здесь, да?
– Да, – кивнул я. – И ее призрак жаждет отмщения.
– Призрак? – вскрикнула мисс Мэри и упала в обморок точно на руки лорду Эдварду. Я поспешил за нашатырным спиртом. Мы переложили мисс Мэри в кресло и сунули ей платок под нос.
Она открыла глаза и тут же закричала:
– Призрак! Господи! Спаси и сохрани! – ее рука неловко рисовала крест перед собой.
Мисс Лэнсбери рыдала все громче.
– А она… Анита… Она теперь будет меня преследовать всю мою жизнь? – тихо спросил лорд Мак‐Алистер, глядя на меня.
– Будет, – жестоко кивнул я. – Вы можете идти в церковь, можете пытаться отмолить грех на вашей душе, но она будет всегда преследовать вас.
Валентайн очень заинтересованно наблюдал за мной, по-птичьи склонив голову к плечу. Мисс Лэнсбери от удивления прекратила рыдать и смотрела широко открытыми глазами.
– Вы, и только вы виноваты в ее смерти, – продолжил я тем же тоном. – И она вам этого не простит.
– Но… мистер…
– Хэйзел.
– Мистер Хэйзел, ее убил грабитель, инспектор Браун сам говорил, таких случаев сейчас много, всех не найдут…
– Но вы подарили ей дорогое колье. Колье, которое не могло не привлечь внимание маргиналов в Доксленде. Вам было прекрасно известно, где она живет и в каких условиях. Но потешить ваше самолюбие оказалось важней. Это вы стали причиной ее гибели. И она никогда вас не простит.
– Ох… – лорд Мак‐Алистер прижал руку к груди. – Что-то сердце защемило…
– Милый! – мисс Мэри обняла его за плечи. – Прошу нас простить, господа. Мы должны идти. Иначе снова будет приступ. Ох, Эдвард, мне так жаль…
– Мистер Смит, мистер Хэйзел, я буду признателен, если вы выполните наш уговор, – прохрипел лорд Эдвард. – А я… помолюсь за то, чтобы Анита обрела мир… Пойдем, Мэри… Мне надо на воздух… Надо…
Едва они удалились, как я без сил упал в освободившееся кресло. Валентайн расхохотался и театрально поаплодировал:
– Вы не прекращаете меня поражать, Дориан! Я не мог и представить, что в мягких бархатных ножнах таится столь острое лезвие.
– Зачем вы так с ним? – тихо спросила Анита. – Он… Он же теперь будет постоянно бояться.
– А пусть боится, – хмыкнул Валентайн. – Таким мерзавцам, как он, только такие жизненные уроки и помогают. Если вообще можно хоть чем-то помочь.
– Мне теперь стыдно. Что я так набросилась на них. Но… У меня помутнение случилось…
– Вас можно понять, моя милая, – Валентайн положил руку ей на плечо. – Но я обещаю вам: скоро вы обретете покой.
Впервые за все время нашего знакомства мисс Лэнсбери улыбнулась.
* * *
Сутки спустя, проводив мисс Лэнсбери в последний путь, мы стояли вдвоем среди свежих могил Бруквудского кладбища и смотрели, как медленно бегут по розовеющему вечернему небу облака.
Анита сидела на своем надгробии и любовалась новеньким колье, которое Валентайн положил на ее могилу. Он сплел его сам за ночь, пока мы с ван Доффером занимались сборами мисс Лэнсбери в последний путь.
– Оно очень красивое. Спасибо вам, мистер Смит.
– Просто Валентайн, моя дорогая. Не за что благодарить.
– Вы вдвоем сделали для меня больше, чем кто-либо другой за всю мою жизнь! – горячо воскликнула она.
Меня уколола мысль, что, будь она все еще живой, точно бы влюбилась в Валентайна.
Он только рассмеялся.
– В том мало нашей заслуги. И все же я рад, что мы встретились на вашем пути и смогли помочь. Нет ничего хуже для бедной души – блуждать без достойных похорон.
– Есть, – она вдруг посмотрела на меня в упор. – Неприкаянной душе блуждать между миром живых и мертвых. Я чувствую вас, Дориан. Все мы чувствуем. Я прошу вас… Вы помогли мне, поэтому послушайте меня теперь: идите к живым. Ваше время еще не пришло.
Я широко распахнул глаза. Мир покачнулся передо мной.
Валентайн подхватил меня и помог удержаться на ногах. Его спокойный голос зазвучал у меня над головой.
– Все в порядке, милая. Я прослежу за ним.
– Я в вас не сомневалась, – улыбнулась она. – До свидания, джентльмены.
Ее тонкая фигурка растворилась в закатном солнце.
– Валентайн… – я моргнул, пытаясь осознать сказанное Анитой.
Валентайн прикоснулся пальцами к моей щеке, ловя мой взгляд.
– Нам пора домой, Дориан, – мягко сказал он. – Не думайте ни о чем. Просто живите. Кстати, фиш-энд-чипс прекрасно помогают жить. Как вы смотрите на визит в паб? Нам есть на что отметить завершение этого во всех смыслах грязного дела.
Я кивнул.
Почему бы и нет?
Я подхватил Валентайна под руку, и мы направились к железнодорожной станции.
Глава 6
Сеанс спиритизма
Девочка бежала прямо под колеса кеба.
Лондон затянуло туманом, и разглядеть что-то на расстоянии вытянутой руки было уже довольно сложно. Кеб вынырнул из тумана и понесся по улице с невообразимой скоростью.
Маленькую фигурку было едва заметно. Только причудами Провидения можно объяснить то, что я в этот момент оказался рядом и успел ее увидеть.
Я, не раздумывая, бросился вперед через дорогу, подхватил ребенка, и мы вместе упали в ноябрьскую слякоть.
– Кретин паршивый! – крикнул кучер и пришпорил лошадей, даже не подумав притормозить, чтобы проверить, все ли с нами в порядке.
Мне было не до него. Я ощупывал девочку, пытаясь понять, не повредила ли она себе чего.
– Ничего не болит? Все хорошо?
– Все хорошо, сэр, – прошелестела она и зашлась в приступе кашля.
Я с сочувствием смотрел на нее.
Хрупкая, тоненькая, почти прозрачная, одетая в не по погоде легкое пальтишко и платьице. На бледном личике – отпечаток голода и тревог.
– Как тебя зовут? – мягко спросил я.
– Анна, – так же тихо ответила она и снова замолчала.
– Где твои родители? – помедлив, продолжил я, внутренне обмирая: ответ мог быть любым. Если эта девочка круглая сирота…
Но она ответила:
– Мама… Там, в бараках. Ниже…
Я понял, о чем она. Улица упиралась в квартал бедняков, едва сводящих концы с концами, которые порой не могли даже купить угля.
Но что Анна делала здесь совсем одна?
– Не помню… – помедлив, ответила она. – Я была дома. Потом вы меня спасли. Я… не помню.
Она прижала ладони к вискам, словно сама попытка вспомнить причиняла ей сильную боль. Я не стал дальше мучить ее вопросами. Она явно была больна.
– Давай я отведу тебя к маме, хорошо? – я поднялся на ноги и отряхнул пальто.
Анна смотрела на меня большими голубыми глазами.
– Да, сэр…
– Зови меня Дориан, хорошо?
Анна кивнула.
Мы медленно двинулись вниз по улице. Я заметил, что одна нога у нее была чуть короче другой, и потому она заметно прихрамывала.
