Ее взгляд дрогнул, губы раскрылись… и она скользнула в мои руки. Обвила за шею и задрожала от слез.
Мне тоже надо было ей сказать сразу, но… я хотел, чтобы она думала, что я ей нужен…
12
Когда ледяная пустыня осталась позади, я почувствовала, что выиграла какую-то особенную битву в своей жизни. Какой бы сложной ни были эти дни, они навсегда останутся особенными.
Когда до Климптона оставались сутки, нам навстречу вышли охотники, которых отправил отец — трое мужчин на снегоходах. С ними стало еще спокойней, и последнюю ночь в пустоши я себя чувствовала, как в отеле.
Киан давал мне отдых каждые два часа, отпаивал чаем и контролировал состояние.
Последняя ночь запомнилась особенно. Я даже предположить не могла, что этот дикий зверь может быть таким нежным. Лежать в его руках, когда холод так близко, и даже тепловая пушка не справляется с подступающим морозом, было невероятно… Уже утром я поняла, насколько холодно в палатке, когда высунула нос из его объятий. Одеваться пришлось прямо под одеялом.
Когда въехали в город, охотники направились в участок, а Киан повез меня в квартиру.
До самолета в Смиртон оставалось пять часов. Буря хоть и не улеглась полностью, отмены рейса не ожидалось. А мне все не верилось, что трудности позади, и скоро я увижу малыша.
— Проходи. — Киан открыл передо мной массивные утепленные двери, и я вошла в светлую прихожую.
Пахло выпечкой, а где-то внутри журчала вода. Киан отгородил меня, настороженно хмурясь. Не ожидал, вероятно, что в его доме кто-то хозяйничает.
— О, наши приехали! — вдруг раздалось радостное, и в коридор выскочил знакомый мне полицейский. — Наконец-то!
— Что ты тут делаешь? — усмехнулся Киан, ставя сумку у стены.
— Не ты, а мы! Мисс Спенсер, с возвращением, — вежливо кивнул он мне. — Проходите!
Но не успели мы сделать и шага, из кухни вышел молодой мужчина с пепельными волосами:
— Киан! Нейл сказал, тебя нашли…
— Я его еле остановил, — качал головой Нейл, — чтобы не бросился за тобой. Пойдемте обедать.
— Вы что, хозяйничали на моей кухне? — усмехнулся Киан.
— Боже упаси! — вскинул руки Нейл. — Заказали пиццы и пирог!
— Не дайте им замерзнуть. — И Киан утащил меня в ванную. — Сильно замерзла?
Я только мотнула головой и подняла руки, позволяя ему стянуть с меня кофту.
— Спасибо, — посмотрела в его глаза, когда он взялся за замок.
— Не за что. — Его взгляд прошелся по нервам легким касанием. — Хочешь остаться в ванной одна?
Здесь была не ледяная пустыня, и я могла уже не жаться к нему, чтобы согреться. Но, кажется, его это не радовало.
— Хочешь побыть с друзьями?
— Нет.
— Они хотят…
— Успею… — Он помог высвободиться из комбеза. — Я вообще-то надеялся, что тут никого не будет. — Я смутилась, а он усмехнулся: — Я не об этом. — Мы же взрослые, и оба понимали, что его голод никуда не делся. И что не трогал он меня теперь из моральных соображений — слишком много всего в режиме ожидания повисло между нами. Встреча с ребенком и наши отложенные решения о нас самих стали важнее, чем животный голод. — Но я тебя не упущу. И не отдам… А терпеть я умею.
— Этого не отнять, — улыбнулась я. — И я это очень ценю.
Он дополнил свои слова серьезным взглядом и отвернулся набирать ванну.
— Я бы хотела позвонить своим…
— Давай, — встряхнул он руки от воды и повернулся к шкафчику сбоку. — Полотенца вот тут.
— А у тебя уютно, — попробовала похвалить я.
— Врунья, — усмехнулся он и вышел.
Джастиса я застала за завтраком в столовой. Он полулежал рядом с чашкой кофе на столе, подперев голову рукой.
— Нам позвонили, что вы в порядке.
Я подтянула полотенце на груди:
— Да. Как малыш?
— Не скажу, — устало ухмыльнулся он. — Но у меня для тебя хороший сюрприз.
— Что с ним? — задышала я чаще.
— Все хорошо, не нервничай. Ну улыбался я бы тебе сейчас? — И он снова продемонстрировал мне довольную ухмылку. — Он дышит сам. С дедом сейчас…
— Как?! — выдохнула я, захлебываясь эмоциями. Хорошо, что Киан вышел. Можно будет сразу после звонка разрыдаться. — Правда?!
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— Правда. Эй! Ну что ты? — А я раскисла. — Не плачь! Еще несколько часов, и будешь с ним… Как там старший медведь?
— Я ему рассказала все.
— Он уже понял, что ему повезло так, как никому до него?
— Он вытащил нас оттуда, — закивала я, тяжело сглатывая.
— Лали, все будет хорошо. — Джастис тепло улыбнулся.
А я отметила, как он похудел и осунулся. Не время было на чувство вины, да и не виновата я ни в чем. Но понимание, что он заслуживает гораздо большего, наполняло какой-то дальний уголок души грустью.
— Спасибо, Джас, — прошептала я сквозь слезы.
— Давай. Ждем тебя. И придумайте медвежонку имя!
Я отбила звонок, обняла колени и дала волю слезам.
***
— Не смотри на меня так, — нахмурился исподлобья Юджин. — Нейл мне все рассказал.
Нейл шинковал вялые помидоры тупым ножом, а красноречивый сочный след на его рубашке ниже пупка ярко демонстрировали счет не в его пользу.
Юджин криво кромсал яблочный пирог:
— Давай расскажи, как тебе удалось спасти девочку, — потребовал он.
Я опустился за стол, чувствуя, как спадает напряжение в штанах. Да, терпеть я умею, но это не очень приятно. Объяснять зверю, что приоритеты поменялись и мне важно, чтобы Лали мне доверяла — непросто. Потому что зверю казалось, что его одного уже для этого достаточно. Никогда мы еще столько не общались друг с другом….
— Я убил Разию.
На лицах друзей застыло понятное мне выражение крайнего изумления.
— Как? — первым отмер Юджин. — И белоглазые позволили?
— У них не было выбора. Я пообещал им еду и защиту. Поэтому пришлось потратить день на возвращение с ними в лес.
— А так было можно? — Нейл проиграл очередной раунд, оставив его за помидором. — Ну как ты довел свои ножи до такого плачевного состояния?!
— Не каждый день, — покачал я головой, усмехаясь новому пятну на его рубашке. — Но раз в жизни, оказывается, можно…
— И они вас отпустили? — продолжал удивляться Юджин.
Я только пожал плечами и прислушался. Показалось, что услышал плач Лали, но на фоне шума воды было не разобрать. Первым импульсом было рвануть к ней, но сам же одернул себя — если ей нужно поплакать, пусть плачет. В том, что с ребенком все в порядке, я почему-то был уверен. После того как она рассказала мне все… странно, но я будто нашел в себе связь с ним. Она всегда была, я просто не знал…
— Суровый ты мужик, медведь, — качал головой Юджин. — Я ни ногой на пустошь!
— Ты нужен здесь, — рассеяно отозвался я. — У тебя тут все… А у меня все — там. — и я кивнул в окно, выходящее на окраину, за которой заметало горизонт. — А еще у меня есть сын. И Лали — моя женщина.
Нейл с Юджином замерли синхронно. Повисла тишина, в которой, казалось, было слышно, как новая жизнь заполняет каждый безнадежно пустой угол моей квартиры.
Никогда раньше меня не беспокоила способность прокормить кого-то, кроме себя. Но главная проблема в том, что теперь я вряд ли мог вернуться к тому, чем зарабатывал. Рисковать ради кадров больше не мог — не имел права. А если не рисковать — мне нечего будет предложить заказчикам.
Я вдруг почувствовал, что ко мне вернулась способность тревожиться о чем-то, кроме жизни сына. А это значило одно — ему лучше.
Юджин набрал воздуха, чтобы что-то сказать, но я уже встал и направился в ванную.
Лали лежала в горячей воде, запрокинув голову, и смотрела в потолок. На мое появление тяжело сглотнула и шмыгнула носом, а к виску по проторенной дорожке скатилась слеза.
— Он дышит сам, — прошептала. — Он дышит…
Я стянул футболку, штаны и залез к ней в ванну. Лали скользнула в мои руки, и мы сплелись в одно. Она прижалась ко мне, тяжело дыша, а я чувствовал все то напряжение и страх, которые стали ее нормой на долгие месяцы. Все ведь могло быть по-другому, будь я рядом…
