– Конечно. Брак с наследником герцога Савойского… Это должно было стать главным событием сезона. Вместо этого я устроила скандал…
– У вас не было выбора.
Девушка усмехнулась:
– На самом деле, был: мне следовало дождаться отца и поговорить с ним. Но… мама наговорила мне кучу гадостей, и я решила отомстить.
– Вам это удалось.
– Да, скандал получился отменным, – Франсуаза горько усмехнулась. – Но легче от этого не стало.
– В любом случае вы поступили правильно. Жильбер де Ре не тот, кто вам нужен, – твердо произнес Этьен.
– Иногда я думаю, что мне вообще никто не нужен, кроме Бонни, конечно, – Франсуаза улыбнулась идущему рядом псу. – А иногда, в такой день, как сейчас, я думаю, что зря отказалась от привычной жизни.
– Может быть, и не зря, – пробормотал Этьен. – Темные ритуалы не проходят бесследно для тех, кто в них участвует. Вспомните, что нам рассказал ваш приятель-лавочник!
– Клод? О, он еще тот сплетник! Если бы амификноты существовали, вы бы знали.
Полисмаг пожал плечами:
– События происходили более четверти века тому назад. Если что-то и было, то дела давно сданы в архив. Я могу попробовать запросить их.
– Зачем? Даже если обряды и проводились, их сочли студенческими шалостями, не более.
– Именно, сочли, – мрачно отозвался Этьен.
– Вы верите сплетням?
– Я верю вашему псу. Он ведь погнался ночью за мертвой кошкой не просто так.
– Да, похоже, это было жертвоприношение, – Франсуаза прикусила губу. – А с учетом того тела, которое мы обнаружили, понятно, почему было так тяжело упокоить кладбище: кости напитались силой.
– Вполне вероятно, – кивнул Этьен и хотел еще что-то добавить, но в этот момент входная дверь распахнулась, и на крыльцо вышел невысокий пожилой мужчина в костюме явно на два размера больше положенного.
– А, капитан Богарне, на ловца и зверь! – он обрадованно потер руки.
– Энжи, – полисмаг кивнул. – Мадемуазель д’Эгре, позвольте представить главу отдела некромантии Анджело Вернье.
– Мадемуазель д’Эгре? – оживился старик. – Та самая мадемуазель д’Эгре?
– Смотря что вы имеете в виду, – насторожилась девушка.
– Разумеется, вашу прекрасную работу об исследовании анимы!
– Вы ошибаетесь, работа была написана профессором Ле Шовеном… – начала Франсуаза и была остановлена взмахом руки.
– Оставьте эти сказочки для идиотов в ученом совете! Я слишком хорошо знаю стиль Ле Шовена, чтобы смело утверждать, что он попросту присвоил себе авторство, и мне не составило труда догадаться, чье именно!
– Вы несправедливы, мсье Вернье, – Франсуаза невольно рассмеялась, польщенная таким отношением. – Профессор написал вступление.
– Надеюсь, без ошибок.
– С двумя фактическими и кучей орфографических.
– Ничего нового, – вздохнул некромант и повернулся к полисмагу. – Капитан, я искал вас! По поводу того, что вы просили меня проверить…
Он покосился на Франсуазу. Она вздохнула.
– Наверное, мне пора…
– Не говорите ерунды! – оборвал ее полисмаг. – Энджи, если ты не знаешь, то именно мадемуазель д’Эгре обнаружила те тела, и она в курсе расследования.
– Интересно, в курсе ли префект, что она в курсе, – пробормотал некромант.
– Скажем так, дело получило огромный общественный резонанс, и мне приказано сделать все возможное и даже невозможное, чтобы раскрыть его!
– Судя по твоей спутнице, возможное прельщает тебя больше! – хмыкнул Вернье. – Простите, мадемуазель.
– Ничего страшного, – уверила его Франсуаза. Старик нравился ей все больше.
– Может быть, ты все-таки расскажешь, зачем искал меня? – холодно напомнил Этьен.
– Думаю, лучше показать, – он распахнул дверь.
Эьтен повернулся к Франсуазе.
– Мадемуазель д’Эгре, могу ли я попросить присоединиться к нам?
Если Франсуаза и колебалась, то совсем недолго.
– Разумеется, если только ваш коллега не будет возражать против этого.
– Напротив, буду только рад сопровождать столь прекрасную и, главное, умную даму! – уверил некромант.
На этот раз путь вел вниз, в подвалы управления, где располагался полисмагический морг.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Холод подземелья усиливался магией, позволяющей длительно хранить тела умерших.
– Мсье Вернье! – одна из дверей с номером вместо таблички распахнулась, и оттуда выглянул взъерошенный молодой человек.
– Амбруаз, вы что-то хотели? – поинтересовался некромант.
– Да… то есть, нет… То есть… У нас заканчивается спирт!
– Опять? Смените, наконец, замок на хранилище и не давайте ключ ночному сторожу, – отмахнулся некромант и указал на соседнюю дверь. – Прошу прощения, мадемуазель, нам сюда.
Когда они вошли в небольшую комнату, стены которой были облицованы белой плиткой, стало еще холоднее. Этьен поежился и украдкой взглянул на свою спутницу.
Франсуаза, казалось, не замечала холода. все внимание девушки было приковано к лежащим на анатомических столах женским телам. Они были накрыты, но судя по очертаниям, лежали спинами вверх.
– Вы позволите? – обратилась Франсуаза к некроманту, уже догадываясь, что увидит.
– Да, конечно.
Девушка подошла и отбросила простыню. При виде начавшего разлагаться тела Этьен поморщился, сама Франсуаза не обратила на это никакого внимания. Тщательно осмотрев труп, она нахмурилась и перешла к следующему.
– Там все то же самое, – подсказал Вернье. Девушка покачала головой:
– Руна другая, – она обернулась к некроманту. – Это то, что я думаю?
– Боюсь, что да…
– Вы о чем? – Этьен подошел, взглянул на спины жертв и осекся, разглядев еле заметный след. – Это же…
– Руна, – подтвердил некромант.
– И так на всех телах?
– Да. Самое плохое – это начальные руны…
Этьен помрачнел.
– И что все это значит?
– Врата в Тьму запечатаны шестью замками, открыть которые могут только старшие руны Футарка, начертанные невинной кровью, – пояснила Франсуаза.
– Но тел всего четыре…
– Пять, если считать то, на кладбище. И еще одно, в академии, до которого мы так и не смогли добраться, – поправила его девушка. – Теперь становятся понятными слова духа о седьмой жертве.
– Подождите, – Этьен покрутил головой. – Но ведь у Футарка шесть старших рун. Именно они образуют название!
– В древнем языке третья руна состоит из двух, – пояснила Франсуаза, показывая на два тела, покоящиеся рядом. – Вижу, вы разложили их по рунам?
– По времени наступления смерти, – пояснил Вернье. – Но руны совпали
– Тогда не хватает двух первых: “Феху” и “Урус”, – Этьен пожал плечами. – Странно.
– “Урус” на спине у девушки, чей дух мне явился в академии.
– С чего вы взяли?
– Именно с нее начинается путь к познанию темного, – и, видя, что полисмаг не понимает, Франсуаза пояснила. – Большинство учений направлено к светлым богам, но более древние манускрипты утверждают, что свет можно понять, только познав тьму. Рунный ряд – ряд инициации, маг подбирает руну одну за другой, спускаясь во тьму, к свету его может вернуть только начальная руна. Поэтому путь познания начинается с руны “Урус” – врат в темный мир. Если эти тела – ритуальные жертвоприношения, то первая жертва спрятана в морге академии. Этьен, Клод ле Пти не лгал. Амификноты существуют и, более того, до сих пор проводят обряды.
После этих слов в морге воцарилась тишина. Вернье опомнился первым.
– Ваши познания делают вам честь, мадемуазель, – он поклонился. – Вам следовало бы работать в полисмагическом управлении, а не растрачивать таланты попусту, кропая научные работы за этого бездаря Ле Шовена!
– Если бы не профессор, вряд ли я смогла бы получить эти знания, – запротестовала Франсуаза. – Вы же знаете, как мсье л’Омбр оберегает архивы!
– Переходите ко мне в отдел и вы получите доступ туда, куда даже вашему профессору заказан путь! – сгоряча предложил некромант.
– Это уже второе предложение за сегодня! – рассмеялась Франсуаза.
– Неужели? И кто был первым?
