Она водила ручкой по бумаге, а слезы бежали у нее по щекам и капали на синий листок.
Карина Оберхольцер не объяснила, за что маньяк с маузером отправляет людей в Вечность одним нажатием спускового крючка. Ей не хотелось ничего объяснять. Она вывела только одну фразу: «Мы это заслужили». Потом она добавила, что убийцу не нужно останавливать. И наказывать тоже не нужно.
Она дрожащей рукой написала имя и фамилию убийцы, но их едва можно было разобрать.
Потом Карина добавила: «Мама, прости меня», хотя ее отец был еще жив, и подписалась: «Карри». Она положила ручку рядом с листком бумаги и подошла к окну. Широко распахнула его, подняла ногу и шагнула на подоконник. Вцепилась в оконную раму, недолго балансировала, а потом полетела вниз.
Она падала беззвучно; только юбка тихо шелестела на ветру, как флаг.
Позже, когда над городом завыли сирены, ветер поменял направление. Ласковый порыв ветра проник в открытое окно квартиры на тринадцатом этаже. Будто невидимая рука подняла листок синей бумаги и перенесла его в узкую щель между туалетным столиком и стеной.
Яуберт сидел на крыльце и смотрел на бледные звезды, мерцающие над пригородом. Он не знал, что делать с внезапно пришедшим озарением.
Тем не менее у него в душе что-то сдвинулось.
Неделю или две, месяц, год назад мысль о пистолетном стволе во рту казалась очень логичной. Он не жаждал покончить с собой, просто видел в самоубийстве средство достижения конкретной цели. Теперь же, представляя, как он берет пистолет, подносит его к губам и спускает курок, Матт Яуберт понял, что ему еще хочется пожить.
Интересно, почему все вдруг так переменилось? Потому что он впервые за много времени захотел женщину? Или благодаря разносторонним дарованиям Ханны Нортир?
Неожиданно его мысли потекли в другом направлении.
Яуберт подумал: он будет калекой. Таким, как несчастный Ферди Феррейра. Если он не осмелится рассказать Ханне Нортир о Ларе, Лара останется с ним навсегда. Всю оставшуюся жизнь ему придется волочить за собой груз боли.
Сумеет ли он?
Неясно.
Он встал — сидеть на полу было холодно, — потянулся, почувствовал, как затекла спина. Вместе с тем он ощутил приятную усталость после тренировок в бассейне.
Все может быть, подумал Яуберт.
Он повернулся, вошел в дом, запер за собой дверь и пошел в спальню для гостей — найти там что-нибудь почитать. Книги в мягких обложках в беспорядке валялись на полу.
Надо бы повесить книжные полки, подумал он и остановился на пороге, оглядывая комнату и соображая. Вдруг ему очень захотелось навести порядок, расставить книги по алфавиту, чтобы каждая стояла на своем месте.
Он опустился на колени рядом с грудой книг и взял верхнюю.
21
Доктор Ханна Нортир лежала на диване. Он сидел рядом в кресле и ласково поглаживал ее по бесцветным волосам. Сердце переполняли любовь и жалость. Он говорил с ней. Изливал душу. Слезы градом лились у него по щекам. Рука двинулась к ее груди, маленькой и мягкой, похожей на птичку. Пальцы массировали плоть под тонкой материей. Он посмотрел на нее. Увидел, что она бледна. Вдруг он понял, что она умерла. Но почему же он слышит, как она кричит? Крики резкие, пронзительные… Это будильник! Он открыл глаза. Зеленые цифры на циферблате: 6:30.
Он тут же встал и поехал в бассейн. Перед тем как позволить себе отдых, он проплыл семь дорожек в быстром темпе. Отдышавшись, медленно проплыл еще две дорожки.
Яуберт купил газету в киоске, куда заехал за «суперлегкими» сигаретами. Главным образом его внимание привлекли броские заголовки на первой полосе. «Кассирша из банка боится мести маньяка», — гласил самый крупный. И подзаголовок: «Грабитель Солнышко — маньяк с маузером?»
Он прочитал передовицу, сидя в машине у кафе. Главной новостью стала, конечно, фраза, вскользь оброненная грабителем при Розе Вассерман. Ниже помещались другие статьи. Автор одной сопоставлял даты, пытаясь нащупать связь между загадочными убийствами и ограблениями банков. В другой статейке цитировался некий доктор А. Л. Босхофф, «известный кейптаунский криминалист, преподаватель криминалистики Стелленбошского университета». Доктор высказывался по поводу психологии серийных убийц.
Дочитав, Яуберт сложил газету и поджал губы. Он еще никогда не вел дело, которое привлекало бы к себе так много общественного внимания. В восемьдесят девятом году похитили ребенка замминистра. Он раскрыл дело за несколько часов, но пресса устроила по этому поводу двухдневную оргию. В восемьдесят шестом он нашел убийцу с топором в Митчеллз-Плейне. Газеты писали о том деле несколько недель. Правда, репортажи о ходе расследования печатались не на первых полосах, потому что жертвы не были белыми.
Яуберт поехал в Бельвиль, в большой магазин хозяйственных товаров на Дурбан-роуд.
Почему ему так не нравятся предположения о связи между двумя преступлениями? Может, в нем говорит предубеждение, основанное на богатом опыте?
Нет. Все дело в различиях, которые репортер проигнорировал. Человек, который грабит банки, — эксгибиционист. Он любит покрасоваться на публике. Вот почему он постоянно переодевается, вот почему заговаривает с кассиршами. Отсюда и ласковое обращение, и вопрос насчет духов. Грабитель — трус. Он прячет пистолет под курткой и полагается на женский страх.
Маньяк с маузером другой. Расчетливый безумец.
Не может быть, чтобы это был один и тот же человек.
Или может?
Собственная неуверенность раздражала Яуберта.
— Матти, борьба с преступностью все равно что игра в гольф, — сказал ему как-то Блэки Суорт. — Как только тебе кажется, что ты попал в лунку, твой шарик кто-то подвигает.
Накануне вечером он нарисовал эскиз будущего стеллажа. Приехав в магазин, в общих чертах объяснил продавцу, что ему нужно. Продавец с энтузиазмом взялся помогать. Он показывал Яуберту разного рода наборы типа «Сделай сам». Снимал с полок упаковки с готовыми конструкторами, которые можно собрать за пять минут, не просверлив ни единой дырки, не распилив ни одной дощечки и не забив ни одного гвоздя.
Но Яуберту хотелось поработать руками. Со вчерашнего вечера его грела мысль о том, что он сам соорудит стеллаж. Ему хотелось вдыхать аромат опилок и сверлить стены электродрелью, которая вот уже три года пылилась в гараже. Производить замеры, обливаясь потом, делая карандашные пометки на стене и на доске.
В конце концов они остановились на более примитивном наборе: к стене привинчивались шурупами длинные металлические уголки. К уголкам крепились металлические же карнизы, а уже на карнизы клались деревянные доски, которые Яуберту предстояло предварительно обмерить и распилить.
Он купил наконечники для дрели, сверла и пластмассовые дюбели, в которые надо вкручивать шурупы. Кроме того, он купил наждачную бумагу, лак, кисти, новую рулетку и переходник для дрели, потому что забыл, есть ли у него переходник.
Расплатившись чеком, он быстро подсчитал в уме, сколько сэкономил, отказавшись от почти готового конструктора. Двое чернокожих рабочих помогли ему донести покупки до машины. Он дал каждому из них по пять рандов на чай. Длинные доски и металлические полосы не влезали в багажник. Пришлось положить их на заднее сиденье и опустить стекло.
На бельвильском рынке Яуберт пополнил запасы фруктов и овощей. По дороге домой съел яблоко.
Когда он приехал, Эмили уже стирала. Он зашел поздороваться и спросил, как поживают ее дети, которые остались в Транскее, и муж, который жил в Соуэто. Поделился своими планами обустроить гостевую спальню. Эмили недоверчиво покачала головой.
Яуберту не терпелось приступить к работе. Он пошел в гараж и начал рыться в инструментах. Все они, кроме нескольких отверток и газонокосилки, были покрыты толстым слоем пыли.
Некоторые инструменты принадлежали еще его отцу. Отец всегда работал быстро, но аккуратно. Когда Матт вертелся под ногами, отец отгонял его.
— Пусть тебя учат пилить и строгать в школе, на уроках труда. Уходи, а то еще поранишься. Мама будет меня ругать.
Яуберт пошел в спальню для гостей, промерил стену только что купленной рулеткой. Начертил на бумаге новый чертеж. Взял на кухне еще одно яблоко, сходил за дрелью и металлическими уголками. Оказывается, правильно он купил переходник — его у дрели не оказалось. Потом он отметил карандашом места для будущих дырок. Сообразил, что у него нет спиртового уровня.
Но снова ехать в магазин не было сил. Яуберт решил производить замеры не спеша, аккуратно, ориентируясь на угол комнаты. Он приступил к работе.
Просверлив все требуемые отверстия, он взял с прикроватной тумбочки Ларин переносной радиоприемник. Она всегда хранила запасные батарейки в ящике. Яуберт выдвинул ящик. Так и есть, батарейки до сих пор там. Он вставил их в приемник, включил. Покрутил ручку настройки и нашел Эр-эс-джи, канал на африкаансе. Двое комментаторов комментировали матч по крикету. Он отнес приемник в гараж, где собирался пилить доски.
