Я набрала нужный номер и осторожно сообщила доктору, что не смогу приехать сегодня — на работе неотложные дела.
Про себя решила: если только он начнет возражать… Но он не возражал…
Дома мне сразу бросился в глаза засохший букет — потемневшие чайные розы на длинных ножках с поникшими головками. Неужели Влад существовал в моей жизни всего несколько дней назад? Ну да, существовал. О нем осталась память, красивая и печальная, — увядшие розы.
Я вспомнила, что Таня всегда сохраняет засохшие цветы — делает целые композиции, украшает квартиру. Мама, наоборот, такие вещи не переносит, считает, что держать их в доме — плохая примета.
У меня, тем не менее, не поднималась рука выбросить букет в помойное ведро. Вылив побуревшую за несколько дней воду, я вымыла и тщательно вытерла вазу и осторожно поместила букет обратно. Несколько лепестков и сухих темно-зеленых листьев упали с тихим шелестом на ковер Островок осени в разгар весны… Влад мечтал заполнить мою жизнь красотой, комфортом, интересными путешествиями. Но разве в этой жизни что-нибудь совершается по плану? В жизни как в природе! Что толку планировать, чтобы в ноябре на деревьях распустились листья или чтоб в июле замерзла река? Природа живет по своим законам, жизнь развивается по своим. Эти законы требуют, чтобы Глеб находился со мной рядом. Остальное абсолютно исключено!
Я собрала сухие листья с ковра и стала готовиться к встрече с Глебом.
Увы, зеркалу нечем было меня порадовать. Как это часто случается, внешне я нравилась очень многим, но не себе самой. Плотного телосложения, как пишут в газетных объявлениях и криминальных хрониках. Ну, не полней Елены — воспротивился внутренний голос. А все же плотного… И даже беспокойства последних дней никак не утончили мою плотность!
Лицо уверенное, сосредоточенное, умное.
— Слушай, ничего тебя не берет! — укорило я свое отражение, накладывая яркий вечерний макияж. — А где же следы смятения, озоновой легкости? Куда девалась женщина? Налицо только аналитик! А вдруг женщина вообще умерла?!
Слишком долго тянулась жизнь до встречи с Глебом! Подспудно казалось: мое женское начало так и останется невостребованным. А может, оно потихоньку стало атрофироваться, как у человека, не встающего с постели, в конце концов атрофируются ноги.
Аккуратные линии сиреневого карандаша немного исправили ситуацию. Лицо стало живее, но проще. Смазливее. Ушла глубина. Чем ее восполнишь? Если попробовать собрать волосы?.. А если распустить?..
Честно сказать, волосы — моя гордость. Густые, крупные локоны. Весь уход за ними заключается лишь в том, что я мою волосы оттеночным шампунем «Золотой блондин» и раз в два месяца захожу в парикмахерскую. Перебрав всевозможные варианты прически, я остановилась на промежуточном — боковые пряди собрала на висках небольшими черепаховыми заколками, а сзади предоставила волосам полную свободу.
Немного старомодно, напоминает пятидесятые годы истекшего XX столетия, но никуда не денешься. Избавившись от имиджа румяной и толстой купеческой дочки, я все равно не превратилась в манекенщицу XXI века. Избрала стиль строгий и простой: на работу — костюмы, светлые блузки, в остальном — классическая джинса. И кстати, вечернее платье, которое я намеревалась надеть сегодня, тоже очень простое. Прямой, слегка приталенный силуэт, воротник — щель, эффектно подчеркивающий шею и чуть приоткрывающий плечи, длина — за колено. Платье сшито из красивого лилового шелка, поэтому я держала его за нарядное.
К платью имелись две пары туфель. Черные без каблуков, метко названные мамой «галошками», и фиолетовые замшевые лодочки на шпильках, купленные, извините за выражение, в «Ж». От шпилек, увы, пришлось отказаться. Опять что-то купеческое. Только теперь уже не дочка, а жена, разрядившаяся ради праздника.
В общем, я сделала все возможное, чтобы выглядеть прилично, и с чистой совестью отошла от зеркала. Никогда не увижу в нем то, о чем мечтаю, а лишний раз расстраиваться какой смысл?
Часы показывали без немногого девять, но было светло, как днем. Я уселась на диван в своей комнате и стала ждать. Глеб появился в начале десятого, принеся с собой особенный запах весенней московской улицы — пыли, влаги, молодой зелени — запах озона, круживший мне голову вчерашней ночью, вызывающий желание подняться в воздух и улететь… Но лететь было некуда. Душа, встретив свое тело, обрела, наконец, покой. Прекрасный сюжет для средневековой гравюры.
— Ты готова?
— Смотря к чему…
— Поужинать в ресторане.
— Пожалуй.
Но он по-прежнему крепко держал меня за плечи.
Я засмеялась:
— Так мы не попадем в ресторан.
— Ты голодна?
— Не очень.
— Вчера я провел мучительную ночь. Ты понимаешь, что поступила жестоко?
— Я поступила мудро.
— Мне тебя не хватало. Я не мог уснуть.
— Это было в последний раз. Ты должен был прочувствовать.
— Я всю жизнь это чувствовал.
— Всю жизнь и еще один день.
— Последний день был самым тяжелым, — произнес он шепотом, и я поняла, что в ресторан мы сегодня не попадем.
Глава 11
Поздним вечером мы стояли у открытого окна, курили по очереди одну сигарету и разговаривали.
— Почему вчера ты не позволила мне остаться?
— Сама не знаю… Просто решила, что так лучше.
— Надеюсь, это не связано с… нашим общим знакомым?
— Уж не ревнуешь ли ты?
— Ревную.
— Не может быть!
— Почему не может? Ты так отчаянно защищала его в одном из наших первых разговоров, называла своим близким… Мне было неприятно, я ревновал.
— Тогда у тебя вообще не было на это прав.
— Вот представь, ревновал без всякого права! — Он грустно улыбнулся. — На обиды, на ревность, на тоску права не нужны. Мучайся себе сколько хочешь.
— Значит, ты мучился?
— Конечно. Мне невыносимо было представить тебя рядом с этим… человеком.
— Но ты не делал мне навстречу никаких шагов.
— Я ждал, что ты сама расстанешься с ним. А на будущее учти: я страшно ревнивый.
— Никакой ты не ревнивый!
— Я тоже так думал, пока не увидел тебя.
— Увидел и что же?
— Понял, что буду драться за свою женщину…
— До последней капли крови? — рассмеялась я.
— Я не шучу.
— Где твое чувство юмора?
— Юмор уместен не во всех ситуациях.
Он бросил за окно сигарету и задвинул штору.
— Ревнивец! — Я покачала головой. — Скажи лучше, за кого ты выдавал меня на банкете?
Небольшая заминка, смущение…
