— Отлично.
— Бруки, сбей спесь, ладно? Сегодня только ногти, повторы «Секса в большом городе» и «Баккарди» (Прим. Последние полвека Bacardi – самая популярная марка рома в мире.). Она погрузила руку в сумочку и достала несколько бутылочек из самолета.
— Где ты их достала? — спросила я. Я была не в настроении присматривать за Грэтхен сегодня.
— Почему это имеет какое-то значение? — воскликнула она, держа миниатюрную бутылочку рома.
— Я не хочу повторять ту пятничную ночь с тобой, Грэтхен, — предупредила я.
— О, расслабься. Пью не я. Ты, — сказала он.
— Ни за что.
— О, да, ты пьешь. Тебе нужно забыться и перестать волноваться насчет Райана, и немного повеселиться сегодня, — сказала Грэтхен. — Мы никуда не идем. Мы остаемся прямо здесь, в моей комнате. Это мое «спасибо» за то, что позаботилась обо мне после вечеринки Таннера.
— Я не могу пить чистый ром, — произнесла я.
— Привет, Брук. Я в курсе. Ты ведешь себя так, как будто я не имею понятия, кто ты, — разбушевалась Грэтхен, и указала на бутылку колы, стоящую на её письменном столе.
Тридцать минут спустя я была в хлам.
— И я такая, что? Что? Что? Год? Это, как бы, абсолютно невозможно, потому что он таааак безумно горяч, — сказала я, развалившись на полу спальни Грэтхен только в лифчике и трусиках. Я не имела ни малейшего понятия, что случилось с моей одеждой.
— Ты хотела закончить переодевание в свою пижаму? — спросила Грэтхен, хихикая.
Ох. Вот что случилось с моей одеждой.
Я покачала головой из стороны в сторону.
— Эй, не качай слишком сильно. Я не хочу, чтобы тебя вырвало на мой ковер, — сказала Грэтхен.
— Я просто хотела сказать, Райан, почему ты такой великолепный и странный? Что у тебя за тайны? Твои тайны, Райан. Я должна узнать их. Я перекатилась на живот. — Боже, можешь просто сказать мне! — умоляла я.
Грэтхен рассмеялась.
— Грэтхи? — спросила я.
— Не называй меня так — ответила она.
— Я была готова соблазнить его. Я сейчас совершенно не шучу, — сказала я. — Я хотела с ним такое вытворять.
Я подползла прямо к подруге, которая сидела напротив меня, прислонившись к своей кровати.
— Ты понимаешь, что я тебе говорю? Я хотела делать с ним всякие вещи. Множество вещей, — добавила я, находясь в паре дюймах от её лица.
— Например, вдуть ему? — спросила она.
— Вдуть ему до взрыва! — ответила я, и Грэтхен упала на пол, смеясь. — Что? — спросила я, тоже смеясь, потому что смех Грэтхен заразителен.
— Я люблю тебя, — сказала она между хихиканьем. — Расскажи больше.
— Я хочу плавать в его глазах, — произнесла я мечтательно.
— О, Боже.
— Выйти за него и завести детей, — закончила я.
— И вдуть ему тоже, правильно?
— До Марса, — вздохнула я, прислоняясь к кровати. Грэтхен села и присоединилась ко мне. — Весь путь до Марса.
Я посмотрела на свою подругу. Она смотрела на меня, усмехаясь.
— Можно, я ему позвоню? — спросила я.
— Нет.
— Я просто хочу пожелать ему доброй ночи, — добавила я.
— Нет.
— Но мне нужно сказать всего пару вещей.
— Нет, не нужно.
— Но я обещала, что позвоню сегодня.
— Нет, не обещала.
— Но я люблю его.
— Я знаю, Бруки.
— Я так его люблю. Я никогда никого не любила так, как его.
Грэтхен приобняла меня рукой, и я положила голову ей на плечо.
— Я знаю, Брук.
— Как думаешь, он меня любит?
— Я думаю, он по уши влюблен в тебя.
Я прохныкала.
— Можно мне ещё выпить?
— Ты выпила всё, — ответила Грэтхен.
Я хмыкнула и посмотрела на телевизор.
— Люди, Шарлотта просто хотела иметь чертового ребенка! Неужели это так много?
— Знаю, — сказала Грэтхен. — У нее сложная сюжетная линия.
— Это, черт возьми, нечестно, — ответила я и икнула.
Я сразу же заснула на плече Грэтхен, моя голова покачивалась вверх и вниз как на волнах. Перед тем, как задремала, я услышала издалека голос подруги.
— Завтра у тебя будет сильнейшая головная боль.
ГЛАВА 9
Твою ж мать.
Я проснулась в кровати Грэтхен, страдая от головной боли. Она вышла из ванной, волосы завернуты в полотенце, улыбка расцвела на лице. Она выглядела бодро.
— Привет, солнышко, — сказала она, подходя к комоду.
— Я тебя ненавижу, — промямлила я.
— Эй. Я не подначивала тебя выпить всё, что было, Брук, — ответила она.
— Я всё ещё тебя ненавижу.
Грэтхен надулась.
— Ты знаешь, что повеселилась.
Мои губы сложились в болезненную улыбку.
— Насколько глупо я себя вела?
— Ну, мне пришлось побороться, чтобы отобрать твой телефон, — ответила Грэтхен.
— Не может быть! Я помню, как засыпала на твоем плече, — возразила я.
— Ага. А потом ты проснулась и захотела поговорить со своим папой, потом с мамой, Финном, а потом с Райаном, — сказала Грэтхен. — Особенно с Райаном.
Я закрыла лицо руками.
— Я такая идиотка.
—Нет, — возразила Грэтхен, распуская волосы и собирая их во влажный пучок. — Это было безобидное веселье. Ты стала дурачиться, и я уложила тебя в постель. Просто пообещай мне, что никогда не будешь пить в одиночку.
—Я больше никогда не буду пить, какое-то время точно, — пробормотала я.
Грэтхен вздохнула.
— Так все говорят.
Я перекатилась на бок и почти закричала в агонии. Пульсация в голове стремительно приблизилась к взрыву перед тем, как снова осела до степени наказывающей боли.
—Я собираюсь за завтраком. Что ты будешь?
От мысли о еде меня чуть не вывернуло. Я закрыла глаза и тяжело сглотнула.
—Тебе не стоит выходить с влажными волосами. Там холодно, — произнесла я.
—Там хорошо. И я заставлю тебя что-нибудь съесть, — ответила Грэтхен. — Оставайся здесь. Я скоро вернусь.
Я и не собиралась покидать её кровать. Никогда.
Когда я вернулась домой около трех, то упала на свою постель. День был уже испорчен, и я не хотела ничего больше, кроме как проспать свою головную боль. Я убедила себя, что у меня не будет снов в этот раз, потому что мой мозг нормально не функционирует. Как могу я вызвать в памяти события прошлого, когда я не могу вспомнить, какой сегодня день недели?
— Ладно, ты была права, — признала Бэт. — Я думаю, что влюблена в него.
— О? — я поерзала на пассажирском сидении.
— Да. И я никогда не испытывала подобного к кому-либо, — добавила Бэт. — Рискую прозвучать супер убого, но спасибо тебе.
