Так он и поступил. В тот же день выложил перед господином Красноцветовым образцы пород и поведал о недавних изысканиях. Купец выслушал инженера с холодным равнодушием, а потом сказал, что о совместной добыче не может быть и речи. Максимум, на что может рассчитывать Кампус, — это премиальные в сто рублей. Понимая, что у него нет выхода, Галактион согласился и на эту подачку, но обиду в душе затаил.
Через год, когда прииск стал приносить баснословную прибыль, он отплатил хозяину сторицей: с опозданием представил окружному горному инженеру квитанцию об оплате подесятинной подати. Согласно Горному уставу, такое нарушение влекло немедленный переход участка в казну с последующей продажей его с торгов. Кампус исчез раньше, чем об этой неприятности стало известно купцу. Говорили, что в ярости хозяин застрелил любимого ручного медведя, а потом всю неделю беспробудно пил.
Галактион понимал, что такие дела в этих краях не прощаются. Рано или поздно люди Красноцветова отыщут его и прикончат. В тайге свои законы, и любое душегубство легко выдать за несчастный случай. Поэтому ему не оставалось ничего другого, как покинуть Сибирь и отправиться как можно дальше — на юг.
Судьба занесла молодого человека в Армавир. Здесь он познакомился с купцом по фамилии Борейша, который совсем недавно приобрел небольшое имение. Но на соседних с ним землях — всего в трех верстах — крестьянские плуги, по рассказам старожилов, выносили на поверхность небольшие золотые самородки. Сие известие не давало негоцианту покоя. Продав один из пяти магазинов, он купил пятнадцать десятин земли и еще столько же взял в арендное содержание сроком на 30 лет. Нетерпеливый мечтатель уже был готов приступить к разработке залежей, но для этого ему требовался знающий горный инженер. Как раз в этот момент на его пути и встретился сибирский беглец. Недолго думая, последний согласился на необычное предложение и выхлопотал себе месячное жалованье в двести рублей.
Галактион Нифонтонович всячески поддерживал уверенность у нового работодателя в том, что золото здесь непременно есть и его должно быть много. Работы велись грандиозные. На всем пространстве заложили триста двадцать шурфов и мелких шахт, а сверх того: одиннадцать шахт глубиною от семи до тридцати пяти саженей, четыре штольни и шестьсот саженей поверхностных разрезов и канав. Одного динамита, использованного для пробивки ходов, было издержано девяносто три пуда. Под начальством Кампуса находились четыре штейгера[137] и около ста двадцати рабочих. Он лично сам отправлялся на закупку бурильных установок и прочего необходимого инвентаря. Завышая цены, Галактион несказанно богател. В течение трех лет он истратил более ста пятидесяти тысяч чужих рублей. В итоге армавирский Манилов разорился и повесился, а Кампус, сколотив состояние, уже обретался на нефтепромыслах в Грозном.
Другой бы на его месте остановился, купил бы дом, открыл бы свое дело и жил бы припеваючи: герань на окне, канарейка в клетке, жена-красавица да детишки вокруг. Чего еще желать? Только все это было не для него. Кампус был игрок. И крутил он свою рулетку судьбы до самого большого выигрыша. И, как часто бывает в жизни, после нескольких прибыльных лет потерпел сокрушительное фиаско. Прогорел там, где не ожидал: по совету одного «знающего» человека накупил акций с паями «Грозненского нефтяного товарищества», которое, как позже выяснилось, являло собой лишь мыльный пузырь, не имеющий ни одной собственной скважины. Словом, угодил в ловушку мошенников. Попади в такую беду иной слабак, и потянулась бы рука за стаканом. Но Кампус даже из неудачи попытался извлечь выгоду и стал размышлять: «Если я, практичный и дальновидный, в принципе, человек, имеющий за плечами уже немалый опыт, поддался на хитрую мошенническую ловушку, то что говорить о других, о тысячах недалеких соотечественников, прячущих под подушкой свои кровные? Почему бы не совместить нефтедобычу с созданием какого-нибудь товарищества или акционерного общества? Найдем нефть — разбогатеют все, а нет — ну что ж, на все воля божья! — значит, повезет мне одному. Только в этом деле нужна поддержка, да не простая, а железная. А еще лучше отыскать нового Борейшу, но такого, за которым все остальные пойдут без оглядки. «Да, — думал он год назад, трясясь в желтом вагоне Кавказского скорого, — надобно найти его непременно».
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
Впереди показался Ставрополь.
8
Святой лик
«Ставропольские епархиальные ведомости» № 19, 20 сентября 1913 г.
«Во имя Отца и Сына и Святаго Духа.
В год торжества царствования 300-летия Дома Романовых Создатель открыл нам свой Небесный лик. После недавнего землетрясения, случившегося в горах, сестры Спасо-Преображенской обители узрели на отвесной скале, высотою более 450 футов, образ Господа нашего — Иисуса Христа, который несет душам людским благодать и спокойствие. Взор Спасителя устремлен прямо на Восток — туда, где восходит солнце. И взгляд Его падает на Средний храм. И это не случайно. Ведь именно здесь аланы крестили иноверцев еще в самом начале Х века от Р. Х…»
Архиерей отложил газету. Окинув взглядом стоящих перед ним священников, он обратился к редактору:
— И все-таки лик не рукотворен?
— Да, ваше высокопреосвященство. Над наскальным изображением обнаружились две буквы — «IC». Они почти идентичны тем, что ставились на византийских иконах. Но… от лика идет неизъяснимый свет. Вечером и утром он лучезарен.
— Несомненно, Отец Небесный посылает знак. Но какой?
— Есть мнение, что Россия стоит на пороге большой беды, и Всевышний, зная это, призывает народ остановиться.
— Все может быть. Вседержитель всемогущ. А вы уверены, что именно в Среднем храме и состоялось то Великое крещение кавказских народов, о котором архиепископ Алании сообщал Патриарху?
— Вероятнее всего.
— Хорошо бы отыскать этому подтверждение.
Редактор пожал плечами и вымолвил неуверенно:
— Оно может содержаться лишь в их переписке. Если принять во внимание, что неподалеку от убийства сестры Евдокии был найден футляр с клеймом Аланской епархии, то вполне вероятно, что где-то поблизости скрыта вся духовная канцелярия Алании.
— Я сердцем чувствую, что Господь, открыв Священный лик, подсказывает нам, где находятся эти благословенные письмена. Семь столетий минуло с тех пор, как монахи, спасая бесценные манускрипты от кочевников, спрятали их в горах. За это время турки успели создать целое учение о том, что народы Кавказа издавна исповедовали ислам и противились христианству. Миссионеры Порты и по сей день, в доказательство своих слов, показывают горцам высеченные на камнях разрушенных церквей арабские знаки, которые на самом деде были выбиты уже после крушения Аланского царства. Опровергнуть эту ложь могут пергаментные послания архиепископа Петра византийскому патриарху Николаю Мистику. В них в разное время сообщалось о массовом крещении не только алан, но и карачаевцев, чеченцев, адыгов, черкесов. Появись этот документ сегодня — христианская вера на Кавказе стала бы еще крепче. Очевидно, после такого триумфа мы бы приняли в лоно церкви немало инородцев — подобно тому, как в девяносто четвертом году к православию пришли сотни калмыков-буддистов. — Архиерей посмотрел в окно и добавил: — Я уверен в том, что многие из тех, кто еще далек от Спасителя, рано или поздно обратятся к нему. И если даже не они самолично, то их дети, внуки или правнуки. И вот пример: стоило нам открыть при Сентинской обители церковно-приходскую школу, как жители аула отправили туда детей. И теперь они, с божьей помощью, учатся русской грамоте и арифметике в окружении православных икон.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
Владыка замолк, и под круглыми сводами залы воцарилась тишина, только слышалось тяжелое, астматическое дыхание архимандрита Августина — ректора духовной семинарии.
— Осмелюсь заметить, ваше высокопреосвященство, — вымолвил член Духовной Консистории протоирей Ольшанский, — в район, где проявился лик Господень, в ближайшее время должна отправиться экспедиция Кавказского горного общества. А что, если включить в ее состав кого-нибудь из духовных лиц?
