— Девочки, вы там уснули что ли?
— Да идем мы уже! — рявкнула Женя в рацию, обрывая все дальнейшие рассуждения Миллениума по поводу их расторопности. Она резво подхватила рюкзак и вскинула его на плечо. — Похоже, надо двигать, иначе Боря с потрохами съест.
— Согласна.
Вместе они почти кубарем скатились с сопки, беря ориентир на следующую точку, благо, идти было недалеко. При всем своем сварливом характере Миллениум мог грамотно распределить работу так, чтобы они могли, несильно напрягаясь, выполнять большие объемы. Небо совсем почернело и грозило обрушить на землю нескончаемые потоки влаги, воздух резко похолодал, теперь было едва выше двадцати градусов. Хотелось залезть в рюкзак, достать из него джинсы и теплую кофту, укутаться в них и не думать о холоде. В небе снова рявкнул гром, на этот раз резко и отрывисто, где-то мелькнула молния, освещая внезапно погрузившуюся во мрак тайгу.
Юля все возвращалась и возвращалась к словам, брошенным «первым», он даже специально вернулся, чтобы сказать им о том, что Еж не то место, которое стоит посещать. О том же им говорил пилот вертолета, что доставлял их из Инты в тайгу. Это был пухлый, давно облысевший мужик, чья куртка пилота знавала те времена, когда ее обладатель был строен телом, а теперь она едва сходилась на выросшем пивном пузе. Он не умолкал ни на секунду с тех пор, как они поднялись в небо, Юля впервые летела вертолетом, потому эта бесконечная болтовня успокаивала ее, и она охотно общалась с Гришей, пилотом «асом», по его собственному утверждению. Она и представить себе не могла, что воздушное судно может так раскачивать в воздушных потоках, ежесекундно казалось, что вертолет вот-вот кувыркнется и стремглав рванет к земле, где расцветет алым цветком пламени. Но Гриша ловко справлялся, удерживая машину в горизонтальном положении, все время косясь в сторону симпатичной пассажирки, хоть и бывшей его моложе вдвое, но охотно поддерживающей беседу. Он поведал ей о том, как в далекой молодости служил пилотом транспортного вертолета в Афганистане, как дважды попадал под плотный огонь противника, как однажды доводил горящий вертолет до аэродрома. Он все говорил и говорил, а Юля чувствовала, как отступает тошнота, и уже почти забыла про гигиенический пакет, который ей выдал пилот, когда узнал, что она впервые посещает нутро вертолета. Женька тихо посапывала на плече подруги, в ее руке тоже был зажат пакет, оттого что она так же впервые летела вертолетом, но, видимо, вестибулярный аппарат этой пигалицы был в лучшем состоянии, чем Юлькин. Она даже временами поддакивала Грише и в какие-то моменты издавала восхищенные возгласы, но это было, скорее, во сне, чем наяву. Сандаль и Миллениум сидели в противоположном конце вертолета, им было не привыкать к этой воздушной машине, и они весело рубились в карты. А Гриша все продолжал. Покончив с Афганом, он переключился на семейные проблемы, оказалось, что этот несильно привлекательный, но весьма болтливый мужичок был дважды женат, по его словам, на редкостных красавицах, которым можно было запросто участвовать в конкурсе «Мисс Вселенная». Было у него трое детей: два мальчика от первого брака и девочка — от второго. Мало того, Гриша был готов жениться и в третий раз, но отчего-то никто не желал опутать его брачными узами. Юля была уже готова уснуть, когда все Гришины байки закончились и он решил попытать собеседницу вопросами.
— А вы куда путь-то свой держите?
— Так вы же нас везете.
— Я-то вас высажу в тайге, конечно, не в самой тайге, а на площадке у заброшенной лесопилки. А дальше-то вы куда двинетесь?
— А дальше мы по тайге и двинемся.
— Забирать-то вас кто будет, там в округе ни одного населенного пункта, да и дорог нет совсем.
— Какие нам дороги, мы по лесу пойдем, а назад из Ежа вылетаем.
При упоминании города Гриша как-то изменился в лице, пристально посмотрел на Юлю и отвернулся к приборным панелям. Разговор как-то резко оборвался, Юля было решила, что Гриша потерял к ней всякий интерес или воздушные потоки стали активнее и требуют полной концентрации пилота, потому не отвлекала его. Через минуту ее вновь стало клонить в сон, глаза налились свинцом, и она начала засыпать.
— Что вы там, в Еже, позабыли-то? — Гриша прервал сладкую дремоту, Юля с трудом открыла глаза и почувствовала, как тошнота внезапно подкатила к горлу.
— В самом городе ничего, это будет наша отправная точка, надо же будет откуда-нибудь позвонить вам в Инту, чтобы нас вывозили.
— И то верно! — Пилот опять задумался о чем-то своем, на этот раз ненадолго. — Я бы на вашем месте Еж стороной бы обошел.
— Это почему? — Юля подтолкнула Женьку, чтобы та просыпалась. Одним глазом она успевала следить за иллюминатором. Сейчас там открывался необычайный вид на реку, которая неумолимо разрезала тайгу и уносилась куда-то за горизонт. Но подруга спала слишком крепко, она на секунду разлепила глаза, окинула кабину вертолета туманным взглядом и снова закрыла их.
— Я в здешней авиации восьмой год служу, — пилот отвернулся от собеседницы и уставился вперед, предаваясь воспоминаниям, — за это время много слышал про этот город. Люди там необычные живут. Сама посуди, одни, отрезаны от всей цивилизации сотнями километров непроходимой тайги. У них там даже телевидения нет, сам, конечно, не видел, но мужики рассказывают. В общем и целом отшельники.
— Бывает… — протянула Юлька и переключила свой взор на тайгу, что лежала под ними. Местные страшилки ничуть не интересовали ее, да и до Ежа, как ей тогда казалось, как до луны пешком.
— У почты в Инте договор с нами, с гражданской авиацией. Два раза в год фрахтуют вертолет, набивают его всякой всячиной: от писем с посылками с Большой Земли до запчастей со снегоходами. Летал всегда один и тот же пилот, Петр, у него там вроде родня какая-то была, я точно не знаю, я тогда только начинал работать. В тот год, не помню точно, по-моему, девяносто четвертый, рейс задержали, что-то там с запчастями какими-то было, вертолет полетел не летом, а осенью. Весной и осенью в тех местах вообще труба, дорог-то нет: либо размоет, либо порастут бурьяном, до Ежа только пешком добраться можно. Там движение только зимой возможно, — Гриша отвлекся на управление вертолетом, который трехануло так, что Юле показалось, они сейчас рухнут прямиком в таежные дебри.
— Юлька, не отвлекай нашего пилота, не ровен час — разобьемся! — Сандаль посмотрел в их сторону, в его голосе не чувствовалось и тени беспокойства.
— Не отвлекает она меня, — Гриша обернулся и глянул на спутников Юли, — на чем это я… Ах да, раньше, говорят, лес рекой сплавляли, да, Еж где-то там, на полпути, обмелел, не проплыть. Город, как на Луне, вроде есть, а добраться только на ракете. Петр и полетел с опозданием на своей ракете, только непонятно, что там стряслось, не вернулся он, и машина пропала. Ни слуху ни духу, как в болоте потонул. А знаешь, что самое интересное? Даже не то, что с тех пор никто в Еж не летал, хотя мужики говорили, на почту все еще идут письма с посылками, самое интересное в том, что Петра никто не искал, не прилетел, и ладно. И черт с ней, с многомиллионной машиной, пропала и пропала. Темное дело — это точно… — Гриша отвернулся, оставив Юлю наедине со своими мыслями. Ее ничуть не напугал рассказ Гриши, наоборот, она чуть было не уснула где-то посередине, несмотря на то, что пилот пытался придать своему повествованию яркий окрас. Она целиком и полностью полагалась на опыт Миллениума и Сандаля, как-никак, эти ребята уже не первый год бороздят подобные просторы и ни один из них не завяз в болоте, не пропал без вести. Вон они, здоровехоньки, сидят и играют в свою любимую «тыщу», играют, надо добавить, не на интерес, а на деньги, которых у них при себе не было. А значит, они явно намеревались без потерь вернуться на Большую землю, чтобы с заработанных денег рассчитаться с карточными долгами. Юля тяжело вздохнула, она уже проиграла этим двум шулерам почти двести рублей. Женька, не любящая, да и не умеющая играть в азартные игры, вовремя ее остановила, еще до того, как Миша предложил играть на раздевания.
— Так что, я думаю, вам стоит сторониться Ежа… — опять прервал ее мысли Гриша.
… — Ты чего задумалась, подруга? — Женька уже устанавливала теодолит на новой точке, она спешила, небо все чаще и чаще озаряли вспышки молний, гроза вплотную придвинулась к ним. Свинцовые облака висели так низко, что, казалось, их можно потрогать руками с вершины сопки, на которую они забрались. Отсюда Еж уже был хорошо виден, казалось, до него осталась пара шагов, и это было почти так.
— Да все думаю о том, что сказал этот мужичок… — Юля достала из рюкзака планшет, выдернула из скрепки карандаш и была готова записывать данные. Над головой грянул гром такой силы, что подруги невольно вздрогнули, могучее эхо раскатисто прогулялось над тайгой. — Сейчас ливанет.
