- Отец, - поприветствовал он Левонна.
- Сир Роланд собирается уезжать, - сказал отец Левонн, - я пытался убедить его остаться, но он настаивает, что должен отправиться к королю Иоанну, - он обернулся и жестом предложил Роланду высказать всё, что тот желает, но Роланд молчал.
Он зачарованно смотрел на третьего человека, сидящего за столом. Казалось, он неспособен открыть рот или двинуться с места.
Он просто глядел, и в его голове пробегали все поэтические строки, что пели трубадуры в материнском замке, о губах, что как смятые лепестки роз, о щеках, белых, как крыло голубки, о глазах, что могли осветить темные небеса, о волосах цвета воронова крыла.
Он попытался снова заговорить, но не смог выдавить ни слова, а она ответила на его взгляд такими же широко открытыми глазами.
- Ты не знаком с графиней Лабруйяд? - спросил Томас. Миледи, это сир Роланд де Веррек..., - он помедлил, а потом без всякой цели добавил, - который поклялся вернуть вас вашему мужу.
Но казалось, что Бертийя не услышала слова Томаса, как не услышал и Роланд, потому что она просто смотрела на Роланда. Они уставились друг на друга, и для обоих остальной мир прекратил существовать.
Время остановилось, небеса задержали дыхание, а рыцарь-девственник влюбился.
Часть третья: Пуатье
Глава десятая
Две игральные кости покатились по столу.
Это был стол тонкой работы из темного каштана с инкрустацией из серебра и слоновой кости, изображающей единорогов, но теперь накрытый скатертью из темно-синего бархата с золотистой бахромой.
Бархат приглушал звук игральных костей, за которыми наблюдали пятеро мужчин.
- Боже милосердный! - сказал самый молодой, когда кости остановились.
- Опустошили вас, сир, - произнес другой, склонившись над столом, - трижды! - ему приходилось наклоняться, потому что кости были сделаны из дорогой белой слоновой кости и выгравированы золотом, из-за чего цифры трудно было разобрать, к тому же эти трудности усугублялись странным освещением в огромном шатре из окрашенного в бело-желтые полосы полотна.
И этого света, окрашенного в цвета полотна, было немного: несмотря на то, что утро уже было в разгаре, небо затянуло густыми облаками. Мужчина вопросительно посмотрел на принца, ожидая его разрешения забрать кости.
Принц кивнул.
- Два и один, - произнес человек, ухмыляясь, - что, как я полагаю, составляет три и увеличивает ваш долг мне до трех сотен.
- Твоя радость совершенно непристойна, - заявил принц, хотя и беззлобно.
- И правда, сир, но это все равно радость.
- О Боже, нет, - принц поднял глаза, потому что шатер внезапно наполнился шумом дождя. Он стучал по полотну все утро, а теперь просто громыхал, а потом полился с такой силой, что мужчины были вынуждены повысить голоса, чтобы слышать друг друга. - Сегодня Господь меня не любит!
- Он обожает вас, сир, но мой кошель любит больше.
Принцу было двадцать шесть, он был красив, густые волосы выглядели темнее в необычном освещении шатра. У него было лицо с выступающими скулами и глубоко посаженными глазами, черными, как пуговицы из гагата, укращающие высокий ворот его туники, по-модному короткой, узкой в талии и королевского голубого цвета.
Баска была укреплена костяшками, к ней пришиты кружева с жемчугом, в прорезях виднелась подкладка из желтого шелка, а в самом низу она заканчивалась золотистыми шнурками. Его перевязь была из той же ткани, но с вышитой эмблемой - три пера из шелка цвета слоновой кости.
Меч в ножнах был прислонен к столу у входа в шатер, и принц подошел к нему, чтобы взглянуть на дождливое небо.
- Боже мой, неужели это никогда не кончится?
- Постройте ковчег, сир.
- И чем его наполнить? Женщинами? Каждой по паре? Заманчивое предложение! Две девушки с золотыми волосами, две с темными, парочка рыжих для разнообразия?
- Они то уж точно компания получше, чем животные, сир.
- Ты это знаешь по опыту?
Мужчины рассмеялись. Люди всегда смеются над шутками принцев, но этот смех был вполне искренним, потому что Эдуард Вудсток, принц Уэльский, герцог Корнуолл, граф Честер, лорд Бог знает каких еще территорий, был веселым, легким на подъем и щедрым молодым человеком.
Он был высок и привлекал бы женщин, даже не будучи наследником английского престола и, как утверждали законники и лорды его отца, также и наследником трона французского. Король Иоанн это оспаривал, что вполне естественно, но именно в поддержку этого требования английская армия находилась во Франции.
На гербе принца, как и на королевском, красовались три золотых льва Англии и французские лилии, а над ними находилась полоса с дополнительными символами, означающими, что он - старший сын короля, хотя сам принц предпочитал носить черный щит, на котором сияли три кипельно-белых пера.
Принц уныло взглянул на небо.
- Проклятый дождь, - сказал он.
- Скоро он должен закончиться, сир.
Принц не ответил на это замечание, а уставился на промежуток между двумя дубами, что стояли как стражи у входа в шатер. Город Тур был едва виден из-за сильного дождя.
Город не выглядел грозным. По правде говоря, центр довольно хорошо был защищен башнями и каменными стенами, но бург, где находилась большая часть городских богатств, лежал в низине, окаймленный лишь неглубоким рвом и деревянной стеной, во многих местах сломанной.
Войска принца, закаленные войной, могли бы и во сне пересечь эту преграду, если бы только Луара не вышла из берегов, а сейчас Тур защищали залитые водой поля, превратившиеся в болота и покрытые толстым слоем грязи.
- Проклятый дождь, - повторил принц, и Бог ответил раскатом грома, таким внезапным и громким, что все мужчины в шатре вздрогнули.
Небо разрезала вспышка молнии, скользнувшей в сторону невысокого холма, на котором стоял шатер, на мгновение окрасив все вокруг в черно-белые тона, а потом донеслось эхо второго раската грома, и хотя казалось, что дождь уже не может усилиться, его мощь удвоилась.
Капли отскакивали от превратившейся в грязь поверхности земли, выливались с шатра, образуя потоки, льющиеся с холма.
- Иисусе! - сказал принц, - Боже, Боже, Боже!
- Делишки Святого Мартина, сир, - отметил один из его товарищей.
- Святого Мартина?
- Покровителя Тура, сир.
- Он утонул?
- Полагаю, он умер в своей постели, сир, но не уверен.
- Проклятый святой заслуживает, чтобы его утопили к черту, раз послал этот чертов дождь.
У подножья холма появился всадник. Его лошадь была в попоне с эмблемой, но ткань настолько промокла, что рисунок невозможно было различить.
Грива лошади прилипла к ее шее и сочилась водой. Копыта подскользнулись в грязи, а седок с капюшоном от кольчуги под бацинетом покачнулся в седле.
Он подтолкнул упрямое животное вверх по пологому склону и скосил взгляд в сторону шатра.
- Его высочество там?
- Это я! - крикнул Эдуард. - Нет, нет, не слезай с седла! - человек уже был готов спешиться и преклонить колени перед принцем, но вместо этого просто поклонился. Капли дождя отскакивали от его шлема.
- Меня послали, чтобы сказать вашему высочеству, что мы попытаемся снова, - прокричал гонец. Он был всего в пяти шагах, но дождь стучал слишком громко, чтобы говорить нормальным тоном.
- Вы собираетесь плыть к этому проклятому месту? - ответил принц и махнул в знак того, что не ждет ответа.
- Скажи ему, что я иду! - крикнул он, потом вернулся обратно в шатер и щелкнул пальцами слуге, ожидающему в тени.
- Плащ! Шляпу! Коня!
Мир оглушил очередной раскат грома. Молния вонзилась в руины церкви Святого Лидуара, камни которой были растащены для ремонта стен сите.
- Сир, - произнес один из мужчин за игральным столом, - вам не нужно ехать!
- Если они атакуют, то должны меня увидеть!
- На вас нет доспехов, сир!
Принц проигнорировал это замечание, поднимая свое оружие, чтобы слуга мог прикрепить ножны к серебряной цепи, свисающей с перевязи. Еще один слуга накинул на Эдуарда плотный темный плащ.
- Не этот, - сказал принц, отбрасывая плащ, - красный! Тот, что с золотой бахромой!
- Краска полиняет, сир.
- К черту краску, они должны меня видеть. Красный! Они должны узнать мое милое личико. Дай мне вон ту шляпу, маленькую. Лошадь готова?
- Как всегда, сир, - отозвался слуга.
- Которая?
- Фудр, сир.
Принц рассмеялся.
- Вот ведь чертово совпадение, а? Фудр! - Фудр по-французски означало молнию, а принц, как и его окружение, предпочитал говорить по-французски.
Лишь когда ему нужно было объясниться с простыми солдатами, он использовал английский. Он выбежал под дождь, выругавшись, когда подскользнулся на мокрой траве. Ухватившись за конюха, держащего Фудр, он восстановил равновесие.
