В Ноордхорне имелась только одна легкая зенитка, но ее расчет был извещен о приближении самолетов. Холден летел над центром города, когда к его самолету устремилась цепочка светящихся красных шаров. Тут же навстречу ей метнулась другая — Тоби Фоксли открыл ответный огонь. В самолет успели попасть 5 снарядов, прежде чем Фоксли заставил зенитку умолкнуть.
Один из 5 снарядов попал во внутренний правый крыльевой бак. Струя пламени протянулась до самого хвоста самолета. Черный силуэт самолета на мгновение обрисовался на фоне свечения, а потом было видно, как он валится вниз. Отвалилось левое крыло, потом носовая часть. Самолет начал падать еще быстрее, заваливаясь влево. Он находился прямо под Уилсоном и Найтом с 12000 фунтами бомб на борту! Мартин успел крикнуть в микрофон:
— Отваливайте!
Уилсон как раз поворачивал, когда самолет Холдена взорвался на окраине города прямо под ним. На земле словно солнце вспыхнуло.
Мартин с опаской вызвал их снова. Найт ответил сразу и сообщил, что у него все в порядке. Уилсон откликнулся только через 20 секунд. Он, немного запинаясь, сказал, что его сильно встряхнуло взрывом, однако он думает, что ничего серьезного не произошло. Чуть позднее они построились. Возглавил бомбардировщики Мартин. Теперь они находились над территорией Германии. На самолете Холдена находился экипаж Гибсона. Спаффорд, Тэрум, Палфорд, Хатчисон погибли.
Один за другим они определялись, и до канала оставалось 5 минут лёта, когда впереди внезапно опустилось покрывало туч. Они оказались в тумане. Это было невероятно. Только что небо было чистым, и сияла луна, а теперь земля казалась грязным пятном, хотя они шли на высоте всего 100 футов. Туман надвинулся с востока стремительно, что было просто невозможно. Некоторые специалисты потом говорили, что Олсбрук, заместитель командира, должен был отменить атаку и приказать самолетам возвращаться. Но это спорный вопрос. Так или иначе, они атаковали.
Вдоль канала располагалась цепь шлюзов, каждый был прикрыт зенитками. Главная опасность сейчас заключалась в том, что «Ланкастеры» не видели канала, хотя он находился прямо под самолетами. Или замечали слишком поздно, чтобы сбрасывать бомбы. Бомбометание следовало производить с высоты не более 150 футов, — если они поднимутся выше, то просто не смогут различить канал, — но тогда оставалось только молиться, чтобы зенитки промахнулись. На такой высоте иного способа уйти от их огня не было.
Все они пролетели поперек канала, чтобы засечь его. Пилоты надеялись успеть круто развернуться вдоль русла, но это оказалось невозможно. Строй рассыпался, самолеты сослепу налетали на огонь зениток. Пилоты отвернули и совершили новую попытку, отказываясь бомбить, пока они не окажутся наверняка в нужном месте. Прибыли «Москито». Имея меньшие размеры и большую скорость, они шастали взад—вперед, пытаясь подавить орудия. Однако в тумане и они ничего не могли различить.
Считается, что Олсбрук в итоге сбросил бомбу, но куда она упала — не известно. Также не были найдены обломки его самолета. От Уилсона пришли несколько слов по радио, он собирался выходить в атаку. Бомба еще оставалась на борту, когда его самолет врезался в землю в 200 ярдах от берега канала. Образовавшийся кратер имел диаметр 200 футов. Диваль тоже передал несколько слов по радио, после чего пропал.
Ласковый маленький Лес Найт крикнул по интеркому, что видит воду. Затем на них обрушились зенитки, и они резко отвернули. Бомбардир Джонсон крикнул, что видит деревья впереди и ВЫШЕ. Найт так круто рванул ручку, что самолет затрещал, но все—таки пропахал вершины деревьев. Радиаторы были забиты ветками, оба левых мотора встали, хвост был поврежден.
Так как 2 правых мотора еще работали, «Ланкастер» кое—как держался в воздухе. Шансов отбомбиться в таком состоянии у Найта не было никаких. Он вызвал Мартина:
— Два левых мотора сдохли. Могу я получить разрешение избавиться от бомбы, сэр?
Мартин не сразу понял, что «сэр», это он. Маленький спокойный Найт пунктуально исполнял предписания устава и запросил разрешение сделать единственное, что давало ему какую—то надежду долететь до дома.
Мартин ответил:
— Ради Бога, Лес. Конечно.
Так как бомба не имела взрывателя, Найт приказал Джонсону сбросить ее. Облегченный самолет начал очень медленно набирать высоту.
После того, как стрелки выкинули за борт все пулеметы и вообще все, что смогли снять, Найт набрал высоту 1400 футов и направился в сторону Англии. Самолет еле полз со скоростью 110 миль/час. Управлять им становилось все труднее. Хотя Найт вывернул руль и элероны вправо до отказа, самолет все равно упрямо тащило влево. Стало ясно, что до дома им не долететь. Найт приказал экипажу выпрыгивать с парашютами и удерживал самолет, пока они это делали. Когда выпрыгнул последний человек, Найт попытался сделать то же самое. Он превосходно знал, что начнется, как только он встанет с пилотского кресла. У него был весьма призрачный шанс успеть выскочить из самолета. Как только он отпустит ручку, рули самолета направят его в землю. Найт не успел добраться до люка вовремя.
Джефф Райс в течение часа пытался отыскать канал, получил множество пробоин от огня зениток и наконец увел свой изрешеченный самолет прочь, выкинул бомбу и полетел домой. Шэннон потратил 70 минут, прежде чем мельком увидел берега канала и повернул «Ланкастер» вдоль русла. Самтпер крикнул:
— Бомба сброшена!
Взрыватель имел задержку 11 секунд, поэтому они еле различили вспышку взрыва. Бомба попала в буксирную лебедку. Если бы она легла на несколько футов в сторону, в воду, взрыв разрушил бы насыпь канала.
Мартин провел полтора часа, странствуя в тумане на высоте 150 футов вокруг канала, чтобы дать Бобу Хэю возможность найти то место, где земляная насыпь выше и потому особенно уязвима. Несколько раз он замечал блеск воды, но это были либо места, где берега канала были низкими и прочными, либо огонь зениток был особенно смертоносным и не оставлял им ни одного шанса. Каждый раз, когда они пролетали над зенитками, те открывали бешеный огонь, и Мартину приходилось круто отворачивать, чтобы укрыться в тумане. Дважды самолет вздрагивал, когда в него попадали снаряды. Однажды трассирующий снаряд прошел прямо под кабиной, заставив Мартина подпрыгнуть на сиденье. Одной ногой он надавил на педаль руля, и огромный «Ланкастер» шарахнулся вниз с такой скоростью, что все подумали: «Вот он, конец».
Стрелки палили по всему, что только замечали, и Тэмми Сэмпсон сообщил, что у него кончаются патроны. Мартин посоветовал ему забыть о зенитках и поберечь остатки на случай встречи с истребителями. Один или два раза он пересекал канал по диагонали, поэтому можно было легко развернуться вдоль русла. Но каждый раз пилот замечал блеск воды слишком поздно, или зенитки оказывались чересчур близко, поэтому ему приходилось отворачивать.
На тринадцатом заходе Хэй увидел воду в клубах тумана и закричал:
— Вот он!
Мартин медленно описал полный круг, открыл створки бомболюков и просчитал момент, когда он снова должен пройти над водой, чтобы легче выправить самолет. Это был прекрасно рассчитанный поворот. Они шли низко над водой, зениток не было. У Хэя оказалось достаточно времени, чтобы произнести:
— Левее, левее… Теперь чуточку правее… Бомба сброшена!
После этого Уиттекер резко двинул вперед сектора газа, Мартин дал прощальный круг и увернулся от начавших стрелять зениток.
Чуть позднее они пролетели над каналом и увидели кипящую воду там, где взорвалась бомба, всего в нескольких футах от берега. Но все—таки это было на пару футов дальше, чем можно, так как насыпь осталась цела.
Они все еще находились над Германией, когда выскочили из тумана. Занимался рассвет. На полном газу «Р Попей» мчался со скоростью 267 миль/час, быстрее, чем у земли. Когда они огибали Сильт, 2 орудия послали им прощальный привет, и самолет оказался над морем.
Они сели на 2 часа позже срока. Чешир все еще ждал на аэродроме. Он услышал о потерях от Шэннона, который вернулся первым, и его лицо было более хмурым и зловещим, чем обычно. Мартин вернулся третьим из улетевшей восьмерки. Кохрейн знал, что больше никого не будет. Он спросил:
— Как там?
— Я страшно извиняюсь, сэр, — ответил Мартин, — однако он цел. Нам помешали туман и зенитки.
Он рассказал, что произошло. Кохрейн внимательно выслушал его и вздрогнул, когда Мартин под конец сказал:
— Я очень разочарован, сэр, но если завтра погода улучшится — а я думаю, ночью это произойдет — я думаю, что мы сможем покончить с ним. Если вы дадите нам вторую попытку.
— И сколько самолетов у вас осталось?
Мартин немного подумал и ответил:
— Есть 3 самолета моего звена и 3 самолета звена Шэннона. Этого будет достаточно, сэр.
