что дружная парочка малость темнит. Вот только зачем? Может, конечно, за всем этим стоит сущая ерунда, к примеру, какой-нибудь давней знакомой походя сказали и теперь опасаются, как бы у этой самой знакомой неприятности не случились. А может, тут что-то серьезное…
Но вот Виктора Эдуардовича информировать пока на сей счет не за чем. И вообще информировать его о чём-то надо осторожно. Пусть пока думает, будто Казик со своим поручением справляется ни шатко ни валко. Посмотрим на его реакцию. Всё равно как-то должен реагировать, вот тогда и постараемся понять, зачем господину Лагутину понадобился доморощенный детектив.
В любом случае и в модный салон, и в чиновничий кабинет дорожка протоптана. Но вот как её протоптать к Грибанову?
Аркадий Михайлович вынул из папки журнал, развернул его на нужных страницах, прочитал статью и с особым внимание принялся разглядывать фотографии.
…Сестра конечно же обнаружила подъеденную колбасу, исчезнувшую из кастрюли котлету, излишне сократившийся в размере батон хлеба, заметно опустевшую баночку с джемом — и устроила нагоняй. Аркадий Михайлович смиренно слушал, традиционно каялся, привычно врал, обещая больше никогда и ни за что, отчего Софья Михайловна негодовала с особой неистовостью и… безнадёжностью.
Очередная "разборка" грозила затянуться надолго, но страстный диалог на тему вечной проблемы оборвал телефонный звонок. Точнее, звук птичьей трели, который издавал телефон, запараллеленный с квартирой-офисом, расположенной этажом ниже.
— Это ко мне! По делу! — обрадовался Казик и, шустро выскочив в прихожую, схватил трубку.
Обрадовался он напрасно, потому как мужчина на другом конце провода не просто просил встречи с психологом, но настаивал, чтобы встреча эта произошла незамедлительно. К столь поспешному визиту клиента Аркадий Михайлович не был готов. Более того, он сегодня уже изрядно устал от общения, он перенапрягся в битве с сестрой, его мозги вообще были повернуты совершенно в иную сторону, ему никак не хотелось погружаться в чужие переживания — он жаждал отдыха и покоя. Но мужчина настаивал тихим, мягким, почти задушевным голосом, который, однако, не оставлял иллюзий, что от обладателя этого голоса удастся отвертеться.
— Ну, хорошо, — сдался Казик, положил трубку и уныло уставился на сестру.
Ему очень хотелось сочувствия, но… увы.
— На ужин будешь есть овощную запеканку и творог, — мстительно пообещала Софья Михайловна.
"Интересно, в кабинете ещё осталось печенье или я его доел?" — тревожно подумал Аркадий Михайлович.
…Посетитель явился вовремя — минута в минуту. Вежливо извинился за свою настойчивость, деликатно попытался разуться, скромно уселся в предложенное кресло. У него были грустные "собачьи" глаза и ещё более задушевный, нежели по телефону, голос. Казик отметил, что таким голосом говорят либо актеры, играющие роль добрых сказочников, либо врачи, исполняющие обязанности психотерапевтов.
Мужчина поведал, что не женат, имеет двух любовниц, очень славных, но совершенно разных, и он совершенно запутался в этих женщинах, и понимает, что не очень прилично вот так метаться из стороны в сторону, и надо прибиться к одному берегу, однако ничего не получается, потому как обе нравятся и обеих хочется сохранить. А вот буквально на днях появилась третья женщина, которая никаких особых чувств пока не вызывает, но не исключено, тут тоже что-то завяжется…
Через час мужчина вдруг встрепенулся, издав тяжкий вздох:
— К сожалению, меня поджимает время, но я надеюсь, вы не будете возражать, если я обращусь к вам вновь?
И, получив благосклонное согласие, положил на стол двести долларов.
— Ты заработал за час двести долларов? — приподняла брови Софья Михайловна. — Ты что, спас этого человека от самоубийства?
— Вовсе нет, Софочка, — ухмыльнулся Аркадий Михайлович. — Это плата за возможность меня пощупать.
— Пощупать?!
— В фигуральном, конечно, смысле. Этому господину совершенно не нужны мои консультации. Ему нужен я сам.
— С какой стати?!
— А с той, душенька, что меня, похоже, взяли на прицел. Пока очень аккуратно взяли, но… В общем, это следовало ожидать.
— Что ты несешь, Аркадий?! — В глазах сестры полыхнул испуг.
— Дело в том, Софочка, что ко мне сейчас приходил начальник службы безопасности компании "Город" Вадим Юрьевич Борисевич. Я узнал его по фотографии.
ГЛАВА 17
Тихий семейный ужин плавно перетек в скандал. Точнее — сразу в два скандала, последовавших друг за другом.
Начала Галка:
— Это как понимать?! Я что, малолетка-недоумок? Или болтушка-трепушка? У вас, просто как в триллере каком-то, крадут девчонку! Мою мать, словно пучок соломы, связывают и чуть ли не в унитаз засовывают! Всякие там головорезы грозятся от салона вашего даже стен не оставить! А я ничего не знаю?!
— Ну как же, Галюсик! — заегозил Феклистов. — Мы же тебе сейчас всё рассказали!
— Ах, рассказали! — заклокотала разъяренной орлицей Галюсик. — Не рассказали, а ты просто проболтался! Ты думал, я в курсе, и ляпнул, что про украденную девочку пока ничего не слышно! Я тебя прижала, вот ты и раскололся! А я совсем даже не в курсе была, моя драгоценная мамуля решила изобразить из себя партизанку. А ты, Веник, почти что мой отец, стал ее сообщником! У вас такой ужас, а я совершенно не в курсе! Получается, вы мне не доверяете?!
— Нет! — в едином порыве поднялись мать и почти что отец.
— Что — нет?! — грозно уточнила дочь.
— В смысле — да, доверяем то есть!
— А почему мне ничего не рассказали?!
— Я хотела, — принялась оправдываться Рита. — Но просто не успела. Вчера был такой день… Я поздно пришла… И опять же… — она покосилась на Веню, — так все случилось, и я пришла не одна… с этим Вадимом… Он ушел поздно, и уже не было сил рассказывать… А утром времени не было, ты ведь в академию торопилась… Ну вот… А сегодня мы бы обязательно… только Веничек опередил…
— А кто такой Вадим? — заинтересовался Феклистов.
— Как это кто? Спаситель партизанки! Она что, тебе не… — Галка осеклась, с удивлением уставившись на мать.
— Какой спаситель? — насторожился Веня. — От чего спаситель?
— Ну, понимаешь… — вновь принялась оправдываться Рита. — Вчера вечером, прямо около дома, на меня какие-то хулиганы напали… А тут этот мужчина… Вадим… мимо проходил и вступился… Я его и привела домой…
— Ему по башке эти сволочи долбанули прямо до крови и куртку разодрали, — негодующе добавила Галка. — А тебе, Веник, моя драгоценная мамуля ни словечком не обмолвилась?
И вот тут разнос учинил Феклистов.
Он бегал по кухне, как разъяренный лев, он махал руками, будто перепуганная курица, он бурлил возмущением, словно перекипающий котел.
— Ну хватит! — не выдержала наконец Рита. — Почему я должна перед вами постоянно оправдываться?! Я о каждом вздохе обязана вам докладывать или
