– Простите…
– Ничего, я понимаю, – она слабо улыбнулась. – Не каждый день открываешь шкафы со скелетами.
– Да, наверное…
Франсуаза покрутила в руках чашку и тоже допила кофе.
– Пойдемте?
– Да, – полисмаг достал портмоне и обернулся к хозяину, намереваясь расплатиться.
– Что вы, что вы! – замахал руками клод ле Пти. – Все за счет заведения!
– Как пожелаете! – Этьен поднялся и, дождавшись Франсуазу, вышел прочь. К печенью никто из них так и не притронулся.
Глава 15
– Что вы собираетесь делать? – поинтересовалась девушка, когда они вышли к набережной. Все это время полисмаг молчал, и она не решалась прервать его мрачные раздумья.
Конечно, она могла уйти, но ей не хотелось оставаться одной. И покидать Этьена в таком состоянии тоже. Никогда раньше она не видела его таким мрачным.
– Не знаю, – он облокотился на гранитный парапет, сковывающий берега Скуанны. – Наверное, стоит проверить сведения, поговорить с тем, кто вел то дело…
– Почему вы поссорились с отцом? – вдруг спросила Франсуаза.
Этьен улыбнулся уголком рта:
– Вы внимательно читали мое дело.
Он не спрашивал, а утверждал.
– Да, – девушка не стала отрицать.
– Тогда вы видели прочерк в графе о матери, – полисмаг задумчиво смотрел на темную гладь реки. Он не хотел раскрывать все причины, сподвигнувшие его на разрыв с отцом, но, с другой стороны, ему давно хотелось рассказать кому-то свою историю. Тому, кто бы понял и не стал осуждать.
На другом берегу белокурая девочка в малиновом пальто под строгим наблюдением няни кормила уток. Почему-то подумалось, что и Франсуаза когда-то чинно гуляла по набережной с кулечком, свернутым из газеты…
– Я подумала, что вы… что она скрывает свое имя, поскольку родила вас вне брака, – тихо обронила она. – И отдала отцу.
– Все было гораздо прозаичнее, – Этьен криво усмехнулся. – А прочерк… Не мне вам рассказывать о строгости правил зачисления в Суар де Бонне! Поэтому пришлось исправить метрику, чтобы те, кому в руки случайно бы попали мои документы, не стали задавать лишних вопросов.
– Вы поддерживаете отношения с матерью?
– Конечно. Она даже присылает мне ко дню рождения открытки, – полисмаг не скрывал иронии. – Последняя, кстати, пришла из Фиоренса!
– Но…
– Почему она уехала? Скажем так, не хотела мешать мне, а я не должен был мешать ей, – и, видя, что собеседница не понимает, капитан пояснил. – Видите ли, моя бабка… она сводня. Утверждает, что лучшая в Паризьенне.
Он бросил быстрый взгляд на Франсуазу, гадая, не оттолкнут ли её подобные признания. Но дочь графа д’Эгре спокойно стояла рядом, поглаживая за ушами разомлевшего от ласки пса. В бирюзовых глазах светилось любопытство. Казалось, что она просто никогда не сталкивалась с другим миром и не понимает, что говорит собеседник. Это разозлило, и голос зазвучал резче.
– У моей матери не было особого выбора в жизни, она родилась там, где женщины торгуют собой. Бабка научила ее всему, что знала сама и… продала.
– Что? – Франсуазе показалось, что она ослышалась. – Продала? Но разве такое…
– Возможно? – со злым смешком подхватил Этьен. – Представьте себе, да! К тому же четверть века тому назад в столице царили более свободные нравы.
– Это ваш отец… – девушка запнулась, но решительно продолжила. – Он купил её?
Полисмаг покачал головой:
– Приз достался герцогу Савойскому, тогда еще маркизу де Ре. Признаться, если амификноты существовали, то он вполне мог быть их предводителем. Мама не любила вспоминать о нем, но мне всегда казалось, что герцог испытывает удовольствие от чужих страданий.
– И что случилось потом? – Франсуаза знала, что не должна проявлять интерес к подобному, но не могла не спросить.
Казалось, что она слушает сказку. Очень мрачную, какими обычно в детстве ее пугал Луи. Девушка перевела взгляд на кафедральный собор, прямоугольные башни которого возвышались над золотистыми верхушками деревьев.
– Контракт с герцогом принес моей матери невероятный успех, – продолжал полисмаг, словно не замечая замешательства собеседницы. – Предложения сыпались одно за другим, и маркизу де Гарне пришлось постараться, чтобы привлечь внимание самой популярной… куртизанки Паризьенны. Вернее, заплатить огромную сумму за ее благосклонность и назначить содержание.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
– И она согласилась?
– Разумеется. Они везде появлялись вместе: в театре, на званых ужинах. К тому же ради нее маркиз оставил жену с маленькими дочерьми.
– Это же скандал! – ахнула Франсуаза.
– О, да! – усмехнулся Этьен. – И они оба наслаждались этим. Пока не выяснилось, что мама ждет ребенка.
– Это были вы?
– Нет. От того ребенка она избавилась…
Девушка вздрогнула и отвернулась. Она понимала, что не в праве осуждать, но не могла спокойно слышать подобную историю.
– Должно быть, маркиз,.. ваш отец сожалел? – с деланным равнодушием поинтересовалась Франсуаза.
– Ничуть, ведь бастард не входил в его планы. Сожалела мама, – капитан Богарне помолчал и потом добавил. – Наверное, именно это заставило ее подарить мне жизнь.
Франсуаза опять повернулась к нему:
– Она была хорошей матерью?
Этьен покачал головой:
– Нет. Не знаю, на что она рассчитывала, рожая меня. Может быть, на содержание от своего любовника. Но маркиз отказался признавать меня. Поэтому, как только я родился, мать уехала с новым покровителем.
– А вы?
– Остался у бабки. Правда, к чести матери, деньги на мое содержание пересылались регулярно. Они даже позволили нанять мне учителей. Ба считала, что я тоже смогу зарабатывать, как и мать.
– Но вы мужчина! – возразила Франсуаза.
Этьен расхохотался:
– Вы и не представляете себе, сколько замужних дам, выданных замуж за стариков, готовы платить смазливым мальчикам за удовольствия! А у меня к тому же было почти аристократическое происхождение и магический дар.
– Выходит, что вы… вы, – у Франсуазы не поворачивался язык закончить фразу. Бонни вопросительно тявкнул, гадая, почему люди такие странные и все никак не сдвинутся с места.
– Рос в борделе, верно. И должен был торговать собой, как и все обитатели Нижнего куртия. Скорее всего, это бы и произошло, не попадись я на глаза тогдашнему префекту.
– Префект и публичный дом?
– Я же говорил, моя бабка – лучшая сводня. Судьи, высшие чины… да кто только не захаживает к ней в поисках развлечений!
– Это ужасно! – вырвалось у Франсуазы.
– Возможно, но в моем случае это было только на руку. Префект заметил мои магические способности и предложил стипендию в Суар де Бонне. Именно он и переделал мою метрику, чтобы проверяющие в академии не стали задавать ненужных вопросов.
– И маркиз согласился? – не поверила девушка.
– Старый префект умел убеждать. Уж не знаю, чем он пригрозил маркизу, но тот согласился признать меня.
– И вы согласились.
– Кто будет отказываться от подобного? Правда, взамен я должен был отработать десять лет в полисмагическом управлении. Неплохая сделка для безродного мальчишки из публичного дома, верно?
– А почему вы выбрали боевую магию?
– Старый префект ушел на пенсию, а новый не слишком жалует некромантов, поэтому у нас в управлении их вечно не хватает. Пришлось изучать боевую магию, чтобы сохранить стипендию. Ваш профессор до сих пор не может простить мне этого.
– Ле Шовен? – охнула Франсуаза. От обилия информации голова шла кругом.
– Да. Он-то планировал курировать мои научные работы, считая, что меня протежирует мой отец.
– Профессор любит оказывать услуги представителям аристократических родов, – подтвердила девушка.
– В моем случае его бы ждало разочарование.
– Вы не общаетесь с отцом?
– Нет. Когда я поступил в академию, ему донесли, и он захотел встретиться, но разговор не сложился.
– Не смогли ему простить, что он бросил вашу мать?
– Не смог простить, что он бросил меня. Ну и еще кое-что… Глупо, верно?
