- По-прежнему играешь?
Робби кивнул.
- И проигрываю.
- Что ж, ты свободен. И благодарю тебя.
- Благодаришь?
- За то, что ты сделал сегодня ночью. А теперь мне нужно повидаться с Дженни.
Робби смотрел, как Томас пошел к двери.
- Так что же мне делать? - выпалил он.
- Выбор за тобой, Робби. Ты свободен. Больше никаких клятв, - Томас задержался в дверях, увидел, что Робби не собирается отвечать, и вышел. Корова подняла хвост и наполнила хлев зловонием.
Скалли распахнул дверь.
- Они чертовы англичане, - запротестовал он.
- Да.
- Но все же это была добрая драка, - сказал Скалли и расхохотался. - Один сукин сын попытался отсечь топором мою ногу, а я перепрыгнул через оружие этого ублюдка и засунул меч ему в глотку, а он просто уставился на меня, я дал ему поразмыслить об этом чуток, а потом отпихнул.
Черт дери, ну и звук он издал! Думал, он призывает свою мамочку, но какой от этого толк, когда в глотке торчит меч Дугласа, - он снова захохотал. - Так и есть, на редкость добрая драка, но за англичан?
- Мы дрались за Женевьеву, - объяснил Робби, а она француженка.
- Эта тощая сучка? Вполне миленькая, но я люблю помясистее. Так что будем делать? Что случилось с чертовым рыбаком?
Робби грустно улыбнулся.
- Не думаю, что отец Маршан позволит нам вернуться.
- В любом случае, это была потеря времени. Всё это валяние дурака ради придурочного священника с волшебной птицей, - Скалли нагнулся, поднял пучок соломы и вытер им лезвие своего меча. Кости, вплетенные в его волосы, звякнули, когда он склонился над оружием. - Так мы уезжаем? - спросил он.
- Уезжаем?
- Иисусе! Чтобы присоединиться к нашему господину, конечно!
Он имел в виду лорда Дугласа, дядю Робби.
- Этого ты хочешь? - спросил Робби тихо.
- А чего ж еще? Мы пришли сюда, чтобы выполнить свою чертову работу, а не валять дурака с проклятым рыбаком.
- Я поговорю с Томасом, - произнес Робби, - уверен, он даст тебе лошадь. И деньги.
- Господин захочет, чтобы и ты вернулся.
- Я дал клятву, - сказал Робби, а потом вспомнил, что Томас только что освободил его от обязательств. Теперь он мог сам выбирать свою судьбу. - Я остаюсь, Скалли.
- Остаешься?
- Ты можешь отправиться к моему дяде, но я останусь здесь.
Скалли нахмурился.
- Если ты останешься с этим парнем, - он махнул рукой в ту часть дома, куда, как он полагал, ушел Томас, - значит, когда мы встретимся в следующий раз, мне придется тебя убить.
- Да, придется.
Скалли сплюнул в сторону коровы.
- Я сделаю это быстро. Без обид. Ты поговоришь с ним о лошади?
- Да, и попрошу дать тебе монет на путешествие.
Скалли кивнул.
- Звучит справедливо - ты остаешься, я уезжаю, а потом я тебя убью.
- Да, - ответил Робби.
Он был свободен.
Отец Левонн, к своему изумлению, обнаружил пару сапог в сундуке, что стоял в маленькой комнате наверху.
- Фермер сбежал, - сказал он, наблюдая, как Роланд пытается натянуть сапоги, но мы можем оставить ему денег. Подошли?
- Подошли, - отозвался Роланд, - но мы не можем их украсть.
- Оставим столько денег, сколько они стоят, - предложил отец Левонн. - Поверь, это французский фермер, он предпочтет золото вместо сапог.
- У меня нет денег, сказал Роланд, - точнее, мои деньги остались в замке.
- Томас заплатит, - ответил отец Левонн.
- Правда?
- Конечно. Он всегда платит.
- Всегда? - поразился Роланд.
- Бастард, - терпеливо объяснил отец Левонн, - живет в английской Гаскони. Ему нужно зерно, сыр, мясо и рыба, чтобы прокормиться, ему нужно сено и вино, и если он будет все это красть, то крестьяне не будут его любить.
Они выдадут его Берату или Лабруйяду, или любому другому лорду, который рад будет прибить его череп к своему дому, так что Томас должен быть уверен, что они признательны ему. Он платит. Большинство лордов не платит, так кто, как ты думаешь, более популярен?
- Но..., - начал Роланд, а потом запнулся.
- Но?
- Бастард, - произнес Роланд озадаченно, - эллекен?
- А, так ты думаешь, что они - порождение дьявола? - рассмеялся отец Левонн. - Томас христианин и даже, смею сказать, добрый христианин. Он сам в этом не уверен, но действительно старается.
- Но он отлучен от церкви, - напомнил Роланд.
- За то, что ты сам сделал - за спасение жизни Женевьевы. Может, тебя отлучат следующим? - отец Левонн увидел ужас в глазах Роланда и попытался успокоить его.
- Есть две церкви, сир, - сказал он, - и я сомневаюсь, что Господь обращает какое-нибудь внимание на то, что кто-то отлучен от одной из них.
- Две? Есть только одна церковь, - заявил Роланд. Он уставился на священника, как будто тот и сам был еретиком. - Credo unam, sanctam, catholicam et apostolicam Ecclesiam, - сухо произнес он.
- Еще один солдат, говорящий на латыни! Ты и Томас! И я тоже верую в единую святую католическую апостольскую церковь, сын мой, но эта церковь двулика, как Янус. Одна церковь, два лица. Ты служил отцу Маршану?
- Да, - промолвил Роланд с некоторым смущением.
- А кому служит он? Кардиналу Бессьеру. Кардиналу Луи Бессьеру, архиепископу Ливорно и папскому легату при дворе короля Франции. Что ты знаешь о Бессьере?
- Он кардинал, - сказал Роланд, явно не зная ничего больше.
- Его отец торговал салом в Лимузене, - объяснил отец Левонн, - а юный Луи был смышленым мальчиком, и у его отца было достаточно денег, чтобы дать сыну образование, но какая участь ждет в этом мире сына торговца салом?
Он не может стать лордом, не родившись, как ты, обладая привилегиями и титулом, но всегда остается церковь. Человек может пойти очень далеко в нашей святой католичекой апостольской церкви.
Не важно, что ты родился в канаве, если у тебя есть неплохие мозги, и сын торговца салом может стать церковным иерархом, так что церковь притягивает всех этих смышленых мальчишек, а некоторые из них, как Луи Бессьер, еще и амбициозны, жестоки, жадны и беспощадны.
Итак, одно лицо церкви, сир, это наш нынешний Папа. Хороший человек, немного унылый, немного слишком приверженный канонам, но человек, который пытается вести себя так, как бы вел себя Христос в этом порочном мире. А второе лицо - это Луи Бессьер, злой человек, который больше всего на свете желает стать Папой.
- Потому он и ищет Злобу, - тихо промолвил Роланд.
- Конечно.
- И я сказал отцу Маршану, где найти ее! - продолжал Роланд.
- Да?
- Или где он может ее найти. Я не уверен. Ее может там и не быть.
- Думаю, тебе следует поговорить с Томасом, - мягко предложил отец Левонн.
- Ты сам можешь сказать ему, - сказал Роланд.
- Я? Почему я?
Роланд пожал плечами.
- Я должен ехать, отец.
- Куда?
- Король призвал всех вассалов к оружию. Я должен подчиниться.
Отец Левонн нахмурился.
- Ты присоединишься к армии короля Франции?
- Конечно.
- И сколько у тебя там врагов? Лабруйяд? Маршан? Кардинал?
- Я могу объяснить всё отцу Маршану, - задумчиво произнес Роланд.
- Ты думаешь, он склонен прислушиваться к объяснениям?
- Я дал клятву, - сказал Роланд.
- Так забери ее обратно!
Роланд покачал головой.
- Не могу, - он заметил, что священник уже был готов прервать его, поэтому поспешил закончить. - Я знаю, что жизнь не делится на белое и черное, отец, и, возможно, Бессьер - зло, и знаю, что Лабруйяд - подлое существо, но чем лучше его жена? Она совершила прелюбодеяние! Она блудница!
- Половина христиан виновна в этом грехе, а большинство из второй половины тоже желает согрешить.
- Если я останусь здесь, - произнес Роланд, - то тем самым закрою глаза на ее грех.
- Боже правый, - поразился отец Левонн.
- Так плохо желать чистоты? - спросил Роланд почти умоляюще.
- Нет, сын мой, но в этом нет смысла. Ты допускаешь, что можешь давать клятвы порочным людям, но не можешь их нарушить. Где же здесь чистота?
- Тогда, может быть, я нарушу клятвы, - допустил Роланд, - если моя совесть подскажет мне это, но зачем нарушать клятву ради того, чтобы поддержать человека, который сражается против моей страны и укрывает блудницу?
- Я думал, ты гасконец. Англичане правят Гасконью, и никто не оспаривает их права.
- Кроме некоторых гасконцев, - заметил Роланд, - и если я буду драться, то лишь за то, что считаю правильным.
Отец Левонн пожал плечами.
- Ты можешь сделать лишь это, - согласился он, - но по крайней мере, ты можешь попрощаться с Томасом, - он выглянул из окна и увидел, что горизонт стал светлеть. - Иди, он ждет, чтобы поблагодарить тебя.
Он отвел Роланд вниз, на большую кухню. там находилась Женевьева с повязкой на левом глазу, а Хью спал в углу. Томас сидел рядом с женой, обняв ее рукой за плечи.
