– Доводилось…
– В корне неверное определение! Я бы назвал эту группу «сырьевиками». Высокопоставленная чиновничья братия, прибравшая к рукам нефтегазовые потоки. Они прочно сидят на сырье и слезать с него не собираются. Сырье вряд ли когда серьезно подешевеет, значит, как они считают, прекрасное будущее обеспечено им, их детям, а может, еще и внукам достанется. Естественное побуждение этих людей – чтобы все продолжалось ровно так, как идет. Никаких колебаний. Любые движения они органически воспринимают, как опасные. Авторезонанс, знаете такое? Раскачай легонько мостик, а дальше он сам начнет расшатываться, пока не рухнет… Этим людям все равно, примут Россию в Европейский клуб или не примут. Им даже не важно, продолжит ли Россия вымирать и спиваться. Для того, чтобы обеспечивать работу буровых установок, им людей хватит, а не хватит – всегда можно завезти из Таджикистана, Молдавии и тому подобных дыр. Еще и дешевле обойдется. От этого застоя в верхах и происходит вся та азиатчина с чиновничьим беспределом и коррупцией сверху донизу, оттого на внешней арене ведем себя, как слон в посудной лавке, ссоримся с ближайшими соседями – вместо того, чтобы скупать на корню все, что предлагается на продажу, и что потом можно использовать с пользой. Нам, Кирилл Степанович, нужны европейские правила игры. Без них задохнемся, а о том, чтобы развернуться, можно даже и не мечтать.
– И Президент из этих «сырьевиков»?
– Президент не из чьих! – хлопнул рукой по столу Малышевский. – Ему невыгодно и неинтересно принимать сторону кого-то одного. Даже самый ближний круг Президента не однороден. Подробно влезать в эти дела сейчас не будем, потому как нас это не касается, есть более приземленные дела… Думаете, почему я сейчас на Украине – вместо того, чтобы заниматься своими делами дома? Не только же из-за свадьбы… Конечно, отчасти и из-за того, что интересов здесь не меньше, чем в России. Примерно поровну… Я просто стараюсь держаться на удалении и без нужды не светиться перед «сырьевиками».
– Они – «сырьевики». А свою группу как бы вы назвали?
– «Промышленники», – быстро ответил Малышевский. – Или «либералы». Но это исключительно для краткости. Определение не вполне точное, сужающее представление о целях. Наша цель – скорейшая интеграция в мировую экономику, а это невозможно без изменения политического климата внутри страны. Нам есть на кого опереться – это средний класс, мелкий бизнес, тот слой интеллектуалов – не путайте с интеллигентами! – который хочет реализовать себя в большом деле, а не паразитировать на славословии властям.
– Еще осталась третья влиятельная группа. Ведь вы же говорили о трех? – напомнил Мазур.
– Третью я бы обозначил как «реваншисты», – сказал Малышевский. – За последние годы довольно большое количество людей лишилось многого – власти, имущества, постов. Это олигархи, чьи имена лет десять назад были на слуху, да и теперь некоторых нет-нет да и вспоминают, правда, все больше в связи с тюремными историями и в новостях из жизни далекой эмиграции. Это – отстраненные от власти политики и их верные псы из самых разных структур, это – отстраненные от своих кормушек чиновники администрации… да и вообще высокопоставленные чиновники. Это те чиновники, кто еще работает в Кремле и в правительстве, но серьезно на процессы не влияет. Еще четыре года назад они все представляли собой реальную силу, они вкусили власти, а это как вкусить от райского плода – вкуса не забудешь никогда, он будет преследовать тебя и требовать реванша. Спрашивается: ну почему бы не уняться в эмиграции тому же Березе – радуйся, что отпустили целым и невредимым, да к тому же и не все нахапанное отобрали, живи себе тихо в столичной лондонской глуши… Нет же, издали плетет интриги, что-то мутит. Всем им необходим реванш, всем хочется вернуть былое величие. Власть – гораздо более сильный наркотик, чем всякие там героины. Потому что героин дает приятные, но иллюзии, а власть – это вещь реальная.
– Группа, которую вы определили как «реваншисты», представляется мне наиболее решительной, – поразмыслив, высказался Мазур.
– Совершенно правильно представляется. Они вряд ли на что-то могут рассчитывать в ситуации стабильной, размеренной, без потрясений, но могут вернуться только на волне дестабилизации. Ну скажем, второй «Норд-Ост», или Беслан, или вообще новая чеченская война… отлично подойдет дефолт а-ля девяносто восьмой год, еще что-то, так сразу и не вспомню… Трудно перечислить и предугадать все, что это может быть. Вплоть до очередного вторжения америкосов в Иран, которое спровоцирует кризис, и наши втянутся в очередную свару. И тут останется только воспользоваться ситуацией. Но! Есть вещи, которые никак не зависят от желаний и возможностей этих людей – вроде американского вторжения. А есть те, что зависят. Если после ноль-восьмого года у власти останутся все те же – то так и будем сидеть в болоте. Ну а если придут «реваншисты», то первые четыре года жди сведения счетов и нового крупного передела, а как следствие – падение рубля, новые стычки на Кавказе, окончательный раскол здесь, на Украине, недоверие ВТО и Евросоюза, поднимут головы экстремисты…
Олигарх посмотрел Мазуру в глаза.
– Девяносто первый год. Девяносто третий. В этот же ряд можно поставить год девяносто шестой с его «Голосуй или проиграешь!», недавние убийства Политковской, Литвиненко… даже идиотическое отравление Егора Гайдара, напоминающее фарс… Две тысячи восьмой – не менее ключевой год. От него зависит, как будем жить последующие… даже не четыре года – где это видано, чтобы в России правители проводили в кресле по одному сроку? – а минимум восемь лет. Вот, собственно, наша… да-да, Кирилл Степанович, наша с вами цель – две тысячи восьмой год. Нам надо выиграть предстоящее сражение, только и всего. Это наша программа-максимум. А программа-минимум – не допустить к решающей схватке нынешних «сырьевиков». Этих зажравшихся уродов необходимо скинуть до того, как наступит урочный год… Собственно, именно для этого мы и объединились с «реваншистами». Временно объединились. Только до главной битвы. Цели у нас – пока – одни: не допустить «сырьевиков» до трона.
– Ого, – сказал Мазур. – Значит, и…
– Свадьба, вы хотите спросить? Да. Частично. Частично это, безусловно, политический ход: я не доверяю «реваншистам», те не доверяют мне – вот и пришлось поженить наследников двух королевств, как в Средние Века, чтоб тем самым гарантировать дальнейшее сотрудничество. Но это только частично: мой засранец и в самом деле любит дочку Ивана Сергеевича, а евоная Джульетта, по-моему, готова идти за моим отпрыском в огонь и в воду. Это пока не столь важно. Важно, что я пошел на альянс с «реваншистами», а недавний захват яхты сделал наш союз крайне непрочным. Догадываетесь, почему? Не боитесь?
– Нормально, – пожал плечами Мазур. – Сражаться за корону, а не за пистоли и луидоры.
– Тогда поговорим о вас и вашей работе, – Малышевский снова встал. – Название вашей должности придумайте сами. Кем бы вы хотели, чтобы я вас представлял?
– Как назваться – это вопрос серьезный, – усмехнулся Мазур. – Как корабль назовете, так он вам и поплывет. Я думаю, когда определится перечень задач…
– Первоочередная задача – установление того, кто организовал нападение на яхту, – резко сказал Малышевский. – Все прочее пока второстепенно. Пока. Кто-то хочет поссорить меня с «реваншистами»… и я не буду удивлен, что за этим не стоят сами «реваншисты»… Впрочем, разбирайтесь сами. Надеюсь, в Москве у вас пока нет неотложных дел?
Мазур вспомнил о Нине, но отрицательно покачал головой: нет.
– Ну и отлично. Надеюсь, семья поймет, что вы теперь на службе. Можете сообщить супруге о своей задержке. Если потребуется – организуем необходимые документы, подтверждающие ваш статус. Квартира для вас уже готова, въедете как только, так сразу. Ваши вещи из Одессы уже перевезены. Теперь об оплате ваших услуг. О жаловании. Вы будете получать восемьдесят тысяч в месяц. Для начала. Разумеется, не рублей и не гривен. С нижним пределом ясно. Осталось уладить с пределом верхним. Какая сумма вас устроит?
– Меня вполне устроит названная, – сказал Мазур. И добавил: – И чтобы, как в спорте, премиальные за победы в отдельных сражениях и во всей войне.
Малышевский кивнул, достал из нагрудного кармана пластиковый прямоугольничек, положил перед Мазуром, вынул из бокового кармана серебристый телефон, положил рядом с карточкой:
– На карте пятьдесят тысяч долларов, это что-то вроде подъемных. Купите одежду, компьютер, все необходимое. Чеки предоставлять необязательно. Если понадобится еще – обращайтесь. Машиной и офисом я вас обеспечу. – Он протянул Мазуру серебристую трубку. – Это телефон, с виду так себе, но там есть несколько полезный примочек, тюнинг, так сказать, я потом вам объясню. Симка пусть будет вашей, но тариф, уж не обессудьте, мы поменяли на безлимитный, хоть в Антананариву можете звонить.
