– Вы его совсем не знаете!
– А вы, я так понимаю, уже знаете его достаточно близко? – Граф взял Шурочкину руку и поцеловал ее, при этом слегка отодвинув рукав, прикрывающий кисть и запястье. Она потупилась, увидев синяки, а граф нахмурился.
– Я упала с лошади, – поспешно сказала она.
– Я вижу, с какой лошади вы упали. С выбором коня надо быть осторожнее, Александра Васильевна. Резвый жеребец может и понести. Ах, эти ошибки молодости! – горько сказал граф. – Кто может их избежать? Я давно хотел рассказать вам одну историю, Александра Васильевна. Сейчас, когда вы можете быть вовлечены в очень опасную игру, вам надобно знать цену этих ошибок. Вы располагаете временем?
– До обеда еще далеко. Да, у меня есть время, – тряхнула она кудрями.
– Хотите снова взглянуть на камень?
Шурочка замерла. Увидеть «сто солнц»? Она поспешно кивнула.
– Тогда пройдемте в мой кабинет.
– Колье, Алексей Николаевич. Вы забыли. Надо отнести его обратно в шкатулку.
– Возьмите его. Положите в шкатулку сами.
– Ах нет! Я до него больше не дотронусь! – с жаром сказала она.
– Что так? – усмехнулся граф.
Она молчала. Колье забрал граф, и они прошли в другое крыло огромного особняка, в его кабинет. Она удивилась: шкаф был теперь отодвинут, а сейф не заперт.
– Я не всегда запираю его, Александра Васильевна, – пояснил граф, поймав ее удивленный взгляд, – ибо здесь нет воров. Мне некого бояться здесь, в этом имении, в этом доме.
И он достал из сейфа футляр с алмазом.
– А вдруг кто-нибудь узнает, что камень тут? Что сейф не всегда заперт?
– От кого узнает? – в упор посмотрел на нее граф. – Здесь не бывает других гостей, кроме вас, Александра Васильевна.
– Почему же вы мне так доверяете?
– Потому что вы – воспитанная барышня и девушка честная. Вы ведь вернули мне бриллиантовое колье, которое я одолжил вам на один вечер. А могли бы не возвращать. И я бы тогда сказал, что это подарок.
«Серж был прав! Граф хотел, чтобы я оставила колье себе!»
– Вы, должно быть, задаетесь вопросом: «Как этот камень оказался у графа?» Полюбуйтесь-ка им, Александра Васильевна!
Граф протянул ей футляр, она тотчас его открыла и жадно взглянула на огромную сверкающую каплю. Сердце ее затрепетало.
– Вы, должно быть, купили его? – спросила Шурочка тихо.
– Купить «сто солнц»? Невозможно! Никто не может с точностью определить его стоимость. Такие алмазы попадают в сокровищницу какого-нибудь царствующего дома и потом украшают корону, скипетр или державу. Это алмаз не для продажи. Его можно продать только по частям, и не как «сто солнц в капле света». Простые смертные могут завладеть им лишь тем же путем, что и я – случайным. Я уже рассказывал вам о владевших им правителях Индии и Афганистана, которые все были умерщвлены либо изгнаны и сгинули на чужбине. Один из заговоров против трона был задуман с участием французских солдат. Когда шаха убили, и глава заговорщиков, некий визирь, взошел на престол, он, в знак благодарности, отдал «сто солнц» французскому офицеру, сыгравшему в перевороте решающую роль. А может, хитрый визирь хотел удалить от себя само зло, дабы избежать участи своих предшественников? Но именно так кровавый камень попал с Востока в Европу. Там его след ненадолго теряется. Известно только, что офицер этот женился на аристократке, и камень поселился во Франции. Но сейчас же началось кровавое время Французской революции и террора. Члены Конвента последовательно сменяли друг друга, посылая предшественников на гильотину. Вчерашние кумиры ложились под нож, в стране царил хаос, пока к власти не пришел Наполеон. Скорее всего, вследствие всей этой неразберихи алмаз переходил из рук в руки, пока один из рьяных приверженцев императора не заполучил его себе. Он стал возить камень с собой, как талисман, веря, что тот будет охранять его от смерти. Но алмаз, словно вобрав в себя пороки своих прежних владельцев, сам же это насилие и порождал.
Шурочка, не отрываясь, смотрела на камень. Разве может быть зло так прекрасно? Граф между тем продолжал свой рассказ:
– Я был тогда молод, и я принимал участие в военной кампании против Наполеона в чине корнета, в уланском полку. Это был мой выбор, хотя богатые родители могли бы устроить меня и получше. Вам будут неинтересны подробности военных баталий, коих я видел в жизни немало. Фортуна ко мне благоволила: я получил легкое ранение в руку, несильную контузию при Бородино, а взамен – знаки отличия за храбрость. Потом был пожар Москвы и изгнание Наполеона. Тогда я получил следующее звание и Георгиевский крест четвертого класса. Мой отец был в то время еще жив, хотя и серьезно болен, и чрезвычайно мною гордился. Он был человек чести, и мое участие в самых горячих сражениях воспринимал как должное. Если бы я погиб, он бы меня оплакивал, но был бы счастлив. А ведь я был его единственным сыном! И вот наступила та ужасная зима, когда солдаты неприятеля начали замерзать в снегах России, отступая обратно на Запад без сопротивления и боев. Мы шли следом и видели только их трупы. Ввязывались в мелкие стычки с арьергардом, терзали противника, выжигая все вокруг и не оставляя ему ни пропитания, ни теплого жилья. – Граф на мгновение прервался, чтобы перевести дух. Шурочка замерла. Алексей Николаевич заговорил тихо и медленно, словно бы припоминая: – В одну из таких ночей, когда мы нагнали французов, завязался короткий бой. Я дрался с офицером, который был, судя по всему, в высоком чине. Он был голоден, замерз и устал, а я молод, сыт и горяч. К тому же накануне я хорошо отдохнул. Мой удар был точен, но офицер этот был еще жив, когда я, из милосердия и уважения к поверженному противнику, над ним наклонился. Француз что-то шептал, и все пытался снять с шеи шнурок. Но это ему не удавалось. Я с трудом разобрал имя женщины, которой он желал что-то передать. Я подумал, что это медальон с локоном или обручальное кольцо, которое француз носил на шее. Когда он затих, я расстегнул мундир и нашел на шнурке кожаный мешочек. Развязав его, достал огромный камень…
…Была ночь, и в тусклом свете чадящего факела мне не удалось его как следует разглядеть, но уже тогда я почувствовал смутную тревогу. Наутро, едва открыв глаза, я снова развязал узелок и раскрыл кожаный мешочек. На камень упал луч света, и показалось, что это звезда, упавшая с неба, которая забыла улететь обратно в ночь. Какие-то невероятные чувства охватили меня! Я почувствовал себя ребенком, который всю жизнь мечтал об особенной игрушке, которой нет еще ни у кого, и наконец-то ее заполучил! Мне так не хотелось отдавать камень, что я убедил себя, что женщина, имя которой я помню по сей день, мертва или же недостойна погибшего в честном бою офицера. При нем не было ни одного из ее писем, я даже не знал, жена ли она ему? Только имя и дом в предместье Парижа, где он ее оставил. Да и не время было для поисков: военная кампания продолжалась, впереди была переправа через Березину, окончательный разгром французской армии, торжественный въезд победителей в Париж…
…Прошел год, другой, и я заволновался. Меня воспитали человеком чести, и теперь мне казалось, что поступок, который я совершил, недостоин дворянина. Вещь, которой я тайно владел, мне не принадлежала. Чтобы успокоить совесть свою, я сделал несколько попыток разыскать ту даму, но все они были напрасными. В конце концов я себя утешил тем, что француз, возможно, тоже получил алмаз нечестным путем. И я вернулся в Россию, совершенно успокоенный, тайным владельцем «ста солнц», счастливейшим, как мне тогда казалось, человеком. Камень падишахов и загадочных правителей Востока в моих руках! Тогда уже я искал упоминания о нем в различных источниках и собирал их, как некоторые собирают драгоценную коллекцию редких безделушек. Я служил своему алмазу…
…Прошло какое-то время, отец мой скончался, оставив мне большое состояние, и я сделался одним из самых завидных в России женихов. Мне было немного лет, я был неопытен в делах любовных и легко поддался ловушкам, которые расставила для меня одна весьма предприимчивая семья. Впрочем, партия была выгодной. Соединяя наши состояния, мы приумножали в два раза свой годовой доход. Я женился и сделался человеком чрезвычайно богатым. Жену свою я полюбил, она была женщиной скромной и хорошего воспитания. Вскоре у нас родилась дочь, и жизнь потекла так безмятежно, что я забыл и об алмазе, и о том, сколько на нем крови.
Но в одну из наших ночей, в порыве страсти, я достал алмаз и показал жене. Что стало с моей тихою нежной Лизой! Она мгновенно влюбилась в этот камень и непременно пожелала его носить. Я долго ее отговаривал, но… Я был влюблен и потерял бдительность. Для камня сделали дорогую оправу, и жена стала появляться с необыкновенным украшением на балах. Камень вызывал толки, а жена сделалась нервной и раздражительной. Теперь она боялась, что алмаз украдут, и все время носила его с собой. Я умолял ее запереть камень обратно в сейф и забыть о нем. Лиза рыдала, но, верно, это была ее судьба. Она не желала с ним расставаться. Она опять была беременна и готовилась вскоре рожать. Мы ждали сына, и я заранее знал, какой подарок она у меня попросит. Я ни в чем не мог ей отказать. Хотя все, чем я владел, и так уже было ее…
