— Ну, преподобный, — выкрикнул кто-то из толпы, — а это чье?
— Это творение рук миссис Бишоп, — ответил Томас Мюллер и, откашлявшись, добавил: — Кто начнет?
Все молчали.
— Ну, давайте, кто ставит двадцать пять центов за то, что, уверяю вас, является пищей королей? — Он задержал дыхание, разрываясь между благородным желанием услышать хорошую цену и эгоистичным, чтобы коробка Сэди вообще не была продана.
— Двадцать пять центов, — раздался грубый, хриплый голос.
Клэр сразу узнала голос Рэда, их собственного повара, готовившего для работников ранчо. Он стоял рядом с двумя парнями из Глориеты возле самого порога. Она с благодарностью улыбнулась ему, держа Сэди за руку.
— Если он выиграет, то наверняка спросит секрет приготовления жареного цыпленка, — насмешливо прошептала она. Цыпленок его собственного приготовления на вкус был так же нежен, как старый кожаный башмак.
Сэди улыбнулась и посмотрела на Томаса. Ей хотелось поужинать только с ним, как жалко, что он священник. Ничего хорошего не может получиться из их дружбы. Абсолютно ничего.
— Итак, ставка двадцать пять центов. Кто больше, джентльмены?
— Тридцать, — объявил Чарли Бидл, самый молодой работник Клэр.
— Тридцать пять! — крикнул Рэд, с вызовом поглядев на веснушчатого соперника.
— Сорок! — на этот раз цену предложил Клэй, сын Энн Денни, которому недавно исполнился двадцать один год.
Взбешенная матушка как фурия сорвалась с места и пролетела через комнату, желая немедленно вправить мозги несчастному сыну. Она делала это таким гневным шепотом, что многие слышали каждое слово. Она шипела, что только через ее труп он разделит трапезу с особой вроде Сэди Бишоп.
— Сорок пять! — твердо заявил Рэд.
— Пятьдесят, — заторопился Чарли.
— Один доллар.
Никто не удивился, когда эти слова слетели с губ Томаса Мюллера. Его глаза встретились с глазами Сэди, он улыбнулся ей, отчего сердце женщины перевернулось.
— Он может себе такое позволить? — смущенно спросил Рэд, ни к кому особенно не обращаясь.
— А почему нет? — ответил Тэйт насмешливо. — Его деньги так же хороши, как и любого из нас.
— Один доллар — наивысшая из предложенных ставок. Кто-то дает больше? — После нескольких напряженных секунд он объявил: — Продано преподобному Мюллеру.
— Это нечестно! — возмутилась Лидия Кэссиди. Но все были заняты кто едой, кто флиртом, кто сплетнями, поэтому ее протест просто повис в воздухе.
— Ну, теперь приступим к последней. — Священник поднял коробку.
Клэр забыла взять свою шаль и увидела, как она соскользнула на стол.
— Эту коробку принесла мисс Клэр Пармали. Кто…
— Двадцать пять центов, — не дослушав, торопливо выкрикнул Рэд.
— Пятьдесят, — удвоил Тэйт.
— Пятьдесят пять, — пропел Чарли, проявляя замечательную преданность хозяйке.
— Доллар, — сказал Тэйт, уверенный, что никто больше не даст.
— Ты не можешь столько заплатить за мой ужин, — пробормотала Клэр.
— Черта с два! Могу! — Он тихо засмеялся.
— Ставка один доллар, — провозгласил Томас и оглядел прихожан. — Будут еще предложения?
Рэд и Чарли покачали головой, признавая поражение. Другие мужчины поднялись, направляясь к выходу, бормоча, что для них цена слишком высока.
— Тогда, я думаю, мистер Дженнер выиграет. Итак, ставка…
— Десять долларов.
Сердце Клэр подскочило к самому горлу от звука столь знакомого голоса. Глаза ее расширились, она не верила своим ушам. В проходе стоял Рэнд, высокий, красивый, чрезвычайно самоуверенный. Его театральный (и подозрительно очень ко времени) выход на сцену был встречен минутой потрясенного молчания.
— Десять долларов? — наконец удивленно повторил Томас, довольный таким развитием событий. Он широко улыбнулся. — Предложена Щедрая цена: десять долларов. Кто-то даст больше?
— Пятнадцать долларов, — не колеблясь, Тэйт ответил на вызов. Взглядом, злым и напряженным, он молча сцепился с Рэндом.
— Тэйт, не надо, — быстро попросила Клэр, схватив его за руку. — Это слишком много.
— Двадцать, — спокойно и отчетливо произнес Рэнд и медленно пошел вперед, едва заметно улыбаясь. Он был в простой голубой рубашке и хлопчатобумажных брюках, но, без всякого сомнения, был самым потрясающим из всех присутствующих здесь мужчин.
«И вообще везде», — подсказал Клэр внутренний, довольно наглый голос.
— Двадцать долларов, — как эхо повторил восхищенный Томас. — Может быть, у нас останутся деньги после ремонта крыши, и мы купим новые сборники гимнов для церкви. Есть еще ставки?
— Ну, пожалуйста, Тэйт, не надо, — взмолилась Клэр. Она очень болезненно отнеслась к схватке мужчин. Тем более на глазах у многочисленных свидетелей. Эта борьба за нее казалась ей унизительной. Она чувствовала себя чем-то вроде предмета, который продается на аукционе. Это было унизительно… Но и очень волновало.
— Двадцать пять, — поднял Тэйт ставку, несмотря на протесты Клэр.
— Боже мой, это за один ужин, — прошептала она и посмотрела на Рэнда. Даже нечего пытаться остановить его. Глаза ее гневно сверкнули, когда он подошел и встал рядом с ней. Не обращая внимания на гнев Клэр, он вежливо кивнул в сторону помоста:
— Пятьдесят долларов.
Толпа ахнула. У Клэр перехватило дыхание, и она обратила на Тэйта умоляющий взгляд.
Его нерешительность была слишком очевидна. Показалось, он пойдет на все, чтобы побить ставку Рэнда. Но надежда Клэр умерла, когда он медленно покачал головой.
— Извини, Клэр, — он печально улыбнулся, — прошлый год выдался хороший, но не настолько.
— Предложена цена пятьдесят долларов. Пятьдесят долларов раз… Два… Продано. Джентльмену в голубой рубашке.
Кое-кто из молодых парней восторженно завопил, некоторым женщинам понадобилась лишь секунда, чтобы приступить к обсуждению случившегося. Клэр приняла свою участь без всякого удовольствия. Красная, дрожащая от злости, она взглянула на Рэнда.
— Черт побери! Что ты вытворяешь? Что ты себе купил? — спросила она прерывающимся от бешенства голосом.
— Жареного цыпленка, мэм, — спокойно ответил он. — И удовольствие съесть его в вашей компании.
Он твердо взял ее за руку и потащил за собой. Но Тэйт загородил дорогу.
— Да, ты выиграл честно и справедливо, Паркер, — сказал он, хотя в голосе было нечто, обещающее Рэнду недолгое наслаждение победой. — Так что иди и ужинай, но запомни: я повезу Клэр домой.
— Вечер только начинается, — загадочно предупредил Рэнд.
Он прошел мимо Тэйта вместе с Клэр к помосту. Отдал огромную сумму денег преподобному Мюллеру, но вместо того чтобы взять коробку с едой, сперва поднял шаль Клэр и заботливо, как давний поклонник, накинул ей на плечи.
