Получив деньги, Анри Перрье занялся делом. Вначале он пустился на поиски гравера и печатника. Гравером должен был стать Мишель Сути, человек, с которым Перрье когда-то сидел в одной тюремной камере. Однако, внимательно изучив банковский билет, Сути возвратил его владельцу со словами: «Ничего не выйдет. Вот водяные знаки, месье, их нельзя подделать, а без этого все остальное сущая ерунда. Я в этом не участвую».
Вот так Перрье впервые получил от своего сокамерника отказ участвовать в предприятии по подделке ценных бумаг. Но делать нечего. Возникшая проблема должна быть решена во что бы то ни стало. Тогда находчивый Перрье обратился к знаменитому фальсификатору документов Пьеру Жанину. Именно он, занимаясь подделкой паспортов, в годы войны спас жизнь не одному фашисту, находившемуся в бегах.
Так или иначе, Пьер Жанин за определенную плату согласился принять участие в печатании чеков «Америкен экспресс компани». По воспоминаниям современников, Жанин был гением в подделке документов и ценных бумаг. С помощью специального оборудования ему удалось создать такие чеки, которые необычайно трудно было отличить от настоящих. Даже водяные знаки на подделанных им бумагах мало чем отличались от водяных знаков, нанесенных на настоящую банкноту.
Итак, Перрье сумел удачно подобрать «кадры», оставалось только найти специальное оборудование, с помощью которого можно было бы выпустить целую серию фальшивых чеков знаменитой дорожной компании. И такой станок был найден.
Сразу же после объявления окончания войны одна из французских фирм заказала в Соединенных Штатах Америки офсетный пресс. Однако он так никогда и не дошел до заказчика и долгое время хранился в подвале одного из парижских частных домов. Как пресс попал к хозяину того дома, до сих пор остается загадкой.
Как бы то ни было, Анри Перрье удалось выкупить офсетный пресс у парижанина. После этого подельщики взяли в аренду подвальное помещение, находившееся под знаменитым на парижской окраине баром. Начиная с последней недели мая в подвале бара кипела бурная работа по изготовлению поддельных банковских билетов. 21 день понадобился Перрье и его сообщникам на то, чтобы выпустить не одну сотню фальшивых чеков.
Естественно, ни посетители питейного заведения, ни сам хозяин оного даже не догадывались о том, что происходит в подвале. Перрье был очень осторожен. Пресс включали только тогда, когда наверху звучала музыка. Когда же оркестр прекращал свою игру, станок отключали.
19 июня 1947 года в подвальном помещении парижского бара Анри Перрье и его помощниками было изготовлено 6000 фальшивых чеков достоинством в 100 американских долларов каждый. Для вывоза со двора бара были наняты два легковых автомобиля, которые доставили пачки поддельных чеков на склад небольшого хозяйственного магазина, владелицей которого была возлюбленная Альфонса Лупа.
На следующий день склад посетил Анри Перрье, надеявшийся получить последнюю часть требуемой ранее с заказчиков суммы денег. Однако пришедший на встречу Джолли сообщил о том, что собрать нужное количество денег для того, чтобы полностью рассчитаться с Перрье, организации не удалось. Тогда Перрье вскрывает первую попавшуюся ему под руку пачку чеков и кладет в свой бумажник 1000 купюр. После этого, не говоря ни слова, он покидает магазин.
Перрье не случайно взял тысячу чеков. Дело в том, что в то время их стоимость на французском черном рынке достигала не менее 250 франков. Таким образом, продав фальшивые чеки, мастер подделки смог бы неплохо подзаработать. Что же касается Джолли и Збигнева Пославского, то им только еще предстояло разработать план реализации фальсифицированных ценных бумаг.
Еще спустя два дня, 21 июня 1947 года, Бернхайм и Джолли отправились в Антверпен, чтобы оптом сбыть имевшиеся у них фальшивые чеки АМЭККО. Торговцам нельзя было медлить ни минуты. Прибыль от продажи поддельных банковских билетов обещала быть огромной.
Двумя днями ранее, 19 июня, шефом отдела детективов, находящегося в одном из европейских филиалов «Америкен экспресс компани», Седерлундом, было получено сообщение о том, что зарегистрирован случай обмена фальшивого дорожного чека на наличные. Спустя некоторое время подобные сообщения пришли из Ниццы, Брюсселя и Парижа. В столице молодой торговец поддельными чеками предложил свой «высококачественный товар» одному из сотрудников «Сюрте насьональ». Не нужно говорить о том, что бизнесс закончился для незадачливого продавца весьма плачевно.
Итак, несколько фальшивых чеков оказалось в руках детектива Седерлунда. Внимательно изучив работу французских мошенников, он сказал: «Высококлассная работа… Краски бледноваты, водяные знаки оттиснуты слегка сильнее, номера серий несколько темнее нормы…»
В июле 1947 года старший комиссар «Сюрте насьональ», Эмиль Бенаму, объединившись со старшим комиссаром парижской полиции, Луи Пуарье, решил объявить непримиримую войну мошенникам, изготавливавшим фальшивые дорожные чеки. Оба детектива отличались превосходными качествами настоящих полицейских. Еще в военное время им удалось раскрыть не одно преступление, касавшееся подделки денежных купюр и документов. Позднее для поимки авантюристов к ним присоединились еще два полицейских, Марсель Фрапье и М. И. Седерлунд.
Прежде всего о том, что в Европе появились поддельные дорожные чеки, решено было известить Интерпол. После этого полиция Парижа разослала такое же сообщение и в периодические печатные издания. Таким образом жители многих западноевропейских стран в течение нескольких дней узнали о происшествии и получили предостережение от покупки фальшивых банковских билетов.
Очень скоро в информационном отделе «Сюрте насьональ» появляются сведения о хождении фальсифицированных чеков АМЭККО на черных рынках Швейцарии, Бельгии, Западной Германии, Скандинавии и Чехии. А 3 июля служащий одного из нью-йоркских банков находит среди настоящих чеков и 20 поддельных билетов.
Расследование происшествия очень быстро заходит в тупик. Все следы вели к пилоту трансатлантического лайнера. Однако установить его местопребывание после посещения банка полиции не удалось.
Руководство компанией, имевшей на мировом рынке репутацию солидной фирмы, оказалось всерьез обеспокоенным за дальнейшее развитие предприятия. В результате решено было послать во Францию ревизора. Им стал Дж. К. Ливингстон. 60-летний американец, который половину своей жизни проработал в фирме АМЭККО. Прибыв во Францию, он решительно заявил о том, что не позволит мелким воришкам портить репутацию компании, имевшей большой вес в мировом бизнесе.
Однако известная русская пословица гласит: «Собака лает – ветер уносит». Фактической пользы от Ливингстона оказалось куда меньше, чем вызванного его пламенными речами шума в обществе.
Тем временем Пославский и Джолли, очень встревоженные решением полицейских во чтобы то ни стало изловить злоумышленников, попытались как можно скорее освободиться от фальшивых чеков. Однако вследствие газетной шумихи тогда нашлось не так много покупателей банковских билетов.
Но 22 июля 1947 года один из таможенников маленького пограничного городка в Швейцарии изъял 50 чеков, не указанных в декларации. Тем не менее таможенники не смогли разглядеть в найденных чеках фальшивку, а потому, лишь предупредив их владельца о возможном наказании, отпустили его.
Только спустя две недели швейцарские полицейские пригласили в участок первого секретаря миссии одной из южноамериканских стран в Париже. Дело было в том, что у задержанного полицейскими дипломата оказалось 100 поддельных чеков компании АМЭККО. В ходе следствия оказалось, что те чеки дипломат купил на парижском черном рынке.
В один из таких дней наборщик Жан случайно повстречал в одном из многочисленных парижских кафе своего давнего компаньона по изготовлению фальшивых денег и документов, Поля Таллендье. Он-то и согласился за умеренную плату продать отпечатанные бравой компанией «Пославский и К°» фальшивые дорожные чеки.
Друзья договорились о встрече, которая должна была состояться вечером следующего дня в кафе под названием «Аккей». Жан пообещал выдать Таллендье на продажу 400 поддельных банковских билетов. Точно в установленное время в зал кафе «Аккей» вошли трое мужчин, Поль Таллендье и два незнакомца. К тому часу Жан и Альбер уже находились в кафе. Таллендье оставалось только лишь познакомить четырех мошенников. «Месье Жильбер и месье Антон» – представились двое вошедших. Вслед за этим Жан и Альбер также назвали свои имена. Фамилии в преступном мире принято было не называть.
Жильбер Хайслер, молодой человек лет тридцати, имел, по словам своих товарищей, большой талант мошенника и смог бы сделать хорошую карьеру в уголовном мире. Однако он был романтиком, а потому ему необходим был более старший коллега, который направлял бы его энергию в нужное русло. Таким товарищем и стал 40-летний Антон Берманн.
