Может, он и есть тот самый сыщик, о котором упоминала Флоренс Гиббонс?
— Чайным не хватает только одного, — болтал Драммонд, — лицензии на продажу спиртного. Возьмите заведения, в которых есть бары для леди, — они открыто занимаются тем, что в чайных комнатах делают втихую. И сколько там посетительниц? Очень мало. Наши власти не берут в расчет психологию американских женщин. Это Нью-Йорк, не Париж. До баров для леди нам еще жить и жить. Я не говорю, что времена эти не настанут и что женщины не будут посещать бары — будут, но только если подобным забегаловкам дать другое название… А пока до этого далеко.
Констанция гадала, что скрывается за его циничной бессвязной болтовней.
— Думаю, чайным только добавляет популярности то, что здесь нарушают закон, — заметила она, исподтишка наблюдая за детективом.
Драммонд явно что-то задумал и явился сюда не только за подкрепляющим. Хотя для таких мужчин, как он, выпивка в серьезных делах была подспорьем.
Но даже в чайных комнатах, где, несмотря на сухой закон, торговали спиртным, соблюдались свои правила приличия. В «Бетси Росс» не только не выдавали бутылки с этикетками и стаканы, но и стойко отрицали, что могут выполнить подобный заказ, даже сделанный шепотом.
— Русский чай, — насмешливо бросил Драммонд.
— Какой предпочитаете? Шотландский или хлебный? — спросила официантка.
— Бурбон, — рискнул ответить Драммонд.
«Русский чай» подали в аккуратном маленьком чайнике. Еще детективу принесли два других чайника: в первом был настоящий чай, во втором — горячая вода. Были также чопорно поданы чайные чашки, так что никто, кроме тайного выпивохи, не смог бы догадаться, какой яд в них наливают.
Миссис Палмер, очевидно, запаздывала. Драммонд ерзал, как человек, попавший в непривычную обстановку. Казалось, он по-настоящему не интересуется ни Констанцией, ни миссис Палмер, хотя тоже справился у подавшей «чай» официантки, где управляющая. Несколько минут спустя он встал, извинился и ушел.
«Как он сюда попал?» — снова и снова спрашивала себя Констанция.
Насколько она могла судить, его появление имело единственное объяснение: Драммонд явно нацелился на Флоренс. Было ли ему известно, что Констанция ее укрыла?
Чем больше Констанция об этом думала, тем сильнее содрогалась при мысли о том, как бестактно детектив разыграл бы акт «милосердия», обнаружив пропавшую девушку… Что он наговорил бы, вернув ее родным и тут же сунув в карман награду.
Если бы только ее семья знала, что, пустив по следам девушки сыщика, они мешают ей вернуться домой! Если бы на нее не охотился детектив, Флоренс могла бы вернуться сама. Но теперь ей мешал страх попасть в чьи-то грубые лапы, страх, что ее печальное прошлое выплывет наружу.
Пока Констанция ждала управляющую, она поискала адрес Эверетта Гиббонса, и в голове ее начал созревать план.
То, что она собиралась совершить, следовало делать быстро. Здесь, в чайной комнате, знали Флоренс — вернее, Виолу. Может, лучше всего будет, если ее найдут именно здесь. Управляющая подтвердит, что девушка какое-то время работала у них. А работать в чайной — вовсе не позор даже для дочери преуспевающего респектабельного джентльмена.
Полтора часа спустя пришла миссис Палмер, суетливая деловая женщина, и официантка указала ей на Констанцию.
— У вас работала девушка по имени Виола Коул? — начала Констанция, пристально наблюдая за тем, какой эффект произведет этот вопрос.
— Да, — тут же ответила миссис Палмер.
Ее тон убедил Констанцию, что Драммонда с миссис Палмер ничто не связывает, если не считать того, что детектив высматривает свою жертву в кафе этой женщины.
— Да, она тут работала, но прошлой ночью исчезла. Очень необычная девушка… Но замечательная работница.
— Она заболела, — поспешно объяснила Констанция. — Я ее подруга. У меня свое дело, и мне не сразу удалось сюда вырваться, чтобы предупредить. Сегодня она не смогла выйти на работу, но, если вы ее примете, завтра обязательно выйдет.
— Конечно, приму. Мне жаль, что она заболела, — ответила миссис Палмер и поспешила на кухню.
Она вовсе не была бесчувственной, но обладала резкими и решительными манерами.
Оплатив счет, Констанция покинула чайную. Пока что ей сопутствовал успех. Теперь она планировала нанести визит мистеру Гиббонсу. Это не должно было занять много времени, потому что Констанция не собиралась ничего ему рассказывать. Она просто хотела прощупать почву.
Она легко нашла жилище Гиббонсов — большой дом на одной из бесчисленных боковых улочек у Центрального парка, в более чем зажиточном районе.
К счастью, Эверетт Гиббонс был дома, и гостью проводили в его кабинет, где он сидел над какими-то бумагами, наслаждаясь послеобеденной сигарой.
— Мистер Гиббонс, — деловито начала Констанция, — это правда, что за вести о местонахождении вашей дочери Флоренс назначена награда в тысячу долларов?
— Да, — ответил он бесцветным тоном, свидетельствовавшим о безнадежности долгих поисков. — Но мы уже проверили столько ложных нитей, что совсем отчаялись. С того дня, как она ушла, не удалось обнаружить ни малейшей зацепки. И все-таки мы будем рады любой посторонней помощи.
— Помощи детективов? — уточнила Констанция.
— Помощи любых осведомителей — официальных или частных, платных или бескорыстных, каких угодно, — ответил отец Флоренс. — Я уже начинаю верить, что она мертва, потому что ничем другим не могу объяснить ее долгое молчание.
— Она жива, — негромко сказала Констанция.
— Жива? — жадно переспросил мистер Гиббонс, хватаясь за соломинку, брошенную ему незнакомой женщиной. — Значит, вы знаете…
— Нет, — решительно перебила Констанция, — больше я ничего не могу вам сказать… Пока. Только одно — вы должны прекратить все поиски. Я дам вам знать, когда появятся новости.
— Но когда же?!
— Завтра или послезавтра. Я вам позвоню.
Констанция встала и торопливо распрощалась с состарившимся раньше срока человеком, прежде чем он успел забросать ее вопросами. Она боялась, что дрогнет и не сумеет выполнить то, что считала самым лучшим решением для Флоренс Гиббонс.
Вскоре Констанция уже жизнерадостно поворачивала ключ в замке своей двери.
Но что это? И в прихожей, и в гостиной было темно, и ее встретила зловещая тишина.
— Флоренс! — позвала она.
Ответа не было. Флоренс бесследно исчезла.
Что здесь произошло? Подушки на диване лежали так же, как и во время ухода Констанции, их никто не трогал. Мебель тоже никто не передвигал…
Констанция торопливо переходила из одной комнаты в другую. Никаких следов!
Она вернулась к двери. Дверь оказалась в полном порядке — никаких следов взлома, замок явно не вскрыт. Если кто-то и проник в квартиру, его должна была впустить сама Флоренс.
Констанция позвонила в кафе. Миссис Палмер очень ей посочувствовала, но заявила, что видеть не видела «Виолу Коул».
— Вы дадите мне знать, если получите о ней какие-нибудь известия? — тревожно спросила Констанция.
— Непременно, — услышала она сердечный ответ миссис Палмер.
Сотни ужасных предположений теснились в голове миссис Данлап. Может, Флоренс удерживают где-то как «белую рабыню» — не физической силой, но силой морального принуждения? Оттого, что она не ведает своих прав и боится снова сбежать?
А вдруг Флоренс покончила с собой, как и грозилась?
Нет, в это Констанция не могла поверить. Флоренс так хотела отомстить! Вряд ли за столь короткий промежуток времени могло случиться нечто такое, что заставило бы ее изменить свое решение.
Констанция невольно начала вспоминать все ужасные истории, о которых читала в газетах. Может, провалы памяти у Флоренс, как и ее загадочное исчезновение, как-то связаны с наркотиками? Но по девушке совершенно не было заметно, чтобы она пристрастилась к гибельному снадобью.
Возможно, кто-то за ней пришел и увел то ли силой, то ли…
Констанция вдруг подумала о так называемых случаях «отравленной иглы». А если Флоренс похитили, усыпив с помощью укола? Но эти истории выглядели не слишком правдоподобно. Насколько Констанции было известно, почти все доктора утверждали, что невозможно быстро ввести наркотик с помощью внезапного подкожного укола шприцем. То была довольно медленная процедура, и ее следовало выполнять терпеливо и осторожно.
Так что же все-таки здесь случилось?!
Внезапно Констанцию озарило, что Драммонда могло интересовать в первую очередь не вознаграждение от мистера Гиббонса. Его главной целью могла быть защита «доброго имени» соблазнителя Флоренс — мистера Престона. Она припомнила, что мистер Гиббонс ни словом не упомянул про Драммонда. Вполне возможно, что детектив собирался убить двух зайцев разом: и получить вознаграждение от семьи девушки, и ублажить Престона. Его ничуть не заботило, сколько выстрадала Флоренс, сколько ей еще придется пережить, он просто шел напролом к своей эгоистичной корыстной цели.
