Когда истекало время срабатывал вышибной заряд, который отстреливал донную стенку снаряда и тот вываливался в обычное пространство. Поставить заряд оказалось проще чем помещать механизм раздвигающий панели, ведь снаряды использовались лишь для единственного прыжка. У вышибного заряда имелась ещё одна функция — разогрев донной части. И тут имелся важный нюанс. Разогрев создавал уникальную для каждого корабля или даже для каждой орудийной башни тепловую сигнатуру и спектр, что достигалось вариацией сплавов и интенсивностью нагрева. На самом деле уникальная сигнатура закладывалась в каждую партию снарядов, а уже партии распределяли по разным кораблям и башням.
Это придумали для того, чтобы отличать одни выстрелы от других во время большого сражения со множеством кораблей и башен, а значит иметь возможность корректировать огонь даже посреди хаоса битвы.
До сих пор Ивор не имел возможности проверить эффективность такого решения на практике. Они впервые вступали в бой целой эскадрой.
— Мне кажется у них слишком высокая точность стрельбы, — заметил навигатор Ли. — Они знали, где появятся торговые корабли и расположились удобно, для контроля над пространством.
— Не удивительно. Ведь об отправлении конвоя знала каждая собака на Барти. Другой вопрос, как информацию об этом передали на карлик 706? Если бы шпики отправили информационную капсулу на Майрхофен, то, конечно, успели бы предупредить противника, но по вектору враждебных миров запускать капсулы запрещено.
Вопрос остался без ответа, как и многие до него.
Эскадра ещё не успела вступить в бой, а конвой уже понес первые потери.
— «Роза Милады» подает сигнал бедствия, сэр, — сообщил оператор из секции связи. — Попадание в реакторный отсек. Судно обездвижено. Шкипер сообщил, что ремонт вне доков невозможен. Он намерен эвакуировать экипаж на на шлюпке.
Боевые корабли строили с расчетом на повреждения. Многие конструкции предусматривали не просто дублирование систем и резервирование мощностей, но альтернативные решения. Так если выходил из строя энергетический реактор можно было перейти на топливные элементы, используя запасы метанола. Или подключить к делу рекуператор на плазменных каналах маршевых двигателей. Если позволяла яркость звезды, корабль мог раскрыть целые поля фотоэлементов. Их мощности хватало чтобы запитать по крайней мере систему жизнеобеспечения и вычислители. Оранжереи при минимуме электроэнергии поглощали углекислоту, давали кислород и пищу. Электроприводы периферийных устройств имели гнезда для установки кривой рукоятки, так что внешнее хозяйство при необходимости развертывалось или убиралось вручную.
Альтернативу имели даже маршевые двигатели на тот случае, если все три выйдут из строя. Во первых, корабль мог задействовать маневровые, используя метанол как один из компонентов топливной смеси. А поскольку химические двигатели не давали нужного прироста скорости, имелось и иное аварийное решение — корабельные шаттлы осуществляли жесткую стыковку на кормовые узлы (предназначенные для буксиров) и использовали свои двигатели, получая рабочее вещество и энергию с материнского корабля. Даже при форсированном режиме они вместе могли дать ускорение в пять сотых Же. И значит там, где кораблю требовались стандартные сутки, чтобы выйти в ноль, при аварийном режиме потребовалось бы двадцать суток. Зато при достаточном запасе топлива такое решение позволяло спасти корабль или вывести его в точку, где возможна помощь других.
Гражданские проекты за редким исключением (к ним относились дорогие яхты и пассажирские лайнеры) были лишены подобных возможностей. При аварии двигателя, если рядом не имелось буксиров или спасательных судов, экипаж пересаживался в шаттл, а судно отправлялось в вечность с активированным аварийным маяком. Через несколько недель оно уходило за пределы системы, а в другой (двигаясь в обычном пространстве) могло появиться лишь через тысячи лет.
Легкие шаттлы торговых судов едва вмещали экипаж и редких пассажиров. Они могли продержаться в открытом космосе несколько суток, но несли небольшой запас топлива, что позволял лишь затормозить до нуля.
— Кто подберет их в необитаемой системе? — спросила Ломка, явно намекая что не против в очередной раз возглавить спасательную операцию.
— Местные заправочные станции имеют спасательные корабли, как раз на такой случай, — ответил Ивор.
«Нибелунг» находился слишком далеко от стада «карибу», чтобы воспользоваться преимуществом в ускорении, да Ивор и не собирался зря жечь топливо и подставлять корабль под удар. А конвой притормаживать не мг тем более. Коррекция курса уводила его всё дальше от поврежденного корабля. Шаттл с «Розы Милады» мог бы попытаться догнать кого-то из торгвцев, но тогда он все дальше удалялся бы от заправочных станций и сорвись маневр по каким то причинам, положение людей только ухудшилось бы.
Ивор решил предоставить спасение местным. «Нибелунгу» будет лучше сосредоточиться на защите ещё исправных судов конвоя. Пришло время всей эскадре присоединиться к барону, чтобы отвлечь огонь на себя.
— Башня, что у вас с данными по стрельбе?
— Башня готова, сэр, — доложил Джей Коста.
— Что ж, тогда давайте начнём. Связь, передайте на крейсера приказ открыть огонь из орудий.
Продолжая двигаться по баллистике, три корабля открыли огонь добавив восемь стволов к трем «Бастилии».
Теперь на экране Ивор мог видеть результаты стрельбы. Два своих выстрела он мог легко отличить от других, а зная параметры теплового следа каждого корабля, мог определить и принадлежность всех остальных. Пока точность оставляла желать лучшего. Но орудия быстро делали поправку.
Расчёт Ивора оправдался только отчасти. Лишь один противник перенес огонь на эскадру, остальные продолжили методично обстреливать конвой. И не только из орудий. Одна из вражеских торпед сработала достаточно близко от строя торговцев.
— Повреждение на «Жемчужине Барти», — доложил оператор. — У них пожар на борту. Шкипер впустил в трюмы вакуум, чтобы погасить огонь. Передает, что пока это не помогло. В кабельных шахтах сохранилось достаточно воздуха, изоляция горит как бикфордов шнур.
— Повреждение на «Корсаре». Утечка топлива. Небольшая. Экипаж обещает справиться.
— Ещё один вражеский корабль, сэр, — доложил Райт. — Предположительно крейсер. Пеленг двадцать три градуса, ноль девять минут на зюйд-зюйд-вест. Присваиваю код Волк-5.
— Экипаж покидает «Жемчужину Барти», — сообщил оператор секции связи. — Пожар локализовать не удалось.
— Попадание в «Алькатрас», — сообщил другой оператор связи. — Сообщают, что пока ничего серьезного.
Огонь нарастал с обеих сторон. Пора было подключать торпеды.
— Торпедный, сообщите статус, — запросил Ивор.
— Готовы открыть огонь, сэр, — ответил Мэтт Гарднер, замещающий офицера.
Тактическую проекцию заполнили предполагаемые траектории торпед с пунктиром, обозначающим гиперфазу.
— Сделайте пристрелку боеголовкой с фугасом.
Это была одна из функций ядерного фугаса. Заметная вспышка с известными параметрами взрыва, а также отражение излучения корпусом вражеского корабля, позволяли довольно точно рассчитать коррекцию для стрельбы.
— Я заметил, сэр, что они стараются не стрелять по танкерам, — произнес Дастис. — Все три находятся в конце построения, и там почти не отмечено взрывов или прилета снарядов.
— Не удивительно, — согласился Ивор. — Генерал Марбас тоже не желает ссориться с межзвездными корпорациями.
— Может перераспределить танкеры по всему построению?
— Ну нет. Нам прикрываться нейтралами тоже не с руки. Тогда скорее вина ляжет на нас, чем на повстанцев.
— Если только карибу не будут сами жаться к ягелю, — заметил Маскариль. — Так сказать из инстинкта.
— К ягелю?
— Это олений мох, который настоящие карибу употребляют в пищу, — пояснил Маскариль. — Я вычитал это в энциклопедии. И на мой взгляд, танкерам подходит такая метафора.
