– Мне пора, – заторопилась она.
– Я запомню ваши слова. И возможно, попрошу…
Она вспыхнула и кинулась к дверям в смятении, чтобы не услышать чего-то еще.
Дома Шурочку уже поджидала горничная Варька с письмом от Лежечева. Письма Шурочка ожидала. Им и в самом деле надо объясниться. На этот раз Лежечев был краток:
«Александрин!
Сегодня ночью я буду ждать Вас в саду, на прежнем месте. Мне крайне необходимо говорить с вами.
Вольдемар».
Она решила посоветоваться с Жюли. Улучила минутку и приласкалась к любимой сестре. Но та опять была на нее за что-то сердита.
– Юленька, что случилось?
– Ты еще спрашиваешь! Я вчера видела, как ты кокетничала с господином Соболинским! И все это видели. А мне пришлось смотреть, как страдает бедный Владимир. Нет, я не позволю тебе погубить свою жизнь!
– Ты-то чем недовольна? Да, Владимир не танцевал со мной, зато он танцевал с тобой!
– Если это жертва ради меня, то я ее не приму! – с жаром сказала Жюли с неожиданной для нее твердостью. – Я его люблю и хочу, чтобы он был счастлив. А счастлив он может быть только с тобой.
– Ты ошибаешься.
– Ты одержима дьяволом.
– Но Серж вовсе не дьявол.
– Я не о нем. Он – посланец дьявола, но не сам Сатана. И он захочет соединиться с Сатаной, и тогда они погубят столько душ, что ад переполнится.
– О боже! Ты сумасшедшая!
– И молитвами здесь не поможешь. Надо решительно положить этому конец.
– Чему положить конец, Юленька?
– Молчи, молчи… Ты должна выйти замуж за Владимира Лежечева. Тебя надо спасать.
– Но это невозможно теперь! Он зовет меня сегодня на свидание, но я не пойду. Теперь уж точно не пойду. Потому что ты меня пугаешь.
– Пойдешь!
Шурочка не узнавала свою тихую, кроткую сестру. В борьбе, как ей казалось, с самим дьяволом, Жюли стала одержимой.
– Но я не хочу объясняться с Вольдемаром! Не хочу!
– Я тебя спасу. Я сама тебя к нему отведу.
– Поздно меня спасать. Слишком поздно.
– Покайся, и Господь тебя простит.
– Хорошо, я сделаю, как ты скажешь.
Спорить с сестрой было бесполезно. Жюли и в самом деле напомнила ей о свидании, когда стемнело, и все в доме улеглись спать.
– Сашенька, пора! Иди к нему!
«Только этого мне не хватало! – думала она, идя по тропинке и вглядываясь в темноту. – То я хотела женить Лежечева на Жюли, а теперь она непременно хочет выдать меня за него замуж! Так вот что такое любовь? Необходимость принести себя в жертву! Тогда что же у нас с Сержем? Ах да! Я жертвую собой! Значит, я люблю, а он мною играет. Значит я – жертва. Хотя цыганка предсказала другое. И что мне теперь делать?»
– Александрин!
Она вгляделась в темноту и осторожно пошла к беседке.
– Вольдемар!
– Я был расстроен вчера, я не спал всю ночь. И все-таки я рад видеть вас.
Он горячо стал целовать ее ледяные руки. Нынешняя ночь была прохладной, и она замерзла, пока шла сюда по саду. Приближался август. Его первое дыхание уже коснулось травы, оставив на ней холодную росу, и неба, нагнав на него облака.
Она почувствовала, как его губы коснулись шеи, и, вздрогнув, поспешно отстранилась.
– Нет, нет, не надо!
– Я люблю вас. Я готов назвать вас своей женой перед Богом и людьми.
Она наконец решилась:
– Я не могу выйти за вас замуж.
– Отчего же?
– Я… Я вас не люблю!
– Значит, вы любите другого. И не только я это видел. Вчера, на балу, это видели все. Вы потеряли всякую осторожность. А я ведь вас предупреждал, Александрин, – тихо и грустно сказал Лежечев. – Но видно, это сильнее разума. Я все-таки не понимаю отчего? Что так влечет женщин к этому человеку, который совершенно ничего не может им дать, а только отбирает? Ведь он – негодяй. Неужели же только красивая внешность его так завораживает?
– Нет. Не только это.
– Но этому скоро придет конец.
– Вы его не убьете. Не сможете.
– Я нет. Но сюда приехал граф Ланин…
– Граф? А при чем здесь граф?
– Так ведь графиня Б* его дочь, и если муж не в состоянии…
– Что?!!
Она испугалась. «Боже, что я ему наговорила! Графу! Какая же я дура! Так вот в чем дело! Вот зачем он прибыл сюда, в имение! Вот почему они с Соболинским так холодны друг с другом! Но что граф задумал? Убить его? Вызвать Сержа на дуэль? Ах нет! Он этого не сделает!» Она заволновалась.
– Что с вами, Александрин?
– Графиня Б* – дочь графа Ланина?
– А вы разве не знали? Впрочем, откуда? Вы ведь не были ни в Москве, ни в Петербурге. Но разве граф вам не сказал? Вы ведь бываете у него каждый день.
– Мы с ним об этом не говорили.
– Развязка близка, Александрин.
– А граф – меткий стрелок?
– Вы думаете, они будут стреляться? Граф не мальчишка, он – человек, умудренный опытом. Здесь будет что-то другое. Хотя и дуэли его сиятельству не в диковинку. Ведь он тоже бывший военный, а уланы – народ горячий.
– Но что будет?
– Откуда же мне знать? Я знаю только, что будет драма. И Соболинскому конец. Я бы поставил на графа.
– Звезда упала, – вздрогнула Шурочка, посмотрев на небо.
– Что? Какая звезда?
– С неба упала звезда. С некоторых пор я верю, что они падают на землю, а потом застывают, превращаясь в каплю дивной красоты. Только я не понимаю, откуда в ней берется зло? Откуда оно там, на небе?
– О чем вы, Александрин?
– Прощайте, Вольдемар, – произнесла в задумчивости Александрин, вставая.
– Итак, вы решительно говорите мне – нет?
– Именно так. Прощайте.
– До встречи. – Он тоже поднялся. – И помните, что я вас люблю. Когда вы постучитесь в мою дверь, проклятая всеми, оставшись без веры в добро, без веры в людей, я вас приму. В моем доме вы найдете приют.
– Нет, все будет не так! У меня иная судьба! Я в это верю! Прощайте!
И Шурочка, не оглядываясь, побежала в дом.
– Дай Бог, дай Бог, – пробормотал Владимир, глядя ей вслед с грустью.
– Ну что? – встретила ее вопросом сестра.
– Все кончено между нами. Я ему отказала. Пойдем спать, Юленька.
Сестра улыбнулась и еще выше подняла свечу:
– Он – благородный человек. А ты не знаешь силы любви.
– По крайней мере, хоть от одного бесчестного поступка я убереглась, – вздохнула она. – Ты права: Лежечев – человек благородный. И я его тоже не обманула.
…А утром она опять поехала на свидание с Сержем. С чувствами к нему она ничего поделать не могла.
И снова они лежали на мягкой траве, легкие и счастливые. Коротко, но оттого не менее упоительно. Если бы можно было объяснить, отчего с человеком приключается любовь? Именно приключается! В слове «приключение» таится много опасностей. Увы, любят не за что-то, а вопреки чему-то. Чем больше Шурочка убеждала себя, что любить Сержа не за что, что он того не стоит, тем больше она его любила. И сейчас, забыв обо всем, рассматривала его красивое лицо, темные брови, густые ресницы, чувственные губы… Словно хотела, чтобы этот образ навсегда отпечатался в ее сердце. Навсегда.
– Сережа, расскажи мне что-нибудь, – попросила она.
– Что? – лениво улыбнулся Серж.
– Все равно. Лишь бы слышать твой голос.
– Что ж… Я прожил в деревне у тетушки чудные три недели. Чудные… Никогда прежде со мной такого не бывало. Мне кажется, в душе моей наконец-то проснулись чувства. За это я должен быть благодарен тебе. Меня ведь воспитали для жизни светской, которая подразумевает отсутствие каких-либо чувств. Маман еще во младенчестве отмечала мою необыкновенную красоту и величала меня ангелочком. С детства я слышал только, что мне не надо делать вообще ничего, чтобы при этом нравиться дамам. Так оно и вышло. Едва достигнув положенного возраста, я с жаром кинулся в приключения и приобрел некий опыт весьма быстро. У меня не обнаружилось никаких талантов, и я утешал себя лишь тем, что заводил по несколько любовниц сразу, хвастаясь порой, что удачно сумел их развести в самый пикантный момент. А теперь я нахожусь в состоянии странном и все больше привязываюсь к тебе. Я должен срочно найти богатую невесту, а между тем торчу в этой деревне и все не могу назначить день своего отъезда. Со мной происходит что-то мне пока непонятное. И ладно бы это были возвышенные чувства! Любовь… – с насмешкой сказал он. – Вот если бы ты потребовала, чтобы я на тебе женился, я бы давно уже сбежал.
– Но я не держу тебя.
– В том-то и дело. – Он в сердцах откусил травинку, которую держал во рту и отбросил ее в сторону. – Чем дальше отпускаешь, тем больше этим держишь. Ничто так не привязывает к женщине, как полная свобода, которую она тебе дает. И отсутствие всяческих обязательств. Со мной, во всяком случае, так. Сейчас я абсолютно счастлив. У меня красавица-любовница, которая ничего от меня не требует, кроме меня самого, вокруг замечательный пейзаж, тетушка меня боготворит, селянки обожают. Быть может, это конец, а? Быть может, я уже в раю? Здесь и останусь. Навеки. – Она вздрогнула. Рассказать ему о графе? Да он и сам все знает. Она молчала. Серж тихо сказал: – Я ожидаю… Скажи, ты могла бы кое-что для меня сделать?
