Он чувствовал, что устал. Хотелось есть.
Посредине туннеля несся навстречу шестиногий носильщик, в крепких жвалах он держал птичье гнездо. Нат протянул руку, стараясь тронуть усик издали, чтобы не попасть под этот живой мини-танк.
Муравей остановился. Нат торопливо погладил обеими ладонями шероховатые усики с лохматыми щеточками на концах. Муравей недоверчиво пялился на странного собрата, который обратился к нему с явно непонятным знаком.
Нат заглянул в гнездо. Пять очень крупных птичьих яиц, все ярко-алые, с мелкими крапинками. Была — не была!
Он достал одно, обнаружил трещинку, бросил обратно и взял целое. Муравей умчался, а Нат отошел к стенке. Ноги гудели от усталости.
Гадость какая! С детства терпеть не мог сырых яиц и рыбьего жира. Но что поделаешь, необходимость… Неизвестно, сколько времени придется изучать свободную архитектуру замка шестиногих разбойников.
По магистрали в это время шествовало стадо туземных формикарум вакка. Розовые пузыри медленно передвигали крохотные ножки, фуражиры привычно подталкивали их массивными челюстями, подгоняли отставших, не пускали в боковые ходы.
“Неплохо, — подумал Нат. — По крайней мере, заглушу тошноту от яиц”.
Он притормозил ближайшую муравьиную корову, пощекотал брюшко. Вакка охотно выдала громадную прозрачную каплю.
Этот мед оказался исключительно сладким и душистым, а главное — холодным, словно из самого глубокого колодца. Странные процессы происходят в организме муравьиных коров!
Он пил и пил, пока живот не отяжелел и по телу не разлилась сытость. Еще дважды щекотал брюхо формикарум вакка, и в довершение успел наполнить флягу доверху.
Вот теперь можно снова отправляться в поиск!
Он прошел еще несколько метров, миновал стражу — и увидел их!
В глубине маленькой пещеры с низким потолком белели три крупные человеческие фигуры в металлических скафандрах. Две из них теснились возле узкой щели в стене, третий человек сидел на полу. Все трое походили на гигантских сколопендр, вставших на заднюю пару ног. Отвратительные щитки, суставчатые члены, рожки на шлемах…
Нат почувствовал, что его непроизвольно передернуло от отвращения. Он шагнул к ним в пещеру и сказал:
— Здравствуйте.
Он сказал это негромко, но благодаря хорошей акустике голос прозвучал четко и властно.
Фигуры у щели отпрянули, сидевший на полу — подскочил. Их позы выразили испуг и ожидание.
— Вас ждут в Куполе, — сказал Нат. — Тревожатся. Возвращайтесь!
Он понимал, что говорит не то, но другие слова не шли в голову. Да и вдруг стало очень неловко за свое легкомысленное одеяние. Босиком, в летних шортиках, в рубашке с коротким рукавом! Он вспомнил, что среди похищенных есть женщина, и готов был сгореть от стыда. Это с его-то кривыми ногами, длиннющими волосатыми руками!
Он в растерянности отстегнул флягу со все еще холодным медом.
— Вот, — сказал он, — прекрасно утоляет жажду.
Человек в скафандре недоверчиво взял флягу, а другой рукой в этот момент отстегнул шлем. У него оказалось суровое, будто высеченное из гранита лицо. Оно ничего не выразило, когда он сделал глоток, но взгляд, брошенный на мирмеколога, был странен.
Второй космонавт сделал осторожный глоток, потом другой… Третий глоток был рассчитан по крайней мере на половину фляжки, но человек с суровым лицом поймал руку товарища и предостерегающе сжал.
— Извините, — сказал тот. У него было изумленное и радостное лицо. — Эра, допей все. Амброзия, напиток богов!
Третий космонавт откинул шлем за спину, и у Ната заныло в груди. Такую девушку и во сне не увидишь! Красивая? Не то слово… И бывает же такой сплав обаяния, женственности, красоты, интеллекта… Древняя гречанка эпических сказаний XXIII века, звездная принцесса Фомальгаута…
— Вы — человек? — спросил космонавт с суровым лицом.
Нат почувствовал неловкость. Конечно, он старался вести себя достойно, но конь на четырех ногах и то…
— Да как вам сказать, — промямлил он.
— Понимаем, — быстро сказал человек с суровым лицом. — От имени человечества Земли приветствуем в вашем лице, Старшие Братья, могучую сверхциви…
— Ах, вот вы о чем! — понял Нат. — Нет, я с Земли. Сказали, что у вас что-то не в порядке, вот я и прибыл.
Ему не верили. Все трое смотрели на шорты, поцарапанные колени, голые ноги, незащищенное лицо.
— Вы хотите, чтобы мы поверили в сверхчеловека? — спросил второй, дотоле молчавший.
— Нет, зачем же, — ответил Нат смущенно. — Это вы — герои! Я бы и шагу не сделал в этих ужасных водолазных костюмах. Я — мирмеколог.
— Я — капитан, — представился человек с суровым лицом. — Мак. Это вот — Чон, а вот наша Эра. Как то вам посчастливилось уберечься от этих тварей?
— Ну зачем же “твари”, — сказал Нат с удивлением. — Очень милые… э-э… занимательные!
Все трое, как по команде, повернулись к единственному выходу, где несли вахту три сильных крупножвалых стража из породы солдат. У Мака рука непроизвольно дернулась к пустому поясу. Чон инстинктивно прикрыл собою девушку.
— Да что это вы? — сказал Нат. — Они теперь все вас не тронут!
— Это вас почему-то не трогают, — возразил Мак.
— Мы вас видели в щелку, — объяснила девушка. Голос у нее был низкий и волнующий. — Кричали даже, но вы не слышали. Потом вы остановили одно страшилище и принялись выбирать яйца. Затем вы доили что-то еще более страшное. Неужели вы и в самом деле пробовали ту жидкость?
— Пробовал, — сказал Нат. — Да и вы тоже… пробовали. Напитки богов!
Все трое мгновение смотрели на него, лица их покрылись бледностью. Мак искривился. Чон согнулся и ухватился обеими руками за живот, словно ощутил резь. Эра вскрикнула.
Нат смотрел, ничего не понимая. Сердце мирмеколога наполнилось безграничным презрением. Вот она, вековая косность, дремучее невежество, реликтовые предрассудки!
И он ощутил, что уже никогда не почувствует себя прежним крошечным человечком, убогим узким специалистом, кабинетным червячком, который боится солнечного света и горячего ветра жизни.
— Собирайтесь, — сказал он сухо. — Я проведу вас в Купол. Смажьте свои бронированные доспехи вот этим. И вас не тронут.
Космонавты стояли неподвижно. Нат проследил за их взглядами. Ну да, стража. Как же иначе? Не слабаки, а крепкие солдаты. Так и должно быть. Если даже помяли немного, когда тащили в муравейник, то и это нормально. Других тянут вообще по частям. Благодарите сверхпрочные скафандры…
— Не хочется мне что-то выходить, — сказал Мак с тоской.
