Находился этот склад отравы на территории нейтрального Китая, но, думалось мне, китайские власти не будут на нас в обиде, если мы разорим это гнездо. В Вусуне однажды, лет 15 тому, китайские идеалисты захватили громадный склад опиума и сожгли, после чего разобиженные англичане объявили Китаю войну.*(2)
Я думал было нанести удар по этой ярмарке контрабандной торговли, пользуясь тем, что благодаря железному корпусу осадка "Востока" была не более 9-ти футов, а паровая машина вращала гребной винт с силою 120 лошадиных сил. Но Айзерс разъяснил, что нынче, по случаю волнений в Китае, кризис в полном разгаре. Хотя торг, особенно опиумом, не прекратился, но все китайские капиталисты разбежались, ушли внутрь, и сбыт производится лениво, сравнительно с прежним. Кроме того в Нанкине, лежащем повыше на Янсекияне, теперь главный пункт инсургентов. Там же живет и главный начальник их и вместе претендент на престол Тайпинван. Эти разбойники в настоящее время оставили Кантон и держат только реку в блокаде, но не прежде сделали это, как выжгли все предместье. Вся эта восставшая сволочь объявляет себя христианами. Христианство это водворено протестантами или пробравшимися с востока несторианами и смешалось с буддизмом.*(3)
Так как Тайпинван против торговли опиумом и посылает свои отряды вниз по Янсекияну, вся торговля переместилась в Шанхай. Шанхай тоже брали в осаду, но богатые купцы заплатили инсургентам контрибуцию и продолжают торговать. Суда, хотя и не в прежнем числе, продолжают подвозить товары в город и окрестности мимо таможни."
Этот момент рождения плана рейда на Шанхай только мельком описан у Римского-Корсакова, что не может не казаться странным. Странно также, что быстроходный, прекрасно вооружённый паровой бриг, в течение двух недель находясь вблизи главного перекрёстка Тихого океана, не захватил ни одного приза. Из шканечного журнала нам известно, что дважды за это время "Восток" останавливал бостонские суда, а однажды капитан Корсаков лично посетил идущий в Шанхай бриг "Северная звезда" и "отправил с ним письма".
Удивительно также, что шкипер Айзерс долго и упорно лавировал, стараясь укрыться от ветра именно за тем островком, где отстаивался "Восток". И вообще, зачем "Восток" там отстаивался далеко не в штормовую погоду? Ведь ранее в своей книге Римский-Корсаков писал: "Волны же через шхуну плескались будто бы через какой-нибудь подводный камень. Оно и не страшно. Тоже качка не очень тревожит. Шхуна - бесподобное судно и качается, как лебедь на волне." Если добавить к этому, что шхуна "Пойнт" принадлежала консулу СШ Дж.Каннингаму, "который в то же время и представитель здесь знаменитого американского торгового дома Россель и Ко, один из лучших в Шанхае". А эта фирма, на время войны, через посредничество АРТК, стала представителем РАК в Китае. Современные историки почти единодушно признают, что рейд на Шанхай был задуман и спланирован заранее. Возможно даже, хотя никаких документов на эту тему не обнаружено, не без участия Вашингтона.
Как бы то ни было шкипер Айзерс, за 200 долл., согласился провести "Восток" до Шанхая. На "Пойнт", для связи, были посланы мичман Урусов и сигнальщик Янцен.
"Я осмотрелся на шкуне - какая перемена после "Востока"! Шкипер немного заботился о судне. Палуба завалена всякой дрянью; от мачты и парусов негде поворотиться; черно, грязно, скользко, ноги прилипают к палубе. Боцманом был малаец в чалме; матросы все китайцы…
Шкипер вынес изодранную карту Чусанского архипелага и островов Сэдль, положил ее на крышку люка, усевшись в кресло и положив ногу на ногу, жуя табак и не обращая ни на что внимания. Иногда он крикнет что-нибудь на полуанглийском-полукитайском языке и опять пропадет. Рулевой правил наудачу; китайские матросы, сев на носу в кружок, с неописанным проворством ели двумя палочками рис.
Но вот наконец выбрались из архипелага островков и камней, прошли и Гуцлав. Тут, в открытом океане, стало сильно покачивать; вода не раз плескала на палубу. Вода всё желтее и желтее. Вскоре вошли за бар, то есть за черту океана, и вошли в реку. Спрашиваю у шкипера.
- Ведь это река?
- Река.
- Янсекиян?
- Да, "Сын океана" по-китайски.
- А берега?..
- Вон, вон, - говорит шкипер. Смотрю - ничего нет.
Наконец показалась полоса с левой стороны, а с правой вода - и только, правого берега не видать вовсе. Берег так низмен, что едва возвышается над горизонтом воды и состоит из серой глины, весь защищен плотинами, едва заметной темной каймой. Вправо остался островок. Я спросил у шкипера название, но он пролаял мне глухие звуки, без согласных. Пробовал я рассмотреть на карте, но там кроме чертежа островов были какие-то посторонние пятна, покрывающие оба берега. Ни шкипер, несмотря на свое звание матроса, ни команда его не имели почти никакого понятия об управлении судном. Рулевой, сидя на кожаной скамеечке, правил рулем как попало. Он очень об этом не заботился, беспрестанно качал ногой, набивал трубку, выкуривал, выколачивал тут же, на палубу, и опять набивал. На компас он и внимания не обращал; да и стекло у компаса так занесло пылью, плесенью и всякой дрянью, что ничего не видно на нем.
Местами мы пробирались по "Сыну океана" ощупью. Два китайца беспрестанно бросали лот. Один кричал: "Three and half"; потом "Half and four" - и так разнообразил крик всё время. Глубина беспрестанно изменялась, от 8 до 3 1/2 сажен. Как только доходило до последней цифры, шкипер немного выходил из апатии и иногда сам брался за руль.
Наконец в 6-м часу добрались до места слияния Янсекияна с Вусуном… Там, где раньше стояли сотни и сотни судов ныне две дюжины джонок с красно-бурого цвета парусами из каких-то древесных волокон и коры покачивались у берега…
Мы идем по реке Вусуну; она широка, местами с нашу Оку. Ясно видим оба берега, низменные, закрытые плотинами; за плотинами группируются домы, кое-где видны кумирни или вообще здания, имеющие особенное назначение; они выше и наряднее прочих. Поля все обработаны; хотя хлеб и овощи сняты, но узор правильных нив красив, как разрисованный паркет. Есть деревья, но редко и зелени мало на них; мне казалось, что это ивы. Вдали ничего нет, ни горы, ни холма, ни бугра - плоская и, казалось, топкая долина.
Ближе к Шанхаю река заметно оживлялась. Беспрестанно встречались джонки…
Становилось всё темнее; мы шли осторожно. Прилив стих, а противный нам NW усилился и стал крепким… Шкипер начал лавировать. Паруса беспрестанно переносили то на правый, то на левый галс. Надо было каждый раз нагибаться, чтоб парусом не сшибло с ног. Шкуна возьмет вдруг направо и лезет почти на самый берег, того и гляди коснется его; но шкипер издаст гортанный звук, китайцы кидаются к снастям, отдают их, и освобожденные на минуту паруса хлещут, бьются о мачты, рвутся из рук, потом их усмиряют, кричат: "Берегись!", мы нагнемся, паруса переносят налево, и шкуна быстро поворачивает. Минут через десять начинается то же самое. Мокро, скользко; переходя торопливо со стороны на сторону, того и гляди слетишь в люк. "Восток" исправно повторял за нами все маневры. Бриг шел под парусом ради маскировки, хотя пары были подняты. Для такого случая лейтенант Корсаков пустил береженый лучший кардиффский уголь, потому труба дымила не сильно…
Мили за три от Шанхая мы увидели целый флот купеческих трехмачтовых судов, которые теснились у обоих берегов Вусуна. Я насчитал до двадцати рядов, по девяти и десяти судов в каждом ряду. В иных местах стояли на якоре американские так называемые клиппера, то есть большие, трехмачтовые суда, с острым носом и кормой, отличающиеся красотою и быстрым ходом. Там же я заметил компанейский барк "Иркутск" выделяющийся среди всех судов своими размерами, как бык в отаре овец. Под американским флагом он возит нынче английские товары.
Идти бы прямо, а мы еще всё направо да налево. Вдруг - о горе! не поворотили вовремя - и шкуну потащило течением назад, прямо на огромную, неуклюжую, пеструю джонку. Тут "Восток" обошел нас с правой раковины и вплотную приблизился к избранному ряду, в котором все корабли были английскими и, вдруг, все паруса брига разом слетели вместе с американским флагом и взвился Андреевский.
Опасаясь повредить винт Воин Андреевич (Римский-Корсаков - А.Б.) не стал приближаться к избранным кораблям. К борту "Востока" были уже подтянуты 4 вельбота и, влекомые умелыми гребцами, они накинулись на беззащитные суда. Как и предполагалось почти все команды их сошли на берег привлченные соблазнами Шанхая.
Под прикрытием пушек вельботы подлетали к английским судам. На палубы их летели абордажные крючья и крохотные, по 7-8 человек, абордажные команды взбегали на них, ногами по бортам - руками по канатам. Несколькими выстрелами приводили к покорности ошарашенных бедолаг, не отпущенных на берег и, вскрыв трюмные люки, бросали туда зажигательные бомбы. Заполнявшая бочонки смесь из ворвани, спирта и селитры загорается быстро и полыхает так, что не погасить. Абордажники, подождав минуту, пока столбы огня не ударяли из люков, спрыгивали в свои вельботы и спешили к следующему судну.
