– Я пойду к Эриху, а сюда пришлю тетушку Мармелу. Пусть она тоже поест.
– Постой, – остановил ее Прок. Быстро собрав на одну тарелку кое-что из снеди, разложенной на столе, он сунул эту тарелку в руки Верозе со словами:
– На вот, захвати с собой. Если захочешь, сама поешь, а может быть, Эрих в себя придет, так и его покормишь!
Вероза как-то безвольно приняла тарелку и молча направилась к выходу, а дядюшка Прок вместе с Элио принялись за остывший обед. Спустя несколько минут в комнату вошла тетушка Мармела. По ее виду можно было догадаться, что у нее имеется масса вопросов к руководителю труппы, но он опередил ее. Указав рукой на соседний стул, дядюшка Прок проговорил с набитым ртом:
– Садись, Мармела, угощайся… Сам многоликий о нас позаботился, негоже его заботу втуне оставлять!
Мармела посмотрела на старого актера долгим взглядом и молча опустилась на предложенный стул.
Несколько минут они молча ели, а затем тетушка Мармела еле слышно спросила:
– Так Бамбарей сбежал?
– Да, – так же негромко ответил Прок. – Но многоликий сказал, что он должен быть еще в городе и они надеются его снова схватить…
– В городе… – голосом, полным разочарования, протянула тетушка Мармела и… замолчала.
Но Бамбарей, вернее, извержонок из стаи восточных волков по имени Вотша, был уже далеко от вольного торгового города Ласта. Он быстро шагал по узкой лесной тропке, направляясь на Восток, на свою родину. Прошлой ночью он все-таки заглянул в село Лохмотья, к одной знакомой старушке, у которой они ночевали, направляясь в Ласт. Он признался ей, что сбежал от многоликих и направляется… куда глаза глядят. Бабушка, ни о чем его не спрашивая, собрала для него котомку с едой и выгребла все свои сбережения – три медные монеты вольного города Ласта. Вотша не хотел брать монеты, но бабка сурово посмотрела на него и коротко приказала:
– Бери! Я не хочу, чтобы ты попрошайничал. Попрошайку могут выдать многоликим!
К вечеру следующего дня Вотша успел уйти достаточно далеко, чтобы не опасаться погони. Правда, он оказался в совершенно незнакомых местах, а потому старался пока что не выходить к человеческому жилью. Запасов у него было достаточно, так что тропинка, присыпанная мягкой хвоей и прихотливо петляющая в не слишком густом еловом бору, очень хорошо подходила для его целей.
Однако вечер опускался на землю, принося с собой прохладу ранней осени и темноту высокого неба, расцвеченного яркими звездами. Пора было подумать о ночлеге, и тут чуть в стороне от тропинки Вотша увидел странно наклоненную ель. Старое мощное дерево, видимо, начало падать, но его верхушка попала между ветвями стоявшей невдалеке раскидистой осины, так что серый, покрытый у комля лишайником ствол повис, наклонившись над землей. Вотша остановился, внимательно оглядел ель, а затем сошел с тропинки и направился к ней.
Обойдя вывороченные из земли корни и заглянув в образовавшуюся яму, извержонок взобрался на ствол и, осторожно переступая, двинулся вверх, в гущу все еще зеленых ветвей. Миновав три четверти ствола, он оказался в зеленом шатре, образованном наклонившимися под собственной тяжестью еловыми лапами. Сумрак здесь был гораздо гуще, но вечернего света хватало, чтобы удобно устроиться, подстелив под себя плотную куртку и пристроив под голову заплечный мешок. Наскоро перекусив, Вотша принялся рассматривать быстро темнеющее небо с загорающимися на нем звездами и вспоминать своих друзей-актеров – как-то им сейчас приходится?.. Он надеялся, что его бегство из-под стражи никак не скажется на них, ведь их вины в том, что он исчез, не было. И все-таки в глубине души у него таилась тревога. Однако молодость и окружающее спокойствие взяли свое, и через некоторое время Вотша заснул…
Пробудился он так, словно кто-то очень осторожно тронул его за плечо. Ночь была в самой середине – начало часа Неясыти. Звезды сверкали, как подсвеченные драгоценные камни, воздух был прохладен и напоен запахами взявших силу трав, в глубине леса раздавалось уханье, едва слышные шорохи… и звуки человеческой речи!
Разговаривали внизу, под елью, на которой устроился Вотша. Извержонок осторожно наклонился, просунул голову между ветвями и увидел, что у самого комля ели горит небольшой костерок. Над костром пристроен котелок, наполненный закипающей водой, а рядом с костром, полулежа, расположились два нестарых еще изверга. Вотша прислушался.
Вначале говор показался ему совершенно незнакомым, но потом он начал узнавать некоторые слова и понял, что изверги разговаривают на сильно искаженном наречии одной из западных стай. Постепенно смысл разговора стал доходить до него:
– …представляешь, парень сбежал из городского замка! Конечно, ему кто-то помог, но согласись – такого еще не бывало!
– Не бывало, потому что мы при виде многоликого начинаем трястись от страха и забываем все то, что умеем! А этот паренек, похоже, не из робких, он рискнул, и у него получилось!
– Но самое интересное, Гвалт рассказал, что у этого парня был… меч!
Сказавший это парень даже приподнялся от возбуждения. Однако его собеседник плюнул в костер и презрительно бросил:
– Болтун твой Гвалт! И всегда был болтуном. А уж с тех пор, как староста начал посылать его в Ласт, он после каждой поездки рассказывает какую-нибудь небылицу!
Изверг привстал, заглянул в котелок и наклонился над раскрытым рядом с ним мешком.
– Но… все-таки… – неуверенно протянул второй изверг, однако скептик не поддержал разговор. Он достал из мешка маленький мешочек, распустил завязки и с наслаждением вдохнул запах содержимого. Потом, запустив щепоть в мешочек, достал немного сухой травы и бросил в закипающую воду, немного подумал и добавил еще две щепоти травы. Спрятав маленький мешочек на место, он выудил из мешка деревянную ложку и принялся помешивать в котле. Лишь закончив это дело, он вернулся к прерванному разговору:
– Ну, посуди сам, зачем извергу нужен меч?! Ладно бы еще нож или там дубинка, а тут – меч! Раз парню удалось сбежать из-под стражи, значит, парень с головой. И ты думаешь, он стал бы разгуливать по Ласту с мечом у пояса?! Вот ты бы стал?!
– Я бы не стал, – быстро ответил второй изверг и хотел что-то добавить, однако первый его перебил:
– Вот видишь – не стал бы. А тот паренек наверняка не глупее тебя!
– Так ведь он и не разгуливал! – снова привстал с места второй изверг. – Он его прятал, а многоликие нашли! По Ласту слух идет, будто паренек этот меч у какого-то вожака стащил!
Изверг, сидевший с ложкой, покачал головой:
– Совсем люди с ума посходили! Ну посуди сам – если у тебя появится возможность что-то стащить у вожака… Хотя откуда у тебя такая возможность может появиться?! Ты и вожака-то ни разу в жизни не видел. Ну, ладно, не у вожака, а хотя бы у нашего старосты. Вот, забрался ты в его хоромы, ты что, меч потащишь, или деньги, или какое-нито добро, нужное в хозяйстве?
– Да ничего я не потащу!.. – после секундного раздумья заявил второй изверг. – Куда я потом с этим добром денусь-то!
– Вот! – назидательно произнес первый. – А теперь представь себе изверга, который получил возможность стащить у вожака меч… Как думаешь, какое он место при вожаке занимать должен, чтобы получить такую возможность? И стал бы он в таком случае что-то тащить?!
Несколько секунд изверг молча смотрел на своего товарища, а потом сделал вывод:
– Вот и получается, что никакого меча у него не было! Набедокурил паренек, при вожаке-то обретаясь, ну и подался в бега с испуга, а нет бы вожаку-то в ноги упасть да повиниться, глядишь, и обошлось бы все.
– Да-а-а… – согласился второй изверг. – А теперь его по всему Ласту многоликие ловят.
– Многоликие ловят?.. – удивленно переспросил первый.
– Ну да. Гвалт говорит, не мог тот парень из города уйти… Поймают его!
– Х-м… – с сомнением проронил первый. – А я думаю, паренек уже далеко от Ласта. Я бы на его месте в родные края подался.
