Тогда королева обратилась к гвардейцу:
– Уйю согласен со мной. Песни слишком длинные, разве нет?
Он пожал плечами.
Она продолжала забрасывать Уйю вопросами, но получала лишь односложные ответы. Через несколько минут королева сдалась и объявила, что уходит к себе. И удалилась в сопровождении двух охранников.
Айори отложил в сторону свое сочинение и подошел ко мне, пропев:
– Спой мне.
– Что мне спеть? – пропела я в ответ.
– Что угодно.
– Четыре тысячи семьсот тридцать восемь, – запела я. – Четыре тысячи семьсот тридцать девять. Четыре тысячи семьсот сорок.
Принц рассмеялся:
– Когда поешь ты, звучит чудесно. Я тоже спою. Четыре тысячи семьсот…
Я присоединилась.
– Сорок один. Четыре тысячи семьсот сорок два. Четыре…
Вошел слуга. Принц снова потребовался сэру Уэллу.
Айори подавил смех, коснулся моего плеча и ушел. В присутствии слуги он вряд ли мог сделать что-то большее, но я хотела получить еще один поцелуй.
Накануне спевки меня разбудил шум среди ночи. Какой-то приглушенный стук. Я хотела встать и выяснить, в чем дело, но снова погрузилась в сон.
Утром я сразу почувствовала какую-то перемену. Отбросив одеяло, я надела сорочку и пропела:
Поднимайся, день начался.Разгони сновидения.
Я оборвала песню, поняв, в чем дело. Не пели птицы.
Глава двадцать третья
Я накинула шаль дамы Этель и высунула голову за дверь.
Ни одной птицы. Обычно две-три летали под потолком, а остальные сидели на светильниках или дверных косяках.
Это из-за птичьего помета! Королева отомстила.
Я торопливо оделась. В Большом зале было полно людей, все стояли неподвижно, уставившись вверх. Пробираясь сквозь толпу, я услышала, как кто-то всхлипнул, кто-то пропел несколько строк песни. Какой-то человек плюнул в мою сторону, когда я протискивалась мимо. Я не думала о своем гардеробе, но меня окликнул портной.
Я обернулась.
Он протянул мне целый ворох платьев, обернутый холстом.
– Все готово. – Он больше не улыбался. – Я знаю, что вы ни в чем не виноваты.
– Птиц убили? – с тревогой спросила я.
– Нет, просто выпустили. – Он выгнул бровь. – Но они еще вернутся.
Мне стало лучше.
– А когда они вернутся, – продолжил портной, – мы позаботимся о том, чтобы они остались навсегда.
Опять стало скверно на душе. Значит, все-таки бунт.
– Мы постарались сделать все, что можно, с вашим гардеробом. Платья помогут вам выглядеть менее… – Он не договорил.
Менее страшной.
Когда я пришла к королеве, она сонно открыла глаза, но, увидев в моих руках сверток, тут же села в постели.
– Ваш гардероб! – воскликнула Иви. – Дайте посмотреть.
Я положила сверток рядом с ней на кровать.
– Ваше величество, птицы…
– Я их не выносила. Отвратительные твари.
– Ваши подданные… король…
– Только не осуждайте меня, Эза. Даже если бы с королем все было в порядке, то грязью в замке все равно занималась бы я. Принесите ножницы.
Королева разрезала бечевку и разорвала холстину.
– О, – выдохнула я.
Она взяла в руки верхнее платье из бледно-желтого крепа с крошечной оборкой на талии и манжетах.
– Покажите мне.
Я забрала у нее платье и скрылась за ширмой, но едва успела расстегнуть верхнюю пуговичку лифа, как королева капризно спросила:
– А где мой завтрак?
Я снова застегнула лиф.
– Совсем забыла!
– Так принесите сейчас. Разве можно быть столь невнимательной?
Могла бы позволить мне надеть новое платье… но нет. Я осторожно перекинула наряд через спинку стула.
Без птичьих песен коридоры казались холодными. Трубадуры тоже молчали. Мои шаги звучали как торжественный барабанный бой.
Когда я вернулась с завтраком, все мои платья оказались разложенными на кровати. На лифе одного красовалась золотая цепь. На другом – серебряное ожерелье с жемчугом. Были там также опаловая подвеска на бархатной ленточке, гранатовая брошь, кружевной воротник и три золотых кольца.
Я охнула, остановившись у изголовья кровати, и замигала при виде драгоценностей.
Иви стояла у другого конца кровати, и такой счастливой я ее не видела со дня свадьбы.
– Они ваши. Я хочу, чтобы у вас были свои украшения.
Она отняла у меня поднос с завтраком и поставила на стол, торжественно сказав:
– Эза, благодарю вас за то, что вы такая превосходная фрейлина. Лучше не бывает.
– Спасибо.
Неужели она собирается потребовать у меня что-то ужасное?
Иви подошла и положила руки мне на плечи.
– Эза!
– Да, ваше величество.
– Вы меня любите?
Меня больше волновало то, что она сделала со мной.
– Конечно, ваше величество.
– Всей душой? Вы меня любите всей душой?
Сейчас она заставит меня доказать мою любовь. Я кивнула, ожидая худшего.
Но Иви отпустила меня и взяла с кровати шелковое платье цвета фиалок. Приложив к себе, она сообщила:
– У меня слишком много драгоценностей. Вам не кажется, что я идеально подобрала их к нарядам? Вы должны признать, что мой вкус безупречен.
– У вас отменный вкус.
Неужели единственное, что ей понадобилось, – мое восхищение?
– Примерьте платье! И ожерелье тоже! Покажитесь мне!
Я снова скрылась за ширмой. Сняла кринолиновое чудовище и осталась в тонкой нижней юбке. Взяв в руки креповое платье, я вдруг испугалась, что ткань слишком тонкая для меня. Следовало выбрать что-то более прочное. Я подняла руки и надела юбку через голову. Она соскользнула мне на бедра очень плавно и нежно, словно лепестки роз.
Пока я одевалась, Иви радостно щебетала. Она придумала, как мне лучше уложить волосы. А что ей надеть на сегодняшний вечер, она не знала. Какой мой любимый цвет? Ей больше всех нравится золотой. А какой, по моему мнению, предпочитает принц Айори?
Она перечислила любимые цвета нескольких юношей из своего родного городка Баст.
– Все они были моими поклонниками. Никто не мог похвастаться таким количеством поклонников, как я. И ни одной девчонке так и не удалось увести их у меня. Поторопитесь и покажите, как вы теперь выглядите.
Платье сидело идеально. Я вышла из-за ширмы.
– О, Эза, это великолепно. – Иви вскочила с кровати. – А теперь не смотрите, пока я не сделаю что-то с вашими волосами. Закройте глаза.
Она усадила меня у туалетного столика и принялась хлопотать. Мне очень хотелось взглянуть в Скулни и увидеть себя красавицей в новом платье.
– Ммм… а теперь можно и шапочку надеть.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
