– Поторопитесь! – приказал Фабиан. – Нам необходимо спасти Бурина.
Они помчались наверх. Ким едва поспевал за Фабианом, и несколько раз ему просто везло, что он не упал. В легких у него был пожар, перед глазами плыли круги всех цветов радуги, но он не отставал.
Тем временем Бурин начал обратный путь. Он уже не обращал внимания, натянута веревка или нет; стена из снега, ветра и облаков приближалась с угрожающей быстротой.
Первые порывы ветра достигли перевала в тот миг, когда спутники были на одной высоте с Бурином, но на расстоянии около пятидесяти шагов от него. Глубоко, на взгляд Кима, даже слишком глубоко уходили в слежавшийся снег ноги его друга, несущие на себе двойную тяжесть.
Волосы хлестнули Кима по лицу, когда шквалистый ветер усилился. Ему показалось, что причудливые нагромождения облаков, гонимые вперед ветром и магией, находятся уже прямо над ними.
Бурина отделяли от его друзей уже только тридцать шагов, когда крепчающий ветер, порывы которого едва не валили с ног, начал обстреливать его кристалликами снега. Но это были не те большие белые хлопья, мягко сыплющиеся с неба за окном, в то время как тихим зимним вечером ты мирно посиживаешь у камина, потягивая глинтвейн, с хорошей книгой на коленях и трубкой во рту. Этот снег был мелкий как крупа. Холодный и твердый, он бил по лицу, словно иголки колол кожу и заставлял закрывать глаза. Бурину приходилось бороться с ветром за каждый шаг.
Воздух тем временем стал таким холодным, что спутники почти перестали ощущать свои руки, которыми держали веревку. Каждый перехват давался с трудом.
– Навались! – подбадривал их Фабиан. Еще десять шагов. Возгласы Фабиана слышались все чаще. И с каждым мгновением Бурин приближался.
Наконец снегоступы зашаркали о камни. Бурин упал на колени. В этот же миг рядом с ним оказались Фабиан, Гилфалас и Марина. Марина поддерживала его, в то время как эльф и человек освобождали его от ноши.
– К перевалу! – взревел Фабиан, стараясь перекричать бурю.
– Нет! – тяжело выдохнул Бурин. – Мы… уже не успеем! Два…
То, что хотел сказать Бурин, так и осталось неясным. С перевала донесся могучий грохот, который перекрыл собой даже бушующий и воющий ветер. На том месте, где только что был перевал, выросла белая бушующая стена. Когда ветер сдул кружащийся снег, все увидели огромную, непреодолимую ледяную стену.
– Вниз, к хижине! – проорал Бурин, перекрикивая буран и смолкающий грохот лавины.
Гилфалас и Фабиан понесли спасенного гнома, а Ким с Мариной поддерживали Бурина.
Они не сделали ещё и десяти шагов, как земля под ними вновь задрожала. Ким оглянулся назад и увидел, как над тем местом, где ещё совсем недавно находился Бурин, обрушился снежный козырек.
В воздух взлетели осколки льда и камня.
Они скорее скользили, чем шли вниз по склону.
По крайней мере, мы хотя бы не поднимаемся, пронеслась в голове у Кима последняя мысль, прежде чем вой ветра погасил и её. Пришел в себя он лишь тогда, когда, замерзший и обессилевший, скорее подталкиваемый, чем по собственной воле, спускался в подземные помещения постоялого двора.
Марина сразу по возвращении взяла командование в свои руки. Она велела Фабиану и Гилфаласу развести огонь, приготовить ванну и застелить для спасенного гнома постель. Затем она быстро осмотрела обессилевшего Бурина, прежде чем обратиться к незнакомцу.
Марина критично осмотрела его, прислушалась к дыханию, пощупала пульс. Каждый раз при этом она покачивала головой. Затем она повторила всю процедуру сначала.
– Ты в своем уме, Бурин? Зачем было рисковать своей и нашими жизнями, – разбушевалась она, – он мертв.
– Нет, – кратко ответил Бурин.
– Как же, по-твоему, называется состояние, когда человек не дышит, у него не бьется сердце, а тело его при этом одеревенело?
– Шазам, – почти благоговейно прошептал Бурин.
– Что, скажи на милость, должно это означать?
– Отнесите его в ванную. Горячая вода пробудит его к жизни, и тогда он сам все расскажет, – сказал Бурин.
Совместными усилиями они отнесли незнакомца в ванную, где под котлом уже вовсю полыхал огонь.
Теперь Ким смог поближе рассмотреть спасенного ими. Он был плотнее Бурина и, пожалуй, чуть-чуть повыше. Его черная борода была гуще и менее ухожена, чем у Бурина. На макушке была большая плешь, но росшие полукругом на висках и затылке волосы были густыми и достигали до плеч.
– Что с ним? – спросил Ким.
– Если ты об этом спрашиваешь меня… – начала было Марина, однако Бурин оборвал ее:
– Пожалуйста, – сказал он, – положите его в воду, и тогда он придет в себя.
От внимания Кима и остальных не ускользнула раздосадованность Марины, однако они никак не могли найти ей объяснение. В это время Бурин раздевал гнома. На шее у него висел кожаный кошель, хрустящий, как будто там находился пергамент. Кошель тоже был снят, но содержимое его спутники изучать не стали. Затем гнома опустили в теплую воду.
– Теперь подождем, пока он не проснется, – коротко сказал Бурин.
Очень скоро восковая бледность на лице гнома сменилась розоватым оттенком. Затем незнакомец открыл рот и сделал глубокий вдох. Его пальцы вцепились в края корыта. Мускулы напряглись, по всему телу пробежала судорога.
– Этого не может быть, – не поверила своим глазам Марина.
– Что это с ней? – спросил Фабиан, обращаясь к Бурину.
– Она думала, что он, – при этих словах Бурин указал на спасенного, – мертв. Но на самом деле это шазам.
– Что это означает? – Ким задал вопрос, мучивший и его.
– Подождите немного, он сам все расскажет, – снова уклонился от ответа Бурин.
Ким слишком хорошо знал своего друга и понял, что дальнейшими расспросами от него ничего не добьешься.
Лежащий в воде гном застонал и открыл глаза. Некоторое время он непонимающе вращал ими, затем внимательно осмотрел каждого из присутствующих, не произнося при этом ни слова. Однако выражение его лица говорило больше чем тысячи слов: на лице были написаны недовольство и недоверие.
– Кто вы? – прервал Фабиан всеобщее молчание.
– Во что же превратился мир: спрашивают имя, не назвав перед этим свое. Ну да ладно, другие времена, другие нравы, – ворчливо сказал гном. – Зовите меня… Грегорин.
Самое меньшее – князь, пронеслось в голове у Кима, поскольку у гномов длина имени напрямую связана с положением его носителя. Взглянув на Бурина, фольк понял, что тот одновременно испуган и взволнован. Что за этим скрывается?
Однако тут подошла его очередь представляться, так как Фабиан, Гилфалас и Марина уже сделали это.
– Кимберон Вайт, хранитель Музея истории в Альдсвике и член Совета Эльдерланда, к вашим услугам.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
