Взгляд старика блеснул – всего на какой-то миг, но этого хватило, чтобы бесстрашный Перси почувствовал, как по коже побежали непрошеные мурашки.
– Эти документы… Назовем их так – «документы» – для ясности, так сказать… Я мог бы сказать, что они очень важные, но это не совсем так. Это бомба! Бомба невероятной силы! То, что хранится на Змеином, может изменить будущее России. А будущее России – это и будущее мира!.. Впрочем, вы, Перси, человек рациональный, будущее мира – не по вашей части…
– В какой-то мере, Виктор Афанасьевич. – Афроамериканец и не думал обижаться. – Но я человек не только рациональный, но и наблюдательный. Пункт первый – вы зовете меня, хотя мои услуги стоят куда дороже, чем услуги обычного агента. Второе – присылаете мне мемуары давно умершего Великого Князя. Третье – говорите, что документы связаны с будущим России. Вывод? Или лучше мне не делать выводов?
Старик ответил не сразу, причем голос его прозвучал странно – очень тихо и неуверенно.
– Я и сам не знаю, что в этих документах. Точно не знаю, Перси. Догадываюсь, но… Где был Великий Князь Александр Михайлович летом 1918-го?
– В Крыму, в имении Дюльбер, – быстро, не думая, ответил Перси. – Он был под арестом, большевики думали расстрелять его и всех остальных. С ним находились Великий Князь Петр Николаевич, Великий Князь Николай Николаевич…
– Достаточно, – перебил Сипягин. – Эти… Скажем так, эти документы привез из Петрограда именно Николай Николаевич. Что там, повторюсь, не знаю. Если просто номера вкладов в заграничные банки, это не беда. И если полпуда золотых украшений – тоже беда невелика…
Перси понимающе оскалился.
– Но мне кажется, там что-то более серьезное… Начальником охраны Великих Князей был один матрос, он служил в Качинской авиашколе и хорошо относился к Александру Михайловичу, ведь тот – отец российской авиации. Так вот, именно этот матрос спрятал эти… документы на Змеином. План он успел отдать лично Александру Михайловичу. Тот передал бумагу мне. Вот и все. В любом случае то, что лежит на острове, не должно попасти ни к кому, кроме меня. Если что – уничтожить все. И всех. Ясно?
Перси подумал – и молча кивнул.
– Ну а теперь о приятном, – улыбнулся Виктор Афанасьевич. – Наш общий знакомый Юсупов все это дело, естественно, оплачивает, причем очень неплохо…
Персиваль довольно осклабился.
– Он решил подарить местным военным вертолет, – продолжил Сипягин. – В качестве акта безвозмездной помощи.
– Вертолет? – Афроамериканец оживился. – А можно поинтересоваться, какой модели?
Сипягин хмыкнул и, надев очки, полез в ящик письменного стола.
– Белл 206, – ответил он, найдя нужную бумажку, – «Лонг Рейнджер».
– О, чудесная машина! – обрадовался Перси. –Двигатель «Аллисон», максимальная скорость 241 км/ч.
– Вижу, я в вас не ошибся, – удовлетворенно кивнул хозяин дома. – Вы, оказывается, хорошо разбираетесь даже в вертолетах.
– Гм… профессия располагает, – усмехнулся Лоуренс. – Неплохая в общем-то вертушка. Правда, дорого стоит, если это, конечно, последняя модификация.
– Юсупов зря на ветер денег не бросает. Военные должны быть довольны: шесть пассажирских мест, кондиционер. Кстати, душа моя, вы отправитесь в Украину в качестве пилота-инструктора данной машины. Думаю, среди этих украинцев пилоты тоже не дураки, но ведь нужно как-то мотивировать ваш приезд. Не студента же мединститута, в конце концов, из вас делать.
– Ха-ха, – засмеялся Лоуренс, – пилот-инструктор, это очень даже неплохо. Справлюсь.
– Вот и чудесно, батенька, вот и чудесно. – Сипягин довольно потер сухие старческие ладони. – С вами поедут два ваших знакомых болвана…
– Нет! – вздрогнул Перси. – Бумба и Гурфинкель? Сэр, только не эти клоуны!
– Эти, эти! – закивал Виктор Афанасьевич. – Клоуны будут успешно отвлекать публику и получать подзатыльники. Это у них выходит блестяще, не правда ли?
Афроамериканец только вздохнул.
– А вы займетесь делом. Вот только… Извините, этот ваш имидж…
– Имидж? – Брови Лоуренса поползли вверх. – Моя глупая негра не очень понимай…
– Именно это! – Голос старика стал серьезным. – Не переусердствуйте. Дураков, конечно, много, но… Лоуренс развел руками:
– Да, са-ар! Слушаюсь, са-ар! Глупая негра много думать, глупая негра придумать что-то…
Сипягин прищурился, глядя на развеселившегося афроа-мериканца, одобрительно качнул головой и внезапно затянул скрипучим голосом:
Всюду негры, негры, негры,Всюду негры, господа!А без негров жизнь плохая,Не годится никуда…
– Никуда, – согласился Лоуренс, который уже раз за беседу демонстрируя свои белоснежные зубы. Кстати сказать, вставные.
Но это так, к слову.
– Тише, болван, ты наступил мне на голову, – огрызнулся Миша Гурфинкель, злобно отплевываясь.
Пахло в канализации так… Нет – это невозможно описать словами, это нужно слышать, вернее, нюхать. Одним словом, пахло, как в канализации.
– Угораздило же! – ругался Гурфинкель, неуклюже взбираясь вверх по ржавым железным скобам в стене вслед за своим товарищем.
Зловонная жижа внизу угрожающе бурлила, и о том, что будет, если Миша не дай Бог сорвется и упадет, думать не хотелось.
Совсем не хотелось.
– Спокойно, koresh, – прогудел сверху бас Покровского, – все будет v nature tip-top.
Русские слова Бумба, родившийся в лондонском пригороде, куда занесла нелегкая эмигрантская доля его родителей, тщательно заучивал, дабы прослыть среди приятелей настоящим otmorozkom. Правда, вворачивал он их не всегда к месту. Вот и сейчас Мише послышалось, что приятель произнес «хлюп-хлюп», и потому Гурфинкель благоразумно остановился, решив, что Бумба хочет элементарно избавиться от подельника, спихнув его вниз, и, таким образом, ограбить ювелирный магазин в гордом одиночестве.
Да, не ожидал Миша Гурфинкель такой подлянки от своей судьбы!.. Скажи ему кто полгода назад, что ему придется грабить ювелирный магазин, пробираясь по канализационной системе, он бы не поверил, рассмеявшись шутнику прямо в лицо, а то и вовсе побил бы наглого юмориста ногами. Но жизнь, как известно, любит откалывать и не такие штуки.
– Эй, ты что это там надумал? – крикнул Гурфинкель, забыв об осторожности, пристально вглядываясь вверх, где беспорядочно метался по кирпичным стенам колодца луч света от фонаря Бумбы.
Армейские ботинки пятьдесят четвертого размера застыли, припечатав ржавую скобку в метре от головы Миши. Внезапной атаки можно было не опасаться.
– Здесь люк, – пробасил сверху Покровский, – железный.
– Так открой его, – крикнул Миша.
– Не могу, заело, gavno!
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
