работать моторы всех аэроторпед, а не только первого звена.
Миети».
Внимательный итальянец что-то заметил. Что-то происходит. Но что?
Генерал Ренуар схватил телефонную трубку, соединявшую его с командиром автожира и аппаратной:
Алло! Гринберг! Что с мотором?
Все в порядке, господин генерал.
Гревс, как у вас с аппаратами? Вы ведь читали донесение Миети? Какие-то колебания?
Не знаю, господин генерал. Странные радиоволны. Безусловно, они не являются сигналами. Мне кажется, это что-то вроде волн, какими управляются наши аэроторпеды, только более мощные. Минутку… да, у меня останавливаются электрочасы… может — это влияние тех радиоволн?.
Гринберг, как моторы?
С моторами все в порядке, господин генерал, никаких перебоев.
Гревс, что у вас там?
Новая депеша, господин генерал. Позвольте зачитать?
Читайте!
«Моторы первого ряда аэроторпед остановились. Аэроторпеды планируют вниз, направляемые автоматами. Вместе с ними снижается первое звено бомбовозов — также по причине того, что их моторы отказались работать.
Миети».
Генерал Ренуар с диким стоном бросился к окну: не может быть!. Великолепные, выверенные моторы аэроторпед и бомбовозов — останавливаются?. Ерунда, чушь!.
Но первый же взгляд в окно показал, что донесения Миети вовсе не были глупостью и совершенно верно отражали положение дел. Первый ряд аэроторпед плавно снижался — и вместе с ним снижались несколько бомбовозов. Генерал Ренуар хорошо знал, что будет дальше: еще несколько сотен метров аэроторпеды будут снижаться все так же плавно, — чтобы потом мгновенно перевернуться носом вниз, камнем ринуться к земле, врезаться в нее и исторгнуть бешеный фонтан огня, обломков, дыма… Да, именно так была спроектирована их конструкция…
Но — что же, в конце концов, случилось? Неужели — повторение контрудара большевиков, который хорошо почувствовал генерал Ренуар во время кустамякского нападения?. Неужели опять какое-то доселе неизвестное средство обороны, используемое советскими войсками?.
В ярости, граничившей с отчаянием, генерал Ренуар прокричал в телефонную трубку:
Гревс, скажите наконец, что это за волны?
Насколько я понимаю, господин генерал, это электрические волны, влияющие на сердце наших моторов — динамо.
То есть?
Они останавливают работу динамо, и без него мотор становится мертвым…
Но почему же не останавливаются моторы нашего и других автожиров?
Потому что динамо есть только в бензиномоторах. В дизельных нефтяных двигателях, установленных на автожирах, динамо нет — вы ведь, господин генерал, знаете это лучше меня, — запинаясь, ответил Гревс.
Злобная ругань была ему ответом. Гревс испуганно замолчал, а тут еще — автоматическое записывающее устройство радиотелеграфа принесло новую депешу. Гревс аккуратно взял ее и положил на транспортер, который автоматически передавал донесения в каюту генерала. Депеша гласила:
«Снижается следующая группа аэроторпед. Снижаются все бомбовозы. Обращаю внимание на необходимость немедленно набрать высоту, иначе воздушные волны от взрывов могут повредить автожиры.
Миети».
Отважный итальянец, и в минуту опасности не забывавший о состоянии прочих машин, был прав: воздушные волны действительно могли повредить автожиры, сломать лопасти их пропеллеров. Сжав зубы, генерал Ренуар отдал приказ:
«Автожирам — подняться на тысячу метров выше!»
Машина генерала Ренуара первой заревела, увлекаемая вверх тягой мощных вертикальных пропеллеров. Земля удалялась. А вместе с ней удалялись и аэроторпеды, которые перешли уже к пикированию — обыкновенному падению вниз. Сейчас они врежутся в землю, сейчас земля ответит им облаками дыма, дикими взрывами и огнем, морем пламени… То же, что было на пути в Ленинград, то же самое… только виноваты теперь были не голубые лучи таинственных прожекторов, а дьявольские радиоволны советских передатчиков, останавливавшие работу моторов… Нет, генерал Ренуар не хочет, не может еще раз смотреть на гибель торпед и самолетов… Он рухнул в кресло, чувствуя, как на лбу выступает холодный пот.
И, словно насмехаясь над ним, заговорил репродуктор радиоприемника, случайно включенный движением бессильно упавшей руки генерала Ренуар:
«…вам, пролетарии мира, новое нападение империалистов на Советский Союз отражено. Аэроторпеды не выполнили своей задачи — разрушить Красную Москву… Они упали на землю, не долетев до Москвы, их взрывы не нанесли вреда, так как они упали в чистом поле…»
(Автожир тряхнуло, качнуло из стороны в сторону: это донеслись с земли мощные воздушные волны взрывов. И целая фраза радиопослания утонула в бешеном реве, который настиг автожир снизу).
«…Вместе с ними, также остановленные радиоволнами, упали бомбовозы воздушной экспедиции империалистов. Новое нападение на Советский Союз отбито. Пусть буржуазные генералы, а с ними и все те, кто руководит организацией войны против Советского Союза, вновь убедятся, что первая в мире Страна Советов не боится нападений и умеет укорачивать и обезоруживать длинные руки империалистов, пробующие тянуться к ней. Поздравляем пролетариев с победой. Одновременно сообщаем всем гражданам, у которых внезапно остановились моторы автомобилей, мотоциклов и так далее: это побочный эффект радиоволн, направленных прежде всего против воздушной экспедиции. Через десять-пятнадцать минут машины снова получат возможность двигаться…»
Резким ударом кулака генерал Ренуар разбил издевавшийся над ним репродуктор. Бледный, с перекошенным лицом и сжатыми челюстями, он отдал приказ автожирам
ведь больше под его командованием не осталось ничего, все остальные машины — и аэроторпеды, и бомбовозы, — превратились в разбросанные обломки, взорвав сами себя…
«Автожирам поворачивать вслед за мной. Курс — запад. Полный газ».
Этот приказ принял и лейтенант Гагарин, дрожавший всем телом. Он забыл о своих настроениях, забыл и думать о своем заводе, испуганный и охваченный одним желанием
поскорее выбраться за пределы этой страны, встречавшей врагов смертью и уничтожением… Но лейтенант Гагарин, на свое счастье, не видел генерала Ренуара, потому что тогда он совсем утратил бы власть над собой и своими нервами.
Отдав приказ поворачивать на запад, — генерал Ренуар, — этот железный, несгибаемый человек — упал в кресло, положил голову на руки и заплакал слезами бессильной ярости…
Экспедиция желтой империи
Газета «Нью-Йорк Таймс» отнюдь не симпатизировала советской армии: отрицать это нельзя, ибо — как может симпатизировать чему-либо советскому хорошо поставленная, большая и старая консервативная капиталистическая газета, которую издает газетный трест, находящийся в собственности американского бумажного короля Мордаунта?. Но вряд ли «Нью-Йорк Таймс» симпатизировала и Желтой империи: это также понятно, потому что, помимо всех традиционных и вековых американско-желтоимперских споров, бумажный король Мордаунт был еще и владельцем большей части акций (и, таким образом, полным хозяином) синдиката хлопчато-ткацкой промышленности, каковой постоянно и упорно конкурировал с желтоимперской продукцией, не останавливаясь ни перед какими методами борьбы.
Итак, газета «Нью-Йорк Таймс», хотела она того или нет, вынуждена была относиться к происходящему более или менее объективно; конечно, скорее «менее», поскольку капиталисту, как известно, легче примириться с жестоким конкурентом и врагом из своего лагеря, чем сказать доброе слово о враге классовом, о пролетариях, о Стране Советов. Однако и без нашего предисловия, сама статья «Нью-Йорк Таймс» о большом сражении на Дальнем Востоке между желтоимперскими войсками, наступавшими с воздуха, с воды и по земле, и войсками советскими, защищавшими свою страну, — ярко рисует картину, определенные подробности которой может без труда добавить любой читатель.
Мы приводим эту статью без каких-либо сокращений, в том виде, в каком она появилась на страницах «Нью-Йорк Таймс».
(От нашего собственного корреспондента)
Большевики снова отразили нападение.
Кто сказал, что желтоимперская армия — сильнейшая в мире? Таинственные лучи довершили уничтожение того, что осталось после страшных фугасов.
Статья Джона Т. Мюррея.
Я счастлив, что могу рассказать читателям нашей газеты все то, что на днях мне довелось увидеть лично и услышать от очевидцев ужасного сражения между желтоимперской десантной армией и советскими силами.
Позволю себе прежде всего напомнить читателям о последних событиях на дальневосточном фронте.
Как известно, Желтая империя, вмешавшись в войну между тремя великими державами Европы и Советским Союзом, начала с немедленной оккупации северной части острова Сахалин и попытки захватить восточное побережье Камчатки, отрезав Камчатку своим флотом от материка. Эти действия не встретили сколько-нибудь серьезного сопротивления Советского Союза — по крайней мере, в течение нескольких первых дней. Теперь уже можно с полной уверенностью сказать, что эти несколько дней Советский Союз использовал для подготовки решительного ответа Желтой империи. Но до дня сражения, о котором пойдет речь ниже, никто так не считал. Все были убеждены, что Советский Союз не может дать отпор желтоимперцам, будучи занят событиями на западном фронте.
