймса Брука. В донесении министру иностранных дел Англии лорду Эбердину от 28 июня 1845г. Брук описывал деятельность бостонцев при султанском дворе и подчеркивал, что промедление с активными действиями Англии в отношении Брунея может привести к тому, что султан и его советники будут искать поддержки у Соединенных Штатов. "Туземцы проявляют сомнение относительно могущества правительства ее величества … и визит американского военного судна сделал многое для усиления этого впечатления".
Английское правительство немедленно учло эти соображения. Бруку были переданы соответствующие полномочия, и через его посредство Англия добилась в 1846г. от султана Брунея передачи ей острова Лабуан, который спустя два года был превращен в британскую колонию. В 1847г. англичане навязали султану договор, по которому им предоставлялся свободный доступ в страну, а султан был лишен права уступать какому-либо государству часть территории Брунея без разрешения Англии. Однако консул СШ в Сингапуре Джон Балестье 23 июня 1850г. заключил с султаном Борнео Омаром Али Сайфуддином "Конвенцию о дружбе, торговле и навигации".
Англичане, недовольные активной деятельностью бостонцев в этом районе, стали препятствовать реализации договора и смогли заблокировать его через Бангирану Анака, чьим вассалом официально считался султан Борнео.
Понятно, что в Вашингтоне очень хотели расчитаться со своей бывшей метрополией и, желательно, чужими руками. Восточная война пришлась для этого как нельзя кстати. 11 января 1855г. был подписан договор, согласно которому "Руско-Американской компании наряду с гражданами Соединенных Штатов Америки предоставляются все права, упомянутые в Конвенции о дружбе, торговле и навигации… как-то: полная свобода въезжать, селиться, торговать и ездить с товарами по всей территории, подвластной султану Борнео, а также пользоваться правами наиболее благоприятствуемой нации… право покупать, арендовать или в другой законной форме приобретать любой вид собственности" во владениях султана, который обязывался гарантировать безопасность их жизни и имущества. Судам Компании, как и судам СШ было официально разрешено "свободно посещать порты, реки и бухты" этого острова и приобретать за "умеренную плату" любые продукты и снаряжение. На российские товары устанавливались минимальные фиксированные таможенные пошлины, а вывозимые из Борнео товары вовсе освобождались от пошлин. Последний пункт соглашения предоставлял РАК право экстерриториальности.
Рейд "Авроры" и "Америки" не был вовсе бесполезным в свете текущих военных действий. Другой вопрос, что использование этих кораблей в других местах могло нанести британцам больший вред и, таким образом, усилить русскую позицию в предстоящих мирных переговорах. Однако учитывая дальнейшие гео-политические изменения в регионе, нельзя не признать крайнюю выгодность этой операции.
В этой компании не было так любимых живописцами, за эффекты моря, дыма и огня, батальных сцен. Единственное стокновение боевых кораблей пришлось на долю корвета "Оливуца" и британского парового корвета "Корнет". Капитан-лейтенант Назимов был направлен для сопровождения и защиты судов, направленных в Амурский лиман, для соединения с отрядом, производившим сплав вниз по Амуру. Эскадре пришлось зайти в залив Де-Кастри, ожидая вскрытия ото льда Амурского лимана. Чихачев, по сигналу к бою немедленно выпустить цепи и становиться на места у отмелей так, чтобы неприятель не смог напасть с двух сторон.
На рассвете 8 мая у входа в Де-Кастри появилась эскадра коммодора Эллиота в составе трёх кораблей: 40-пушечного фрегата "Сибилл", 17-пушечного винтового корвета "Хорнет" и 12-пушечного брига "Биттер". Назимов стал готовить свой корвет к последнему бою; по количеству пушек и преимуществу в маневре превосходство противника было бесспорным. Он приказал даже прибить стеньговый флаг гвоздями к мачте,чтобы в том случае, если он в бою будет сбит, противник не счел это за сигнал о сдаче. Поддержку "Оливуце" мог оказать только 10-ти пушечный шлюп "Двина", им командовал лейтенант Чихачев. Но Элиот проявлял нерешительность и стал крейсировать у входа в залив.
"Маневры эти заставляли думать, что прибыл только передовой отряд, который крейсирует, запирая выход из залива и поджидая подхода главных сил.
