Приехавший друг стал для спившегося Гайера последней надеждой на избавление от того образа жизни, какой он вел до сих пор. В беседе с Шиллером он сказал: «Эта жизнь не для меня. Что у меня есть? Грязная работа на кожевенной фабрике. Денег с трудом хватает, чтобы залить свои горести».
Тогда Шиллер, желая «помочь» своему фронтовому товарищу, рассказал ему о предстоящем предприятии, после чего пообещал Гайеру переправить его в Германию, но при одном условии: тот должен прежде сбыть фальшивые червонцы. Конечно же, Гайер согласился распространить поддельные деньги.
На следующий день в комнате Гайера появились двое. Это были бывшие однополчане хозяина, штабс-ротмистр Николай Федотов и Карштанов. Федотов едва ли не с порога стал жаловаться Гайеру и Шиллеру на свое плохое житье-бытье, на притеснения, чинимые советскими чиновниками и милицией. Он, конечно же, согласен выполнять задания по шпионажу, но… только в обмен на нужные сведения Шиллер должен был переправить своего новоиспеченного агента в Германию, «поближе к солнышку».
В тот же день Федотов дал согласие на сбыт фальшивых червонцев. На другой день он пошел в магазин и расплатился поддельными банкнотами. Однако за такую диверсию он чуть было не заплатил своей свободой и едва смог уйти от преследовавших его милиционеров.
Перепуганный до смерти Федотов решил было отказаться от сотрудничества с Шиллером. Однако тогда к нему пришла спасительная мысль: распространять червонцы через подставных лиц. Он тут же поехал на вокзал и купил билет на поезд, следовавший в Мурманск.
На станции Сванка Федотов вышел не случайно. Именно там в одном из ветхих домишек жил его дальний родственник Биткин, в то время исполнявший обязанности церковного старосты. Затерянная в лесу избушка оказалась идеальным местом для хранения фальшивых денег.
На следующий день Федотов возвратился обратно в Ленинград. Тем же вечером он докладывал Шиллеру о том, что дело полностью улажено и фальшивые червонцы уже нашли своих новых хозяев.
В один из октябрьских дней в почтовом отделении на станции Сванка дежурство принял связист Сепалов. Тогда он даже не мог и подумать о том, что пройдет несколько часов, и его имя будет звучать во всех советских газетах, а он сам будет приглашен в Кремль для получения государственной награды.
То утро не предвещало ничего необычного. Войдя в зал почтового отделения, Сепалов жарко натопил печь, поставил самовар и стал медленно просматривать телеграммы, пришедшие из центра. Многие из них содержали сообщение о том, что в стране находятся в обращении фальсифицированные червонцы. Авторы сообщений призывали почтовых служащих к повышению бдительности и особенной внимательности.
Примерно в полдень к кассе почтового отделения подошел невысокий пожилой мужчина, тот самый гражданин СССР Биткин. Он заговорил с Сепаловым о погоде, обсудил со служащим последние политические новости, после чего заполнил бланк на денежный перевод размером в 30 рублей, адресованный государственному страховому обществу.
Несомненно, перевод был принят Сепаловым без задержки. И довольный успехом своего предприятия Биткин покинул почту.
Однако Сепалова, видимо, что-то насторожило в данных ему деньгах. Действительно, банкнота, казалось бы, ничем не отличалась от всех остальных, находящихся в обращении. Однако бумага показалась служащему провинциального почтового отделения немного толстоватой и грубоватой.
Тогда Сепалов решил закрыть почту и отправиться в местный филиал Государственного банка. Банкиры согласились с Сепаловым, что купюры следует тщательно проверить. Их переслали в Ленинград, где профессиональные эксперты вынесли свой приговор: купюры достоинством в 1 червонец на самом деле – мастерски выполненная подделка.
В тот же момент на станцию Сванка были направлены сотрудники ОГПУ. Им удалось узнать, что подателем фальшивых банкнот являлся некто Биткин, живший неподалеку от почтового отделения. В следующую минуту военные направились в дом Биткина, где арестовали распространителя поддельных денежных знаков.
При аресте и во время допросов Биткин не особенно сопротивлялся. Уже в первой же беседе со следователем он рассказал о том, каким образом фальшивые червонцы попали к нему. Однако в самом начале расследования задержанный отказался называть имя того, кто привез ему деньги, называя того иностранцем. Тем не менее сотрудникам ОГПУ все же удалось докопаться до истины и установить имя курьера. Таким образом, заключенными под арест оказались Федотов и Карштанов.
Некоторое время спустя советские милиционеры арестовали и Шиллера. Причиной его ареста стала обычная проверка документов. 16 ноября 1928 года милицейский патруль остановил гражданина Александра Карловича Гринберга. Документов у задержанного не оказалось, а потому часовые пригласили его пройти в ближайшее отделение милиции, где у него были изъяты пистолет и 222 червонца (как выяснилось позднее – фальшивых!).
На допросах Шиллер не сопротивлялся и давал следователю достаточно четкие и вразумительные ответы на заданные вопросы. Тогда же он признался и в том, что фальшивые банкноты он получил от Гаральда Сиверта, который когда-то был офицером русской царской армии. Признался Шиллер и в своей шпионской деятельности.
Состоявшийся суд приговорил Альберта Шиллера к смертной казни. Приговор был приведен в исполнение в январе 1929 года.
В то время пока советская милиция разбиралась с германским шпионом Альбертом Шиллером, в Германии происходило нечто странное. В сентябре 1927 года комиссар Либерманн фон Зонненберг получил послание, автор которого горячо благодарил получателя за хорошую работу.
Но к тому времени Зонненберг был официально отстранен от ведения дела о хождении на мировом рынке фальшивых червонцев. Начиная с того времени им занимались земельный судебный советник Крюгер и прокурор Васмунд. Настораживает отзыв о них, данный обвиняемым доктором Ойгеном Вебером. Он называл Крюгера и Васмунда «проверенными национальными кадрами». Такие «кадры» и вели дело о подделке советских денег…
Георг Белл оказался заключенным под стражу в мае 1928 года. Однако каким-то чудом ему удалось избежать наказания и даже высвободиться из камеры предварительного заключения.
Узнав об этом, к делу подключились советские сыщики. Они выслали в Германию запрос на документы по делу о подделке червонцев. Однако протоколы так и не попали к своему адресату, поскольку «были утеряны в дороге» из Мюнхена.
Как выяснилось позднее, все документы, свидетельствовавшие о существовании подпольной группы фальшивомонетчиков, оказались в руках… самих мошенников. Каким образом они попали к ним, догадаться не составляет особого труда. Как бы то ни было, авантюристы изготовили фотокопии документов и распространили их среди участников предприятия.
Вскоре скандальные статьи, посвященные разоблачению группы мошенников, среди которых находились многие влиятельные лица ряда европейских государств, появились и в популярной в то время немецкой газете «Роте фане». После этого, желая обезопасить себя от гнева «стоящих выше», прусский министр юстиции вызвал в свой кабинет Васмунда и заставил его написать заявление об уходе с должности комиссара по состоянию здоровья.
Однако развитие событий на этом не закончилось. Адвокат обвиненных в производстве и сбыте фальшивых червонцев заявил, что в случае их осуждения он обнародует информацию, касавшуюся участия в деле многих видных политических деятелей. Угрожая, он говорил: «При прениях сторон могут всплыть такие детали, которые представят министерство иностранных дел в невыгодном свете… Так, Белл утверждает, что действия, которые ему ставят в вину, он предпринимал с ведома министерства иностранных дел. Есть в деле показания, в которых прямо упоминается участие в афере молодого Штреземана».
Упоминаемый адвокатом «молодой Штреземан» был не кем иным, как сыном самого министра иностранных дел Германии. Таким образом, скандал вокруг фигуры министра готов был разразиться с минуты на минуту. Но ничего подобного не произошло. 27 июля 1928 года дело о фальсификации советских червонцев было приостановлено. Спустя несколько дней его вовсе закрыли, а обвиненных в фальшивомонетничестве освободили.
Должность наркома обороны Советского Союза в то время занимал умный и принципиальный молодой человек по имени Максим Литвинов. Он никак не хотел мириться с тем, что на Западе прекратили столь нашумевшее дело об изготовлении и распространении на территории СССР фальшивых червонцев. Тогда он отправил письмо-протест германскому правительству, которое убедилось в том, что уйти от разбирательства и серьезного политического конфликта все же не удастся.
Итак, судебный процесс начался 6 января 1929 года. Однако, по воспоминаниям многих очевидцев, он более походил на театральную постановку с заранее известным всем присутствующим финалом.
