Он ощупал у себя на пальце кольцо – подарок магистра. Разве не вспыхивал внутри его огонь? Или это был лишь отсвет пламени костра?
Гврги тем временем смазывал лезвие своего ножа пастой зеленоватого цвета, пробуя её время от времени на вкус.
– Что это у тебя за штука? – спросил Бурин.
– Джелат, – ответил болотник, как будто этим было сказано все.
– Ага, – сказал гном, однако от своих расспросов не отказался. – Полагаю, это одна из болотных тайн.
– Да, и поскольку ты обучить Гврги тайны гор, то Гврги объяснить тебе джелат.
– Ну тогда начинай.
– Так вот, – проквакал Гврги. – Джелат – это сок ягоды йоруба. Шаманы использовать его для волшебства. Если джелат попадать в кровь, то жертва видеть страшные вещи и искать смерти. Джелат без крови приносить приятные грезы.
– Об этой тайне мы должны хранить молчание. Если известие о джелате без крови разнесется по Империи, то добрая половина подданных начнет гоняться за этими приятными грезами.
– Наше счастье, – внезапно произнесла Марина, – что вы не применили джелат против нас на болоте.
Замечание было справедливым. Фабиан удивленно поднял вверх бровь.
– А почему, собственно говоря, вы этого не сделали?
– Шаман запрещать, – кратко ответил Гврги. Казалось, Гврги ничего не знает о побудительных мотивах шамана, так что принц не стал и спрашивать об этом.
Только один Бурин, считавший, что последнее слово всегда должно быть за ним, пробормотал:
– Попадись мне этот шаман, уж я бы вытряс из него пару тайн, можете не сомневаться.
Вскоре после этого все забрались под одеяла и поближе придвинулись друг к другу, поскольку холод был отчаянный.
Но спали все крепко и глубоко даже и без джелата – то ли потому, что смертельно устали за день, то ли потому, что на них оказала действие магия. Но что бы ни снилось Киму, видевшему магистра Адриона сидящим у их лагеря и разглядывающим его дружелюбным, но несколько печальным взглядом; или Фабиану, смотревшему на блестящий во мраке меч темного эльфа; или Гилфаласу, наблюдавшему пламенеющие глаза своего темного брата; или же Бурину, сражающемуся с больгами, – все это было забыто, как только неясный свет рассветных сумерек возвестил о приходе нового дня.
Увиденное во сне Гврги осталось неизвестным никому.
5
ЧЕРЕЗ СКАЛЫ И ЛЕД И ОБРАТНО
– Вставайте, господа, – разбудила их Марина, и Ким сразу ощутил, что привычный уже аромат чая почему-то отсутствует. – Мне нужен кто-нибудь, кто бы мог развести огонь.
– Бурин, сделай это ты, – раздался голос Фабиана. – Здесь так холодно, а ты ведь у нас закаленный.
Гном пробормотал что-то нечленораздельное и вынырнул из-под одеяла. Ворча, он достал кремень и огниво и разжег огонь.
Вскоре после этого все они сбились в кучу у костра, пытаясь согреться.
– А теперь идите отсюда, у меня ещё много работы, если вы, конечно, хотите чаю. И вообще вы мне сейчас огонь затушите. Мужчины вы, в конце концов, или нет? – расшумелась Марина – Честное слово, как маленькие дети!
Путешественники ворчливо разбрелись, не дожидаясь, пока Марина снова напустится на них.
– Ну а ты, Гврги… – Она явно выбрала бедного болотника своей следующей жертвой. – Тебе не мешало бы при первой возможности принять ванну. От тебя воняет.
Гврги беспомощно посмотрел по сторонам, однако протестовать не отважился.
– Я постараюсь, – малодушно вымолвил он.
– Умно с его стороны, – пробурчал Бурин.
– Эй, – сказал Ким. – Похоже, наш друг впервые заявил о себе в первом лице. До этого он себя иначе как «Гврги» не величал.
– Что-то я этого прежде не замечал, – фыркнул Бурин.
Но как только они сделали первые глотки чая, дела пошли на поправку и настроение у всех заметно улучшилось.
Затем они вышли навстречу звенящим от мороза утренним сумеркам.
– Еще немного, и пойдет снег. Вы только взгляните на зарю! Мы должны поторопиться, – веско подытожил Бурин.
Около полудня был сделан привал. Все тяжело дышали, даже Гилфалас, казавшийся до сих пор бодрее прочих, и тот по-рыбьи хватал ртом разреженный горный воздух.
– Если бы мы так не спешили, – проговорил Фабиан, – то я бы предложил считать нашу дневную норму ходьбы выполненной полностью. Но, увы, нам необходимо двигаться вперед.
Всю вторую половину дня спутники мучительно брели вверх по заснеженному склону.
– Давайте сделаем так, как делают в болоте, – квакающим голосом, но грамматически вполне правильно предложил Гврги. – Обвяжемся веревкой. Если один сорвется, остальные смогут его удержать.
– Только не в том случае, если поскользнется наш плотный друг, – мимоходом заметил Фабиан и улыбнулся Бурину.
– Все это мышцы, ни грамма жира, – послышался голос гнома. – Я не набираю вес, живя, как некоторые, при дворе или просиживая кресла в музее.
Предложением болотника они все же воспользовались, и дальнейший путь проделывали гуськом.
– Впереди хижина, – уверенно заявил Гилфалас.
– Где? – спросил Бурин.
Эльф указал на возвышение чуть пониже перевала.
– Даже если у нас земля будет гореть под ногами, – задумчиво произнес Фабиан, – мы все равно переночуем в ней и отправимся на штурм перевала завтра.
– Хорошая мысль. Вот кругозор истинного наследника престола. Мне не страшно за будущее династии Талмонда.
– Бурин, после твоей смерти нужно будет непременно заклеить твой рот, иначе и на кладбище не будет покоя.
Они достигли хижины перед заходом солнца. Вечный снег казался в этот момент пропитанным кровью. Ким не мог долго смотреть на него, поскольку тотчас начинали болеть глаза. Бурин предупредил их, что это может привести даже к временной потере зрения.
Наконец все они собрались перед хижиной, которая, похоже, была вырублена из того же дерева, что и опорная балка моста.
– Созданное гномами служит вечно, – пробормотал Бурин, осторожно поворачивая дверную ручку. – Кто знает, сколько сотен лет стоит здесь эта хижина.
Дверь распахнулась без малейшего скрипа, как будто петли были только что смазаны. Путники осторожно вошли в темное помещение.
– Постоялый двор, – вырвалось у Кима, когда глаза привыкли к темноте. – Это же постоялый двор.
Они находились в маленькой гостиной; лавки чинно стояли у столов, как будто вот-вот появится хозяин и начнет потчевать гостей. Однако первое впечатление было обманчивым: на мебели и на стойке лежал слой пыли толщиной в палец.
– Помещение, пожалуй, маловато для постоялого двора, скорее это просто придорожный трактир, – сказал Гилфалас, чьи острые глаза быстрее остальных привыкли к темноте. – Да и где же здесь могут спать путники?
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
